Русская идея от Николая I до Путина. Книга III-1990-2000

«Невводилы победили»

Так назвал свою недавнюю статью один из ярчайших идеологов евразийской России Александр Дугин. «Невводилы»-это, на его языке, противники открытого введения российских войск в Украину, предатели его имперской мечты, «шестая колонна», окружающая Путина (хотя временами кажется, что относит он к ней и самого Путина). Во всяком случае, один пассаж не оставляет в этом сомнений. «Те, кто нами правит, — пишет Дугин, — нас ненавидят и боятся. Это факт». В результате их нерешительности и страха «Украина перешла в лагерь врагов, блокировав саму возможность нашего имперского возрождения. Россия оказалась в капкане». Но самое интересное дальше. «Тем самым, — продолжает Дугин, — Россия так и не ответила на вопрос: «Тварь я дрожащая или право имею».

Эта отсылка к «Преступлению и наказанию» Достоевского как лучом света осветила переживания Дугина и самого Путина. И расхождение между ними тоже. В одной из глав этой книги я заметил мимоходом, что описал этих персонажей, быть может, еще Федор Михайлович. Дугин подтвердил. Да, они понимают, подобно Раскольникову, что вторгаясь в Украину и аннексируя Крым, они совершают злодеяние. Но наполеоновский комплекс вынуждает их его совершить. Разница лишь в том, что Дугин уверен: Россия (в силу своего мессианского предназначения)«право» на преступление имеет, а Путин-не уверен. Во всяком случае, чувствует, что есть порог, созданный Горбачевым и Ельциным, «его же не прейдеши». В его случае порог этот-«холодная война» с Западом, отмененная его предшественниками. Дугин-то спит и видит ее возобновление, он и перед ядерной войной не остановился бы (см. Приложение «Янов уз Дугин. Диалог о будущем России»), А для Путина остатки лояльности к предшественнику, которому он обязан своим фантастическим карьерным взлетом, оказывается, непреодолимы.

И это возвращает нас к Ельцину, к началу путинского взлета на вершину, к временам, когда был он к ней лишь «на дальних подступах» и судьба его полностью зависела от воли царя Бориса. И царь был милостив к нему. К этому мы сейчас и перейдем (оставив дальнейшее развитие темы Дугин у§ Путин четвертой книге «Русской идеи»).