ЛЕФ 1923 № 2

C.

Зовет рабочие лачуги,
Зовет сердца в степную ширь,
Туда, где в огневой кольчуге
Шагал по взгорьям богатырь,

(Герасимов. «Ж. Ц.» стр. 8).

Море – голубая царевна –
Нервно дышит у руля.

(Герасимов. «Ж. Ц.» стр. 11).

Весенний день, какой чудесный
На землю витязь – снизошел.

(Там же, стр. 67).

Где опечаленной царевной
Душа томилась в терему…

(Там же).

На бранном поле алый витязь
Из пепла к жизни воскрешен.

(Там же, стр. 117).

И к соснам – витязем у взгорий
Девичий примагничен взор.

(Там же, стр. 217).

Звенели ели, как кольчуга
Встревоженных богатырей.

(Там же, стр. 118).

Он видит в зареве кольчуги
Как встарь, богатыри встают.

(Там же, стр. 119).

Рассыпается смех дождем серебра,
Закружилась русалкой озерной.

(Александровский З. С.).

Леший, веселый насмешник,
Закружил, заводил до усталости.

(Александровский. «Зв. Солн.» стр. 118).

О, Русь крестьянская, как в сказке древней
Не ты-ль Царевной плененной спишь.

(Обрадович. «Сдвиг». стр. 3).

Сияли юноши, как боги
И девы, краше Афродит.

(Кириллов. «Отпл.»).

О, заиграй жемчужной наготой,
Откинув прочь стыдливые запястья,
Как Афродита, пеной золотой.

(Там же).

Но родину мою, как тело Прометея,
Враги и хищники на части злобно рвут…

(Крайский. «Улыбки солнца»).

Оказывается, что поэты, с гордым эпитетом «пролетарские» не так далеки от ложно-классицизма. А мы думали, что безвозвратно минуло время, когда не просто писалистихи, а «приносили жертву Аполлону» и не просто напивались пьяным, но «отдавались под покровительство Бахуса».

Отношение к слову, как к священному фетишу, имеющему за «грубой оболочкой» «вечную, непреходящую сущность», издавна обязывало поэтов писать слова с больших букв; ассортимент таких слов у пролетпоэтов весьма обширен: Я, Легионный, Первый, Грядущее, Труд, Крестн. Ноша, Книга Бытия, Начало, Дороги, Зло, Тьма, Мироздание, Мир, Рок, Властелин, – все это пишется с большой буквы для большего эффекта и раскрытия «сокровенного» смысла слов.

А на ряду со всеми приведенными явлениями пролетпоэты дружно уверяют, что они – городские люди, индустриалисты, ушедшие от деревни и кустарничества:

Позабыли мы запахи трав и весенних цветов,
Полюбили мы силу паров и мощь динамита…

Но это только романтические клятвы в редкие минуты влюбления, клятвы, которым не верят самые наивные девушки; после них у Обрадовича моторы в городе «грубо рассеивают мираж» его любовной лирики.

Показательны и эпитеты, прилагаемые к городу и к деревне:

Города – душные и тесные,
города – неволя,
электрические огни – холодные,
камни города – серые и сумрачные,
луга и поля – вольное раздолье.

На все стихи, из которых взяты приведенные примеры, я нашел всего два городских рабочих образа; один – у Герасимова (Ж. Ц. стр. 7).

Блуждали тучи, как минеры,
По шахтам грифельных высот.

и второй – у Александровского: («Зв. солн.» стр. 56).

Нас дерзких, как пламя Октября
Упорных, как взмахи паровоза…

Упомянем еще о Казине, у которого «майские лужи» определяются «обрезками голубого цинка». Но эти примеры единичны, и в общей массе обратных построений они не характерны и не показательны для образов пролетпоэтов.

Несомненно, что весь этот идеалистический налет классово чужд пролетпоэтам, и объясняется он, в первую очередь, тем, что пролетпоэты охотно пользуются штампами своих буржуазных учителей.

Увлечение литературными традициями завлекло пролетпоэтов в лагерь, враждебный классу, к которому они принадлежат. Пролетпоэты восприняли все элементы буржуазной романтики последнего времени (идеализм, мистику, романтическое отношение к «крестьянской Руси»), и объясняется это явление не только буржуазным окружением, но и тем активным вниманием, которое уделили пролетпоэты в начале своей работы творчеству символистов Брюсова, Блока и Белого, стихи которых были также чужды пролетарскому сознанию, как гекзаметры Одиссеи маршам революции.

Идеалистический уклон, мистическое восприятие революции и труда ни в какой мере, не способствует организации воли пролетариата; и влечение к деревенской «мужицкой» Руси, Расее, Расеюшке, столь характерное для поэтических группировок в политике, ориентирующихся на партию эс-эров (вспомним орган ЦК левых эс-эров, журнал «Наш Путь», выходивший в 1917-18 годах в Петербурге с участием Иванова-Разумника, Блока, Белого, Есенина, Клюева и др.,) ничего не говорит сознанию современного городского пролетария, строющего не лапотную Расею, а железную РСФСР.

М. Левидов. О футуризме необходимая статья