Как стать ярлом

- Не возражаете, капитан, если я присяду рядом? - спросил я.

- Отчего же, прошу. Чаю не желаете? Хороший, айгурский зеленый.

- О-о! - не поддельно восхитился я. - Знаменитый зеленый чай! От такого грех отказываться.

И вправду, этот чай известен всем не только за неповторимый вкус и аромат. Так же поговаривают, что он имеет и некие лечебные свойства. Растет он лишь на одном из островов Айгура, причем на только лишь западном склоне единственной горы. Многие пытались пересаживать кусты этого чая на другие острова, да и просто на другие склоны той же горы, но ни один куст так нигде более и не принялся. А потому чай этот имеется не в достатке, а в очень ограниченном количестве, что непомерно взвинчивает его цену наряду со слухами о его целебных свойствах.

Капитан сам налил мне чая в чашку. Я сделал глоток и улыбнулся от удовольствия. Поверьте, я совсем не бедствовал до сего момента, но пробовать зеленый айгурский чай мне не доводилось.

- Великолепный вкус, - честно признался я. - Ничего подобного раньше не пробовал. Вы умеете красиво жить, капитан.

Джонни усмехнулся, но улыбка его показалась скорее грустной, чем веселой.

- Жизнь моряка, дорогой Алекс, полна опасностей и ограничений. Мы лишены множества вещей, которые обычные люди могут себе позволить не задумываясь. Эти лишения приходиться как-то компенсировать. Этот чай одна из таких возможностей.

Отхлебнув еще глоток, я посмотрел в темнеющее небо, где стали тут и там пробиваться звезды.

- Я бы тоже хотел стать моряком, - сказал я. - По моему это здорово путешествовать по миру на своем корабле, торговать чем пожелаешь и где пожелаешь... Да, здорово. Хочу попробовать. Я кардинально решил изменить свою жизнь. Надоело в книгах копаться.

- В книгах? - переспросил капитан. - Интересно, чем же ты занимался?

- Я коллега Помплона. Тоже архивариус.

- Да ну? - не поверил Джонни. - Ты не похож на бумажного червя.

- Тем не менее это так.

Я допил чай и поставил чашку на стол.

- Еще?

- Не откажусь. Действительно очень вкусно.

Капитан наполнил мою чашку и спросил:

- Ты серьезно хочешь стать моряком или это болтовня?

- Я серьезен... Почему вы смеетесь?

- Староват ты для моря. Тебя с твоим опытом лишь в юнги могут взять, а кому нужен юнга тридцати лет отроду?

- Мне двадцать девять, - возразил я.

- Не суть важно.

- Почему только юнгой? Я достаточно грамотен, чтоб сразу пойти штурманом, к примеру. Почему вы опять смеетесь?

- Рассказать тебе, как я стал капитаном? Хорошо, слушай. Мне было десять, когда во время засухи и голода я потерял родителей и крышу над головой. Никто из родственников не желал принимать еще один рот в семью. И я подался в порт, чтоб наняться юнгой. Однако десятилетний тощий пацан не вызывал желания нанять его в качестве юнги. Обычно брали парней постарше - лет четырнадцати или пятнадцати. Мне отказали все и тогда я пошел на отчаянный шаг. Пробрался ночью на одно из судов в порту и спрятался там. Шансы, что меня не выбросят за борт, когда найдут, были не велики, но я рискнул. Помирать с голоду на берегу, либо быть выброшенным за борт, велика ли разница? Меня нашли на второй день и мое счастье, что судовой кок подрался по пьянке в порту и сломал два пальца на правой руке, что мешало ему готовить. Именно он заступился за меня и буквально вырвал из рук боцмана, не очень бережно тащившего меня за шиворот к борту судна. Мне приходилось из кожи вон лезть, чтоб доказать свою полезность и не вызвать больше желания швырнуть меня за борт. Мало по малу я прижился в экипаже. Через несколько лет перешел в матросы. Я учился морскому делу каждый день, каждый час, каждую секунду, проведенную на корабле. Я приобретал опыт. В какой-то момент я понял, что на этом судне достиг максимума и больше мне не светит, а меня это не устраивало. Я нашел место боцмана на другом судне и не один год там проплавал, пока слепой случай или удача не сделали меня штурманом. Готов я был давно, но... найти место штурмана без опыта в должности практически не реально и сейчас, так что даже не мечтай. Мне же повезло, как и везло в дальнейшем. И вот я имею свое пусть небольшое, но судно, и я здесь капитан. И достиг я этого потом и кровью и непосильным трудом с раннего детства. А ты надеешься на все готовое?

- Хм-м, капитан, честное слово, не думал, что все так сложно, - задумчиво произнес я.

- Я описал тебе самую легкую часть моего пути вверх. Самые "сладкие" подробности я опустил.

- Боюсь предположить...

- Лучше и не начинай, - усмехнулся Джонни. - Я скажу тебе, как есть. До капитана тебе никогда не дослужиться, поверь, ты упустил момент, когда можно было начать морскую карьеру. Единственный вариант это заиметь собственное судно, но на это требуются очень серьезные деньги. И даже заимев судно, нужно еще набрать экипаж из тех идиотов, кто согласиться наняться к капитану, видевшему море лишь в качестве пассажира. Поверь, это тоже будет не просто.

Я отставил опустевшую чашку в сторону.

- Вы меня огорчили, капитан, своими откровениями. Даже стал сомневаться, не сделал ли я ошибку, покинув свой привычный архив.

- А вот сомневаться, как раз и не стоит, - покачал головой капитан. - Сомнения в правильности принятых решений приводят к неуверенности и нервозности, мешают исполнению тех самых важных для нас решений, что в конечном счете может разрушить нашу жизнь. Сомнения это участь слабаков.

- Позвольте с вами не согласиться, - возразил я. - Сомнения в пределах разумного это нормально.

- То есть?

- Ну... скажем, если от твоего решения зависит нечто серьезное. К примеру жизнь человека. Здесь, по моему, сомнения и размышления о правильности решения не только уместны, но и приветствуются.

- Это субъективный взгляд. Как капитан ты должен иногда мгновенно принимать решения и никогда не сожалеть, иначе сойдешь с ума. Я расскажу один случай из моей жизни для наглядности. Это было довольно давно. Я в те времена уже несколько лет был капитаном. Ты должен понимать, что не всегда мы торгуем лишь дозволенными товаром. Иногда случается..., а вижу, понимаешь. Так вот, мы погрузили тогда контрабанду и вышли спокойно из порта, но кто-то доложил местным властям и за нами снарядили погоню. Целых три военных корабля. Они нас медленно настигали. Из-за сильного ветра я опасался ставить все паруса, но это была единственная возможность спастись. Я отдал приказ и моряки принялись за дело. Скорость увеличивалась с каждым поднятым парусом и вдруг один человек сорвался с реи и упал за борт. Это был мой лучший друг, с которым пришлось многое пережить. И вот передо мной встал вопрос, остановиться, чтоб попытаться спасти его и подвергнуть риску попасть в плен, в рабство на галеры, либо пожизненно в рудники остальных двадцать человек, или попытаться уйти от погони, пожертвовав лишь одним. Жертв не избежать в любом случае, а решать следовало мгновенно. И я решил. Я пожертвовал своим другом, но спас остальных и спасся сам. И я просто не могу себе позволить сожалеть о своем выборе, иначе в следующий раз я не смогу принять правильное и быстрое решение.

- Знаете, капитан...

- Джонни. Можешь звать меня просто Джонни.

- Хорошо, Джонни. Признаюсь, в чем-то вы правы, но...

Капитан встал и подошел к борту.

- У тебя всегда будут оставаться сомнения, безусловно, но их нужно топить как можно глубже, - жестко сказал капитан, сжимая кулаки и не отводя взгляда от горизонта. - Поздно уже. Пора отдыхать.

- Спокойной ночи, - сказал я, спускаясь на главную палубу.

- Будет скучно, приходи завтра поболтать, - бросил он мне в след.

- Обязательно, - ответил я.

Мне его консультации нужны как воздух, ибо моя легенда, придуманная командором Анрияком вынуждает меня заняться морским и торговым делами одновременно. И за что ж мне такое наказание?

К числу романтиков, которые жизнь свою представить без моря не могут, я точно не отношусь, в отличии от капитана Джонни.

Ночь прошла спокойно, как и следующий день. Я болтал с Ани в каюте, либо бесцельно бродил по палубе, мешая матросам в их повседневной работе. Я не знал, чем себя занять и ждал с нетерпением вечера, чтоб опять поболтать с капитаном.

Наконец это время наступило и мы вновь устроились на юте за чашкой чая.

- Я смотрел сегодня карту в штурманской рубке, - сказал я. - По моему, дней через тринадцать-четырнадцать будем на месте.

Капитан скривил такую мину на лице, будто целый лимон прожевал.

- Что? - удивился я такой его реакции на мои слова.

- Беда с вами сухопутными, - ответил Джонни, покачав головой. - Я ведь говорил, нельзя загадывать. А тем более на нашем пути.

- Что такого особенного в нашем пути? - поинтересовался я.

- Ничего, кроме того, что нам придется пересечь море Злобы, причем в самой широкой его части.

- Море Злобы, - повторил я, задумываясь. - Где-то я встречал это название. Либо в книгах, либо в атласе, но ничего конкретно не припомню.

- Это море знаменито тем, что там мгновенно может измениться погода, причем с хорошей на плохую, будто кто-то морского бога обидел. А вот успокаиваться долго не желает, как будто все еще злится.

Я усмехнулся.

- Джонни, неужели вы верите в эти небылицы?

- Небылицы? Верю? Мне незачем верить в то, что я видел своими глазами, причем неоднократно. Я знаю, что это правда. Еще чаю?

Подставляя чашку, я кивнул, а капитан тем временем продолжил:

- В это время года там обычно стоит хорошая погода, но бывает всякое. Нужно надеяться на лучшее.

Больше в этот вечер мне уроков не перепало. Разве что я пожаловался на плохое самочувствие своей любимой и выразил беспокойство, что она не желает выходить из каюты на свежий воздух. Возможно ей стало бы легче.

- Не стоит ее заставлять, - ответил мне капитан. - Знаете, моряки народ суеверный и многие считают, что женщина на борту не к добру. Так что лучше не дразнить и не провоцировать. Она поступает верно, оставаясь в каюте.

Ох, моя хитрюля. Возможно ей не настолько плохо, как она рассказывает, чтоб иметь возможность отказаться от выхода на палубу. Ну-ну. Наконец-то я тебя раскусил, хоть и не без подсказки. Что сказать? Моя рабыня настоящая умница. И как красиво пытается избежать ненужных проблем. Ладно, надо понаблюдать, прав ли я...

Мое счастье, что разговор с капитаном о длительности рейса больше никто не слышал, не то не сладко мне бы пришлось. Суеверные моряки лихо бы сделали из меня виновного в испортившейся погоде.

Это произошло после полудня, когда я по обыкновению шатался по палубе вдоль борта. Паруса над моей головой вдруг громко захлопали под изменившимися порывами ветра и обвисли, как стиранные простыни на канате для просушки. Именно тогда я и понял, что значит настоящая тишина. Она наступила так внезапно, что в голове сразу возникло выражение "зловещая тишина". Да, почему-то так подумалось, хотя в окружающей обстановке ничего не то что зловещего, а мало-мальски пугающего не наблюдалось.

Громко хлопнула дверь капитанской каюты и Джонни опрометью взметнулся на ют, огляделся и заорал: