Русская идея от Николая I до Путина. Книга III-1990-2000
- Автор: Александр Янов
- Жанр: Публицистика / История: прочее
- Дата выхода: 2015
Читать книгу "Русская идея от Николая I до Путина. Книга III-1990-2000"
Замешательство
Начался расцвет реваншизма не сразу. Постыдная капитуляция путчистов поставила «патриотов» в трудное положение: они были замараны в подготовке путча с головы до ног. Более того, они выглядели его вдохновителями. И им это припомнили. Особенно «Слово к народу». Пусть они не принимали прямого участия в попытке государственного переворота, коварно интересовалась Литературная газета, «но случайно ли все идеи путчистов и даже язык их Декларации оказались заимствованы из праворадикальной публикации?».
Пострадали и Правда, успевшая — на три дня — стать официальным органом ГКЧП, и Советская Россия, опубликовавшая «Слово к народу». Народная правда в Петербурге была закрыта. Прохановский День был изгнан из типографии Московского гарнизона, где он печатался по распоряжению путчиста генерала Варенникова. Но важнее всего этого было разочарование, охватившее «патриотов». Они-то надеялись на генералов, на чекистов, были уверены, что за ними они как за каменной стеной. И на всенародный взрыв в поддержку «национально-освободительного движения» против «губителей и захватчиков» надеялись. Ведь, кроме всего прочего, был у них перед глазами опыт Латвии, где, как с восторгом повествует летописец, «140 бойцов рижского ОМОНа под командованием Чеслава Млынника спокойно восстановили за три дня советскую власть» еще в мае 90-го года. И танков не понадобилось.
А тут, в столице сверхдержавы, среди всех высокопоставленных чинов, восставших против Перестройки, не нашлось ни одного, похожего на Чеслава Млынника. Не «восстановили советскую власть». Даже с помощью танков. Струсили? И народ подвел, не поднялись «стар и млад на спасение страны». Плохонький, думали они тогда, достался им народ, ничего не осталось в нем от традиционного «богоносца». Да, забастовали шахтеры, митинговали моряки Тихоокеанского флота, — но все ПРОТИВ путчистов. Даже «солдаты удачи», вроде Лимонова или Бородая, прошедшие боевую школу в Югославии, в Абхазии, в Приднестровье, всюду, где требовалось «восстанавливать советскую власть», и те не пришли на помощь ГКЧП. Тем более обидно, что тысячи русских европейцев ночевали у Белого дома, возводили баррикады, рисковали жизнью, защищая свободу. Словом, все пошло наперекосяк.
И надо было все это как-то объяснить. Хотя бы самим себе. Первым из «патриотических» лидеров, кто предложил какое-то объяснение, был Александр Невзоров, самый, пожалуй, из них тогда популярный, их телевизионный голос (кто не смотрел тогда его «600 секунд»?). Нечего и говорить, свелась его попытка к отречению от вчерашних покровителей и спонсоров. Невзоров объявил генеральско-гебешный путч… «политической провокацией демократов».
И представьте себе, годы спустя смехотворное, на первый взгляд, объяснение Невзорова станет официальной доктриной реваншистов. Вот как выглядит оно под пером летописца: «Августовские события были грандиозной мистификацией, в которой определенные, заранее расписанные роли играли как путчисты, составившие ГКЧП, так и защитники Белого дома». Да и с Горбачевым, уверен летописец, настоящие патриоты, а не актеры, игравшие роль путчистов, разобрались бы совсем иначе: «гораздо больший пропагандистский эффект дало бы заявление о низложении его за государственную измену».
А. Г Невзоров во время митинга на Дворцовой площади. 1991 г.
Жаль только, что не объяснил он нам, кто же все-таки «заранее расписал роли» для председателя КГБ Крючкова, министра обороны СССР маршала Язова, министра внутренних дел СССР, тоже, кстати, бывшего гебешника, Пуго и прочих сановных путчистов.
И тем более — для тысяч обыкновенных людей, спонтанно, по велению сердца, устремившихся в ту роковую ночь защищать свободу. А также не объяснил нам летописец, кто был вправе «низложить» президента СССР и генсека КПСС — без позволения избравших его Верховного Совета и съезда партии. Если у Невзорова эта фантасмагория звучала по горячим следам как жест отчаяния, то как выглядит она у серьезного историка, описывавшего события 16-летней давности? Как неловкая мистификация, неудачная попытка создать еще одну легенду? Впрочем, я же говорил о «треснувшем зеркале»…