Герилья в Азии. Красные партизаны в Индии, Непале, Индокитае, Японии и на Филиппинах, подпольщики в Турции и Иране

Фронт национального освобождения Южной Кореи

Владимир Тихонов

Не так давно, перед парламентскими выборами 11 апреля 2012 г., на одном из избирательных округов – а именно в городе Кунпхо столичной провинции Кёнги – развернулись интересные дебаты. Кандидат от ультраконсервативной (по состоянию на 2013 г. – правящей) партии «Сэнури» («Новый мир») обвинил своего соперника от либерально-центристкой Объединенно-демократической партии, Ли Хагёна, в том, что тот «в прошлом был бандитом». Нет, в отличие от нынешней России, всамделишние «братки» в большой корейской политике – пока что редкость, хотя бывшие военные времен диктаторских режимов, не слишком отличаюшиеся от бандитов по менталитету и методам действий – не очень. Просто кандидат Ли Хагён – выходец из бедной крестьянской семьи провинции Южная Чолла – был в конце 1970-х гг., при фашизоидной диктатуре Пак Чонхи, членом подпольной революционной организации Фронт национального освобождения Южной Кореи («Намчосон Минджок Хэбан Чонсон», сокращенно Намминджон), и одним из способов добычи денег на работу организации были «эксы» – те самые, о которых мы хорошо знаем по истории революционного движения в России. «Эксы» проводились против хозяев концернов-монополий, причем выбирались прежде всего скандально известные взяткодатели и любители жить на широкую ногу.

Во время одного из неудачных «эксов» в богатом районе южного Сеула (объектом был хозяин строительной компании «Тонъа» Чхве Вонсок, известный коррупционными связями со стоявшими у власти военными) в апреле 1979 г. был легко ранен охранник – и именно этот случай и имел в виду ультраконсервативный политикан, обзывая своего оппонента «бандитом». И хотя ранение охраннику нанес в реальности другой активист Фронта, Чха Сонхван (получивший за это смертный приговор, впоследствии смягченный), и хотя сам Ли уже за одно участие в деятельности Фронта (но не в «эксах») получил тогда, в 1979 г., пять лет тюремного заключения, отсидел их «от звонка до звонка» и был в 2007 г. полностью реабилитирован как «участник демократического движения», и хотя нынешняя политическая деятельность Ли Хагёна ничего общего с идеалами и задачами Фронта и не имеет – все равно для консерваторов все бывшие активисты Фронта остаются «бандитами». Опасными людьми, которые всерьез хотели изменить господствующую в Южной Корее систему через революционные действия масс. И все, кто имел хотя бы какое-либо отношение к Фронту, навечно остаются на подозрении.

Что, впрочем, не мешает бывшим членам Фронта быть на виду в общественно-политической и культурной жизни страны. Тот же Ли Хагён, несмотря на развернутую противниками кампанию клеветы и оскорблений, был в итоге избран в парламент от города Кунпхо. Другой видный член – и теоретик – Фронта, литературный критик Лим Хонён (тоже отсидевший пять лет после провала организации в 1979 г.) сейчас известен как один из ведущих эссеистов страны, возглавляет Институт национальных проблем («Минджок Мундже Ёнгусо»), занимающийся, в частности, расследованием коллаборационистской деятельности корейской элиты во времена японского колониального режима. Школьный учитель Ли Суиль (отсидевший за своё участие в деятельности Фронта целые 10 лет) был в 2004–2005 гг. председателем одного из самых боевых профсоюзов страны – профсоюза работников школьного образования (Чонгёджо). Кстати, именно этот профсоюз нынешняя администрация президента Пак Кынхе – дочери того самого диктатора Пак Чон Хи, с которым и сражался Фронт в конце 1970-х гг. – лишила в конце октября 2013 г. легального статуса. Выпускник кафедры международных отношений главного вуза Южной Кореи, Сеульского государственного университета, Хон Сехва, участвовавший в подпольной работе Фронта в течение двух лет (выехал во Францию за месяц до разгрома организации и получил там политическое убежище после ареста своих товарищей в октябре-ноябре 1979 г., вернулся в Корею в 2002 г.), возглавлял в 2011–2012 гг. Новую прогрессивную партию – самую большую из левых организаций интернационалистской направленности в стране. До избрания на пост председателя Новой прогрессивной партии Хон Сехва издавал корейскую версию газеты «Монд дипломатик», а также был известен как один из ведущих публицистов корейской левой. Наконец, некоторые видные члены Фронта почли за благо изменить на 180 градусов свою ориентацию и переметнуться в стан противника. Скажем, Ли Джэо, один из осужденных по делу Фронта, с 1994 г. перешел в консервативный стан, а сейчас представляет в парламенте ту самую ультраконсервативную партию, которая характеризовала как «бандита» его бывшего товарища. Предательство такого уровня вознаграждается щедро – в свое время Ли Джэо даже доверили пост председателя консервативной правящей партии.

Хотя с момента разгрома Фронта прошла уже почти треть века, а существовал он всего три года, с 1976 по 1979 г., особого влияния на политическую обстановку в стране не оказал и серьезного вклада в падение режима Пак Чон Хи не внес, целый ряд моментов в программе Фронта делает его создание водоразделом в истории левого движения Южной Кореи. Во-первых, в отличие от большинства студенческих и интеллигентских подпольных кружков 1960 – 1970-х гг., которые надеялись прийти к демократизации и созданию более справедливого общества (в основном выдвигались требования обобществления крупного производства, бесплатной медицины и образования и т. д.) через демонстрации и массовое гражданское неповиновение, то есть сравнительно мирным путем, Фронт решительно брал курс на вооруженное восстание. Главной ударной силой восстания должен был стать рабочий класс, а его союзником в борьбе с «военно-фашистской диктатурой, неоколониальным режимом, фактически сохранившим в Южной Корее социально-экономическую систему колониального общества», средние слои, в том числе и страдавшие от произвола монополий мелкие и мельчайшие предприниматели. Фактически в первый раз с середины 1950-х гг., когда уничтожены были последние коммунистические партизанские отряды в горах Чирисан (юго-западная Корея), радикалы брали в перспективе курс на вооруженную борьбу с существующей системой. Другим элементом, отличавшим программу Фронта от предшествовавших ему подпольных групп 1960—1970-х гг., было признание Северной Кореи союзником в революционной борьбе за дело создания вначале буржуазно-демократического, а затем и социалистического общества в Южной Корее. Само название Фронта было скалькировано с Национального фронта освобождения Южного Вьетнама (1960–1977), и отношение к КНДР основывалось на исходных посылках, похожих на те, на которых строили свое видение освобожденного Южного Вьетнама южновьетнамские патриоты.

С другой стороны, члены Фронта, по всей видимости, воспринимали специфически северокорейскую идеологию чучхе не как самостоятельную версию социализма (на самом деле, чучхе скорее является вариантом «крестьянского социализма» – идеологией некапиталистического индустриального общества, строящегося в стране с сильным преобладанием докапиталистических отношений; но корейские радикалы 1970-х гг. в таких терминах не рассуждали), а как приложение советского «марксизма-ленинизма» – которому они, в целом, были идейно лояльны – к корейским реалиям. Следственные органы Южной Кореи старались, во время суда над членами Фронта, представить их убежденными чучхеистами, но, судя по рассказам бывших членов Фронта, их идеология, при всем позитивном отношении к идеям чучхе – настолько, насколько с ними можно было вообще ознакомиться в условиях информационной блокады – носила скорее общелевый характер, с большевизмом как основной теоретико-практической моделью. Революция 1917 г., вместе с Кубинской революцией, была для членов Фронта базовым ориентиром; ее опыт следовало творчески приспособить к южнокорейским реалиям.

Решение о создании Фронта было принято 29 февраля 1976 г. на совещании трех видных деятелей подпольного левого движения Южной Кореи – Син Хянсика, Ли Джэмуна и Ким Пёнквона, собравшихся в китайской столовой под названием «Тхэсонджан» в бедняцком квартале Чхонгечхон Центрального района Сеула.

Первый из трех «отцов-основателей» Фронта, Син Хянсик, родился в 1934 г. в дискриминируемом при режиме Пак Чон Хи юго-западном регионе Южной Кореи – Хонам. Выходец из бедной семьи традиционного конфуцианского ученого, он сумел получить самое престижное в стране высшее образование, закончив в 1958 г. кафедру философии Сеульского государственного университета. Работая после окончания университета на низших секретарских должностях в Министерстве труда, он познакомился с рабочим движением и к середине 1960-х гг. стал убежденным социалистом. В 1968 г. посажен в тюрьму за попытку организации подпольного левого кружка под громким названием Революционной партии объединения («Тхонъил Хёнъмёндан»), после выхода на свободу в 1972 г. перебивался случайными заработками (торговал льдом и углем вразнос) и продолжал подпольную борьбу.

Второй, Ли Джэмун, родившийся тоже в 1934 г., был, наоборот, выходцем из более привилегированного юго-восточного региона Ённам – но тоже из семьи потомственных конфуцианских ученых. Окончив местный университет, работал журналистом в городе Тэгу, принял решение перейти на сторону борющегося народа в 1960 г., когда писал репортаж о школьнике из города Масан, Ким Чуёле, запытанном полицией до смерти во время подавления демонстраций против очередных сфальсифицированных «выборов» в апреле 1960 г. Опознание изуродованного почти до неузнаваемости трупа мальчика Ким Чуёля, которого приливной волной вынесло на берег (замучив его, полицейские выбросили труп в море), послужило сигналом к новой волне демонстраций против режима президента Ли Сынмана (1948–1960), в результате которых тот в конечном счете отрекся от власти и бежал в США. После свержения Ли Сынмана Ли Джэмун перешел на работу в левонационалистическую газету «Минджок ильбо» («Вестник нации»), но скоро новая диктатура, возглавлявшаяся генералом Пак Чон Хи, закрыла газету и отправила на виселицу по сфабрикованному обвинению в шпионаже в пользу КНДР ее издателя Чо Ёнсу. После того, как был казнен – опять-таки по сфальсифицированному «шпионскому» делу – также и близкий друг Ли Джэмуна, видный деятель легально существовавшей до переворота Пак Чон Хи социал-демократической Социалистической партии (Сахведан) Чхве Пэккын, Ли Джэмуну пришлось уехать обратно на родину, в Тэгу, где он возобновил работу в местной печати и параллельно организовывал и возглавлял подпольные и полуподпольные левонационалистические кружки.

Наконец, третий, Ким Пёнквон, был, как и Ли Джэмун, родом из региона Ённам – из города Тэгу. Родился он в 1921 г., то есть был значительно старше большинства своих товарищей. До переворота Пак Чон Хи возглавлял секцию Социалистической партии – тогда легальной – в Тэгу. После переворота отсидел несколько месяцев в тюрьме, был выпущен под негласное наблюдение полиции, через несколько лет снова посажен за организацию левонационалистической подпольной группы, которой следственные органы произвольно присвоили звучное наименование Партии стратегии освобождения Южной Кореи («Намчосон хэбан чолляктан»)… Освободившись в 1973 г., принял решение вести подпольную борьбу с хунтой Пак Чон Хи до конца.