Русская идея от Николая I до Путина. Книга III-1990-2000

Совпадения?

Устраивают вас, читатель, эти объяснения? Вот и меня не устроили. В конце концов, Горбачев, не убоявшись никакой пропаганды, последовательно и бесстрашно демонтировал инфраструктуру «холодной войны»: отпустил на волю Восточную Европу, согласился на снос Берлинской стены и на воссоединение Германии, даже на отмену 6 статьи брежневской Конституции, создал шаталинскую команду для радикальной реформы советской экономики — и вдруг на последнем шаге отступил, капитулировал. Перед кем? Перед чем?

В. А. Ачалов Д. Т. Язов

Догадка пришла вдруг. 8 сентября 1990 года, т. е. как раз в дни, когда решалась судьба программы «500 дней», генерал-полковник Ачалов, командующий военно-десантными войсками, приказал командирам Тульской, Псковской, Белгородской, Каунасской и Кировабадской воздушно-десантных дивизий выдвинуться к Москве в состоянии полной боевой готовности, Рязанская воздушно-десантная дивизия была введена в столицу. И даже персонал гостиницы «Россия», где проживали иногородние депутаты Верховного Совета и сотрудники администрации Президента РСФСР, внезапно поменялся, исчезли горничные и коридорные, вместо них появились бравые прапорщики в военной форме. И маршал Язов, министр обороны, не смог объяснить смысл всего этого на сессии Верховного совета. Лепетал несуразицу, будто элитные части в полной боевой готовности маневрировали в окрестностях столицы… для помощи колхозникам в уборке картофеля. Для сомневающихся Ачалов добавлял, что рязанцы готовились к ноябрьскому военному параду (в начале сентября? В гостинице «Россия»?)

И едва успел я сопоставить даты, читаю в «Развилках новейшей истории России» Е.Т. Гайдара (2011), что именно в результате этого странного передвижения войск «Горбачев отказался от поддержки экономических реформ (курсив автора — А. Я.). После этого крах советской экономики стал неизбежен».

Просто мимолетное замечание, ни подробностей, ни комментариев. Но вспыхнул фейерверк вопросов. Какая связь между передвижениями войск и президентской программой реформы, «шедшей на выигрыш» в Верховном Совете — и вдруг «отдавшей игру»? Я понимаю Шаталина, который расценил внезапный поворот Горбачева как предательство («Я больше в команде Горбачева не играю», заявил он на всю страну). Я понимаю Горбачева, озабоченного «регулирующими функциями». Но маршал Язов-то тут причем? Где имение и где вода? Предупреждение Горбачеву? Но зачем? О своей должности он мог и сам позаботиться. Или наоборот, предупреждение Верховному Совету — в поддержку Горбачеву? Но и тут он бы сам справился.

Я нарочно погружаю читателя в лабораторию своей мысли, чтобы объяснить, почему не сходились концы с концами. Должно было быть еще что-то третье, касающееся непосредственно военных и заставившее генералов пойти на столь экстраординарный шаг. Но что? Только после того, как я в очередной раз внимательно вчитался в текст «500 дней» и сопоставил его со всей внешней политикой Горбачева, забрезжила у меня гипотеза. Очень спорная, неуверенная, но все-таки заслуживающая, я думаю, рассмотрения. Хотя бы потому, что почти четверть века прошло с той поры, практически все участники событий уже «отписались», свои версии представили, но ничего подобного я у них не нашел.