Русская идея и американская мечта — единство и борьба противоположностей

3.1. Американская мечта

Вернёмся к хронологии. Спецоперация на Украине сейчас — это прямое следствие краха советской идеи и Советского Союза. Люди заполняют пустоту другими идеями. Американская мечта, казалось, отвечает чаяниям после падения Советского Союза, тем более что советская мечта имела общие черты и с американской идеей.

В эпоху перестройки было высказано мнение, что в советском обществе русская идея трансформировалась в советскую мечту и в этом новом для нее качестве стала во многом напоминать американскую мечту. Советскую и американскую мечту, писал Ю. Сохряков, «роднил безудержный оптимизм, вера в скорое и окончательное решение экономических и социальных проблем, в равные и безграничные возможности простого паренька из захолустья или кухарки, способной стать во главе правительства и управлять государством… Но если в основе „американской мечты“ был культ предприимчивости, материального успеха, „здорового индивидуализма“, то в основе „мечты советской“ лежала вера в социальную справедливость, коллективизм, идеалы социализма, ради которых личность должна жертвовать собой, своими интересами, семьей и пр. Обе „мечты“ были проникнуты стремлением осмыслить перспективы национального развития, своего места в общем историческом процессе, а также мессианской убежденностью в том, что именно их нация призвана указывать путь другим народам в процессе созидания совершенных форм общественного устройства» (Сохряков Ю. И. «Русская идея» и «американская мечта» // Перспективы. 1991. № 11. С. 160). Надо, однако, отметить год написания статьи — 1991-й, именно в перестройку американская мечта показалась многим схожей с русской (или такая была пропаганда), а в общем-то и лучше во многих отношениях — ведь в мечте человека хорошо зарабатывать, содержать свою семью ничего плохого нет. Конечно, ничего плохого в мечте нет, только общество должно обеспечивать хорошие условия для всех, а не горстке миллионеров, как получилось в России, и всё большее количество американцев выпадают из этой мечты тоже. Однако обе мечты действительно имеют общие мотивы.

«Их роднил дух пионеров-первопроходцев, открывателей новых жизненных горизонтов, дух социального экспериментаторства. Их роднил дух творческой целеустремленности, способной преодолевать любые преграды на своем пути. Их роднил дух оптимизма. А если совсем коротко — их роднил дух исторической молодости» (Баталов, 2004).

И советская идея, и американская мечта были передовыми социальными идеями, каждая для своего времени, впитавшими социальный уклад, мифы, образ жизни своих народов. Но если советская идея была видоизменённой русской идеей, то есть возникла уже в XX веке, то американскую мечту переселенцы в Новом Свете пронесли малоизменённой с XVII века до наших дней. Советская мечта выполнялась слишком радикальными методами, но и в американской мечте многое, что виделось позитивным в XVII веке, оказалось пережитком прошлого — умение постоять за себя с оружием в руках сейчас приводит только к большой потере жизни, когда за это берутся сумасшедшие или радикалы. Сейчас есть полиция, суды, где всё можно решить, и не обязательно в пользу того, кто быстрее стреляет. А сумасшедших, радикалов и других преступников должны выявлять врачи и полиция, а отстреливаться от них обычным гражданам не очень эффективно, всё равно у всех оружия с собой не будет. Вера республиканцев в то, что роль государства должна быть минимальна, тоже очень наивна, поскольку государство играет достаточно большую роль при любом правительстве — и демократическом, и республиканском — это вся инфраструктура, пенсии, медицинское обслуживание незащищённых людей — пенсионеров и людей с малыми доходами. Попытки немного это всё ограничить бессмысленны, поскольку основной задаче должна быть рациональная организация всего этого. Мы видим много бездомных, которые представляют угрозу не только себе в первую очередь, но и окружающим, мы видим сумасшедших, которые часто являются бездомными, потому что психиатрическая помощь плохо организована, мы видим пенсионеров, у которых нет денег, чтобы достойно жить (и в России последние — большая проблема). Вопрос о сокращении налогов не должен стоять, скорее о целесообразном использовании. Когда 54 миллиарда выделяется на войну с Россией в первые 3 месяца, что имеет последствиями большую гибель населения Украины, а также вероятность ядерной войны с Россией, то ставится вопрос: является ли это разумной тратой, может быть, лучше на народ Америки потратить эти деньги?

Как же зародилась американская мечта? Английские протестанты, пуритане (пилигримы), прибывшие в 1620 г. в Америку на судне «Мэйфлауер», начали закладывать основные базовые принципы американской мечты, в частности принцип свободы (в данном случае — религиозной) и принцип самореализации. Кристофер Лэш подчёркивал коллективный характер действия пуритан во время первой стадии (the Puritan stage) из трех выделяемых им стадий эволюции американской мечты. Как истинным протестантам им важнее было богатство общины, которое они зарабатывали в упорном труде, чем индивидуальные накопления (Lasch Ch. The Culture of Narcissism. N. Y., 1978). Индивидуалистический характер американская мечта приобрела значительно позднее благодаря иммигрантам.

Декларация независимости (1776) стала важным этапом на пути формирования американской мечты. Томас Джефферсон, автор текста Декларации независимости, из локковской формулы (жизнь, свобода, собственность) заменил последний элемент на «стремление к счастью», то есть собственность всё ещё не является самоцелью. Авторы Декларации хотели создать общество, где в основе заложены свобода и политический суверенитет. Это общество может менять любое правительство — через посредство революции в том числе, которое обнаружило бы свою неспособность обеспечить «очевидные», «неотчуждаемые» права граждан. Основа этого общества: «все люди сотворены равными, и все они одарены своим Создателем правами… на жизнь, свободу и стремление к счастью». Принципы Декларации независимости получили дальнейшее развитие и дополнение в Конституции США (1788) и Билле о правах (1791). Свобода слова, печати, собраний, вероисповедания; неприкосновенность личности, жилища и имущества отражали социальные и политические идеалы.

Американская мечта была обращена на всё человечество, так, Пейн писал: «…В наших силах сделать мир счастливым и научить человечество искусству быть счастливым, показать на всемирных подмостках доселе неизвестное действующее лицо и иметь, так сказать, новое творение вверенным в наши руки…» (Пейн Т. Избранные сочинения / пер. с англ. М., 1959. С. 170).

Какие же основные черты Америки, отличные от Европы, хотели создать люди? Как описывал Кревекер, эти черты — это, во-первых, наличие свободы: «Человек здесь свободен так, как ему должно» (Кревекер Сент Джон де. Письма американского фермера. С. 558). Свобода американцев проявлялась в их самоуправлении: «…они сами владеют землей, которую возделывают; сами составляют правительство, которому подчиняются, и через посредство своих представителей сами создают себе законы». Другой чертой было равенство: «…Равенство, столь эфемерное во многих других местах, пустило здесь прочные корни»; «В Европе богатые возвышаются над бедными; у нас они приближены друг к другу».

«Трудолюбие, благополучие, себялюбие, неуживчивый нрав, интерес к политике, гордость свободного земледельца, веротерпимость — вот характеристические особенности жителей срединных провинций. Если мы продвинемся еще далее вглубь континента, то обнаружим там более новые поселения: здесь жители выказывают ровно те же самые сильные черты, но в более грубом обличье».

Следующая черта, о которой пишет Кревекер, — это толерантность: «Таким образом, в Америке смешиваются не только все нации, но и все церкви и секты; повсюду, от края и до края континента, незримо разносятся семена религиозного безразличия, которое в настоящее время являет собою одну из ярчайших особенностей американцев». Наконец, еще одна важная черта, которую отмечал Кревекер, — неограниченные возможности применения людьми, ступившими на американский берег, своих талантов, раскрытия своих способностей, реализации своего потенциала. Молодая Америка предстает — в отличие от старой Европы — как страна равных и неограниченных возможностей, обеспечивающих успех для каждого, кто готов трудиться не покладая рук. Америка в изображении Кревекера сильно напоминает утопии прошлого, отражённые в произведениях Ямбула, Мора, Кампанеллы. Эта утопия отличалась от предыдущих, поскольку она описывала пусть в утопической форме, но реальную страну, а не вымышленную, как в произведениях утопистов, а также отражала реальные чаяния народа, прибывающего в Америку. «…В Америке праздный находит занятие, бесполезный приносит пользу, бедный делается богатым». Кревекер уточняет: «Богатством я называю не золото и серебро, коих металлов мы имеем немного, а богатство более драгоценное — земли, расчищенные под пашню, скот, хорошие дома, хорошее платье и прибыток детей, которые насладятся оным». Освоение Америки было очень близко по духу освоению Сибири и проходило в то же время — в XVII веке, однако, несомненно, американский строй был более прогрессивным в то время, и если в XVIII веке свободные крестьяне на Урале попали в крепостную зависимость на заводах, то Америка продолжала развиваться. Однако, чтобы отступить от такой утопичной и радужной картины мира, можно сразу говорить и о рабстве, и об истреблении индейцев в это время, то есть утопий нигде в реальности не бывает и всё имеет какую-то обратную сторону.

XIX век способствовал бурному росту капитализма в Америке и имел ряд положительных черт, это и отмена рабства, промышленная революция, рост народонаселения. Вместе с тем площади свободных земель сокращаются, и это усиливает социальное расслоение общества, что ставит под вопрос основные положения американской мечты. Дальнейшее развитие американской демократии отображено в книге Алексиса де Токвиля «Демократия в Америке». Подлинным политическим властелином джексоновской Америки, по заключению Токвиля, был народ, а не элита. Родившись в бедной семье, идя вверх по социальной лестнице, Эндрю Джексон стал президентом. Назначение Эндрю Джексона говорило, что каждый мальчишка может стать президентом Соединённых Штатов, как писал потом Джеймс Труслоу Адамс. Второй положительный фактор — это было социально-утопическое экспериментирование. Оно началось с конца XVII века, но получило расцвет в 20–40-е годы XIX в. Сторонники Роберта Оуэна, Шарля Фурье, Этьена Кабе и других европейских социалистов-утопистов ставили в Америке свои социальные опыты. Оуэн писал: «…новый мир, люди которого оставили далеко позади, как только пересекли океан, многие из худших черт старого мира. Это был мир без королей и аристократов, мир гражданской и религиозной свободы, мир, который — по крайней мере, на расстоянии и при условии, если закрыть глаза на такое зло, как рабство, — казалось, обеспечивал некоторое подобие равенства возможностей для всех, кто вступал в его пределы. И революция, свершившаяся в нем менее полувека назад, привела к осуществлению первой и все еще единственной полной политической демократии на земле» (Robert Owen in the United States. Ed by Johnson. Forev. by A. L. Morton, 1970. P. IX, X).