Герилья в Азии. Красные партизаны в Индии, Непале, Индокитае, Японии и на Филиппинах, подпольщики в Турции и Иране

Рождение партии

Организационное оформление авангардной партии шло непростыми путями. Ещё в мае несмотря, на негативную позицию руководства партии, 19 из 39 членов западнобенгальского штаткома КПИ(м) создали «Комитет помощи борьбе крестьян Наксалбари».

Политбюро же ЦК КПИ(м) наоборот приняло 20 июня 1967 года резолюцию, в которой объявило участников восстания «контрреволюционными элементами» и «агентами ЦРУ». 28 июня в Калькутте вспыхнула внутрипартийная потасовка с применением огнестрельного оружия между сторонниками ЦК и сторонниками восставших. Всем стало ясно, что в одной партии они долго не уживутся.

Вскоре поле этого специальным постановлением ЦК из партии были исключены более тысячи наксалитскихруководителей, включая Мазумдара и Кану Санъяла. Сторонники линии на вооружённую борьбу объединились в ноябре 1967 года на конференции в Калькутте во «Всеиндийский координационный комитет революционеров КПИ(м)».

1 мая 1969 года, во время праздничного митинга в Калькутте на площади Сахид Кану Санъял провозгласил создание новой компартии, о необходимости которой столько говорил Мазумдар – Коммунистической партии Индии (марксистско-ленинской).

Согласно учению Мазумдара, авангардная партия должна быть хорошо законспирированной, тайной и немногочисленной организацией. Чтобы слиться с массами, партии не нужно самой становиться массовой и принимать в свои ряды кого попало, для этого достаточно лишь проводить линию масс. Вскоре после провозглашения новая партия провела собрания в крупных городах, участники которых размахивали красными книжечками Мао и призывали к свержению руководства страны. В Западной Бенгалии численность новопровозглашенной партии достигала четырёх – шести тысяч человек, в целом по Индии двадцати – тридцати тысяч, и всё это были проверенные кадры – организаторы, агитаторы, вооружённые борцы. Первый съезд КПИ(мл), состоявшийся в мае 1970 г., проходил вусловиях строжайшей секретности в обстановке усилившихся гонений на партию. Для проведения съезда был арендован специальный дом, который, согласно индийским обычаям, обыкновенно нанимают для свадеб. Конспирация была поставлена так отлично, что не только полиция, но и ближайшие соседи не заметили ничего подозрительного. Слыша доносившиеся до них резкие выкрики и нестройное пение «Интернационала», они наивно полагали, что в здании просто-напросто идёт повальная гульба.

На съезде впервые высветилась проблема, которая в дальнейшем стала причиной раскола КПИ(мл). Все члены партии признавали необходимым проведение «линии Мао Цзэдуна» на отказ от парламентских методов и ведение партизанской войны. Но «линия Мазумдара» – политика уничтожения классовых врагов в деревне – вызвала серьёзные разногласия. Региональное руководство КПИ(мл) в штате Бихар заявило, что следует делать различие между дружественно и враждебно настроенными земельными собственниками, и уничтожать следует только последних. Мазумдар заклеймил подобную позицию как «мягкотелую» и «правооппортунистическую». Городские мелкобуржуазные элементы, подобные деятелям из Бихара, узнававшие об убийствах землевладельцев из газет, и видевшие в этом только негативную сторону, никогда не могли понять, какой пропагандистский эффект оказывают подобные акции на неграмотного, веками забитого нищего индийского крестьянина: когда он вдруг понимает, что господ, которые над ним веками издевались, грабили и унижали – тоже можно убивать. Так пробуждалось и крепло классовое самосознание. И потому никакой пощады имущим классам!

В начале 1968 года противоречия между партнёрами по коалиции «Объединённый фронт», вызванные борьбой наксалитов, достигли такой остроты, что левое правительство ушло в отставку и губернатор ввёл в штате прямое президентское правление.

Надо сказать, что у нас в стране на протяжении долгих лет пытались создать образ Индии как «прогрессивной неприсоединившейся страны», а «госпожу Индиру Ганди» изобразить чуть ли не социалисткой. На самом деле эта усохшая старушенция, которой в Москве ещё в советское время воздвигли памятник, сыграла весьма зловещую роль в индийской истории. Она могла сколько угодно упражняться в антиимпериалистической риторике на конгрессах Движения неприсоединения, но ни в одной стране на Юге Азии американские монополии не чувствовали себя так вольготно и безнаказанно, как в Индии. Она лобзалась с Брежневым, осуждала чилийскую диктатуру и систему апартеида в Южной Африке, а у неё на родине в это время без суда и следствия расстреливали коммунистов и подвергали оппозиционеров, брошенных в застенки, «принудительной стерилизации» (т. е. насильственно кастрировали их). При этом культ Индиры Ганди непомерно раздувался: «Индира – это Индия», и режим при обретал чуть ли не гитлеровский облик.

Усиление репрессий со стороны центральных властей придало лишь новый импульс вооружённому сопротивлению и подтолкнуло трудящиеся массы в объятия наксалитов.