Наруто: Песчаный оборотень

Глава 68

Я разрывался на части. Ярость требовала выхода и лишь присутствие рядом моих друзей, жены и многих шиноби деревни помогали в самоконтроле.

Пальцы до сих пор сжимали мелкую записку, которую мне принесли хомяки-оборотни. Я не выпускал её из рук даже в тот момент, когда встретился с отрядом сопровождения, присланным из деревни.

Три десятка шиноби держались в отдалении от меня, ощущая моё настроение. Они боялись; не все, но многие из них.

Я чувствовал их эмоции, каждую песчинку страха и собственного смущения от бессилия перед этим. Это сильно мешало и действовало на нервы, заставляя периодически упускать контроль над телом и отращивать клыки и когти. В конце концов я решил забить на собственную внешность и нежные сердца ниндзя, выпуская жажду убийства и свою силу на волю.

Больше всего во всей этой ситуации меня бесили эмоции Мияко. Жена пыталась сдерживать себя, с каменным лицом следуя по пятам, но внутри у неё творилась настоящая каша из чувств и переживаний, от которых хотелось побиться головой об стену.

Рык вырывался из горла сам собой. Кулаки хрустели от силы сжатия, а сердце стучало, как бешеный мотор, грозясь вырваться из груди, только я не понимал, от чего именно. От ярости или переживания...

Мы добежали до границы пустыни. Всего в паре километров отсюда начиналась линия фронта. От наших укреплений силы Конохи отделяла полоса ничейной земли, через которую раз в пару часов пролетали техники огня или ветра, стараясь задеть случайного шиноби или просто чтобы поддерживать напряжение.

-Мы на месте, — не поворачивая головы, я припал ближе к земле, втягивая носом воздух, — меньше часа назад он был здесь.

Яркий аромат родного дома будоражил нос. Смешиваясь с запахами хомяков-оборотней, он уходил в сторону фронта, где шансов выжить у нашего беглеца было меньше процента.

«Я надеюсь, что ты ещё жив, Акихико, тогда я самолично смогу придушить тебя».

Уже несколько раз за последние часы я успел пожалеть о том, что смог вписать имя сына в свиток призыва. В отличие от меня, он получил множество поблажек и снисхождения, учась и развиваясь вместе с малышнёй скорпионовых хомяков, но зато он смог призывать их, а это было самое важное для его безопасности.

Сначала старый хомяк не хотел принимать моего отпрыска, отговаривая и убеждая, что ребёнок слишком слаб и совсем не пошёл в меня характером и повадками, но я и не требовал, чтобы парня тренировали, как меня в своё время. Нужна была защита и возможность сбежать, прихватив с собой Мияко и Юно, а большего и не надо.

Наш спор с Лиу всё же закончился компромисом и, несмотря на несовпадение характеров, мальчик был принят в семью на испытательный срок, в конце которого у него будет небольшой экзамен. Я не сильно волновался по этому поводу. Если сможет пройти испытания, то обзаведётся сильными союзниками, а провалит, так невелика беда, и так поставил подпись по блату.

Но мелкий засранец не оценил моего подарка и использовал его совсем не так, как я рассчитывал.

В Суне теперь привыкли, что мой призыв может пробежать куда-то за пределы деревни и путешествие одинокого хомяка размером с человека, обвешанного бронёй и фонящего чакрой, не вызывало такого ажиотажа, как раньше.

Вот Акихико и воспользовался этой возможностью, призвав кого-то из своих новых пушистых приятелей и отправив его сюда, чтобы потом обратным призывом переместиться ближе к фронту.

Лиу уже повинился передо мной и взял вину сородича на себя, предлагая искупить содеянное. Но оставалось ещё найти сына, и я надеюсь, что смогу отыскать его целым и невредимым.

Самым опасным в этой ситуации было наличие шпионов среди шиноби и, наверняка, уже многие знают, что мой первенец пропал, а наша усиленная группа выдвинулась на его поиски. Не удивлюсь, если Тобирама узнал об этом даже раньше, чем я сам.

Из груди раздался набирающий обороты рык. Я злился на сына, на Мияко и Джуна, которые не уследили за шустрым пацаном, на себя, за то что вообще связал парня с призывом и на много что ещё.

Нервы были на пределе и накапливающейся ярости срочно требовался выход. И скоро этот шанс представился.

Вдалеке прогремел взрыв, а в воздух взлетела сигнальная ракета и несколько огненных шаров. Вдоль всей оборонительной линии разгорался свет, а крики были слышны даже отсюда.

-Аки...

Встав рядом со мной, Мияко пристально вглядывалась вдаль, будто бы действительно надеялась увидеть мальчика, бредущего по открытому полю.

«Он хоть и идиот, но не настолько же...».

Покачав головой, я не стал отвечать на задаваемые в мою сторону вопросы и просто устремился дальше вперёд. Нужно было успеть ухватить сына за шкирку до того, как ему всыпят плетей свои или убьют листовики.

И чем больше я размышлял над этим, тем больше понимал, что оба этих варианта равнозначны для меня. Мысли о смерти Акихико или его прилюдное избиение за проникновение на военный объект стояли примерно на одном уровне, но немного перевешивали плети, ведь позор перед своими выглядел гораздо непригляднее.

«Это же мой сын».

Запоздалая мысль отрезвила. Я всерьёз думал о том, что смерть Аки, если он всё же попадётся, будет предпочтительнее.

Отложив все размышления на потом, пообещав себе заняться этим позднее, я перепрыгнул через стену укреплений с западной стороны, приземляясь посреди лагеря, где нас уже встречали. Мы бежали не настолько быстро, подстраиваясь под самого слабого, так что часовые спокойно срисовали нас и сейчас командир гарнизона спешно докладывал о происходящем на нейтральной земле.

И чем дольше я его слушал, тем злее становился.

Мой блудный сын пробрался мимо кордонов и, когда его заметили свои, он не придумал ничего лучше, чем побежать дальше в сторону врага, надеясь спрятаться там, что, конечно же, не удалось.

Со стороны коноховцев поднялась тревога и именно они запустили ракеты, освещая всё пространство в округе.

Восточная стена сотряслась от удара. Несколько камней откололись и упали вниз, придавливая скот и разложенные там ящики. Вокруг поднималась паника и шиноби готовились к бою, спешно забегая на стены и распределяясь по окопам, занимая свои места и посылая во врага стихийные техники.

Несколько джонинов сложили печати, отправляя во врагов настоящий ураган, но потом одного из них сбили огненной струёй и всё завертелось с новой силой. Техники сыпались со всех сторон и я уверен, что с другой стороны происходило то же самой, а где-то посредине, прямо между двумя обстреливающимися сторонами, вжался в комок мой сын, трясясь от страха и непонимания.

-Я иду за Акихико, — не слушая причитаний жены, киваю Шамону и вместе мы запрыгиваем на стену, — прикроешь?

-Конечно. Мне ещё рановато становиться Казекаге.

-Не так уж и долго осталось.

-Пока война не кончится.

-Вот и я о чем.

Непонимающе посмотрев в мою сторону, Шамон хотел что-то сказать, но нас прервал грязевой дракон, обрушившийся на стену и погребая под собой зазевавшихся чунинов.

Знакомая чакра резанула ноздри. Втягивая воздух через нос, я будто бы принюхивался к обладателю этой силы, а на моём лице расцветала улыбка.

-Вот оно что.... Давно не виделись, Сарутоби.

Будто бы услышав меня, ученик Тобирамы отправил в мою сторону струю из какой-то странной жидкости. Под мощным напором она резала камень, уничтожая укрепление и не оставляя слабым ниндзя даже шанса на выживание.

-Молчишь? Ладно, мне сейчас не до тебя.

Сорвавшись с места, я прыгнул наперерез струе, напитывая легкие чакрой и складывая пальцами печати. Сендзюцу отозвалось на мой зов, усиливая и дополняя мощный воздушный порыв, который я запустил себе под ноги, взрывая землю и усложняя видимость.

-Придержи их, я поищу сына.

Кивнув мне в ответ, Шамон начал складывать печати разных техник каждой рукой, комбинируя и создавая что-то поистине мощное. Он полыхнул чакрой, а потом через пыль и грязь от моих поделок в сторону листовиков полетел град маленьких огненных шаров, разделяющихся на ходу и создавая настоящий дождь из пламени. Только вот каждая капелька при прикосновении разрывалась небольшими всполохом огня, создавая настоящий огненный шторм, на фоне которого я скакал по ничейной земле, полностью отдавая себя сенсорике.

На границе сознания мелькнул маленький комочек чакры и я сразу же рванул туда, но вместо своего ребёнка нашёл изувеченного шиноби Суны, который тянул руки в пустоту, моля о помощи.

Проигнорировав его мольбы, я ринулся дальше, приковывая к себе внимание всё большего количества ниндзя Конохи. Они тыкали в мою сторону пальцем, следом посылая множество техник, и только благодаря своей скорости и мироощущению я до сих пор оставался на ногах.

Бросив последний взгляд в сторону врага, я увидел, как сквозь ряды листовиков, параллельно мне, бежит и сам Хирузен.

«Видимо, смог одурачить Шамона или...».

Чакра моего друга была неподалеку, периодически вспыхивая, распаляясь взрывами и воздушными снарядами во врага.

Мои глаза зацепились за лицо Сарутоби, который постоянно отрывался от наблюдения за мной и пялился вперёд. Моя голова мгновенно устремилась в ту сторону, чтобы увидеть, как один из друзей «мартышки» тащит моего сына вглубь передовой линии, заломав ему одну руку и повредив вторую.

Брови резко подскочили вверх, а сам я бросил последний взор на ученика Тобирамы. Когда наши взгляды пересеклись, мы сразу же поняли намерения друг друга и рванули в едином порыве, стараясь быстрее добраться до Акихико.

За спиной ругнулся Шамон, проклиная меня, Аки и поднятую мной ударную волну от резкого рывка.

Мы столкнулись в полёте, в нескольких метрах от наших целей. Моя рука приняла на себя кунай Сарутоби, зато его грудь познакомилась с моей ногой, отправляя «мартышку» в полёт.

Не став засматриваться на приятную сердцу картину, настигаю сокомандника Хирузена, обрушивая на него сжатый кулак, который пришлось уводить в сторону. Ублюдок прикрывался Аки, как щитом, выставив моего сына перед собой и ловко лавируя между моими выпадами, вовремя подставляя ребёнка.

Несколько секунд наш странный танец без использования техник и других навыков шиноби продолжался. Я пытался ударить говнюка, а тот отходил всё дальше и дальше, постепенно заманивая меня вглубь позиций Листа. Вокруг уже начали собираться бойцы противника, которые по чуть-чуть врывались в бой, пытаясь мне помешать и отделить от безглазого парня, но я прилип к нему и не собирался разрывать расстояние, порой жертвуя собой и пропуская нелепые удары.

Пару раз кунай задевал моё тело, несколько синяков наливались на лице, но я в конце концов дождался нужного момента и имя ему было Шамон.

Мой дорогой друг ворвался в это представление, как лиса в курятник, щедро одаривая листовиков своими техниками, обменивая их жизни на пару секунд для меня. Понимая, что шансов с каждым мигом всё меньше, шрамированный урод резко подхватил Акихико под мышки и отправил пинком в мою сторону, на последок запустив в пацана десяток кунаев.

Срываясь на быстрый бег, он спешно покинул поле боя, пока я вытаскивал из тела своего сына метательное железо. Раны были не опасными, но ему срочно требовалась помощь...