Книга о Боге для умных людей, или День, когда вздохнули ангелы

Участие же во всем этом падших ангелов не рассматривает никто. Да, есть Церковь, но она просто произносит свои обычные давно всем надоевшие ритуальные заклинания и не более того. В ее понимании падшие ангелы никаким особым разумом не обладают и никакой сколько-нибудь осмысленной деятельности вести не могут, а уж тем более они не в состоянии координировать и направлять некие тайные организации, состоящие из людей. Условно говоря, для Церкви сатана – это убогий гоголевский черт из «Вечеров на хуторе близ Диканьки», а отнюдь не Сталин или Черчилль. Разве можно представить себе гоголевского черта во главе сети тайных могущественных организаций, опутавших своими сетями весь мир? Нет, конечно. Его можно представить только бессмысленно бегающим туда и сюда по деревенским тропинкам где-нибудь в Малороссии с дурацким мешком на спине и получающим тумаки и оплеухи от кузнеца Вакулы.

Так вот, главная цель проекта состоит в том, чтобы позволить всем трем абсурдным теориям беспроблемно существовать, но существовать исключительно в пределах предназначенных для них безумных интеллектуальных резерваций, и ни в коем случае не дать им объединиться в одно разумное и всё объясняющее целое.

Это разумное цельное объяснение состоит в том, что, конечно же, есть и множество тайных и полутайных организаций, тянущих свои щупальца повсюду, есть и пресловутые «пришельцы», но на самом деле они прибывают не с далеких галактик, а из условного «ада», и ведут себя они совсем не так, как ведет себя гоголевский черт-дурачок. Да и выглядят они совершенно по-другому, а большинство из тех, которые общаются с людьми в нашем мире, вообще бестелесны и никаким определенным видимым для нас образом не обладают. Так что, все эти тайные организации действительно существуют, но были они созданы отнюдь не людьми, а давно известными той же Церкви падшими ангелами для достижения именно своих, а не человеческих целей, что бы они руководству этих организаций при этом не говорили. В этом-то и состоит единственно разумное объяснение происходящего, и падшие ангелы делают всё, чтобы люди не смогли до этого объяснения добраться-додуматься, а для этого направляет их всех по ложному следу – по пути разнообразных абсурдных теорий, ибо одним из основных технических приемов разбираемого проекта является превращение подобных рассуждений в абсурд, в горячечный бред сумасшедшего, и таким образом их выведение за рамки любого разумного дискурса. Иногда читаешь чьи-нибудь весьма разумные рассуждения о деятельности тайных организаций, во многом соглашаешься с их автором, но ближе к концу своей статьи или книги он внезапно заявляет о том, что всем этим руководят маленькие зеленые крокодильчики, прилетевшие из космоса и живущие в собачьей будке на даче у Сороса, и на этом серьезное чтение заканчивается, ибо оно только что было переведено в разряд абсурдного. Уверен, что падшие ангелы самым активным образом участвуют в создании и всемерной популяризации всех этих безумно-карнавальных теорий, призванных превратить любое серьезное обсуждение чрезвычайно важных для человечества проблем в смешной цирк со странными зверюшками и уморительно кривляющимися клоунами. Имеющий глаза да увидит.

Проект «Европейское расщепление»

Этот чрезвычайно успешный проект падших ангелов, который начинался как локальный, а потом в силу своей успешности превращенный в глобальный, достоин десятков и сотен толстых книг, но здесь я обойдусь лишь несколькими строчками о самом главном. Итак, приступим.

Некогда Маркс выдвинул постулат о том, что люди непрерывно совершенствуют инструменты, при помощи которых они производят различные предметы для своего потребления. Также они совершенствуют и инструменты, при помощи которых производятся инструменты, используемые для производства упомянутых предметов потребления. Постоянное совершенствование всех этих инструментов и последующее повышение производительности труда возводилось в ранг абсолютного закона, который всегда неумолимо действовал и будет действовать во все времена, что неизбежно приводит к неуклонному техническому прогрессу человечества по восходящей линии. Возникающие на пути этого прогресса препятствия устраняются периодическими революционными катаклизмами, которые меняют общественное устройство, приводя его в соответствие с достигнутым к моменту революции уровнем развития инструментов и технологий. По мнению Маркса и его сторонников, революции неизбежны и являются следствием развития человеческих инструментов, которые вошли в марксистский лексикон как «средства производства». Всё это выглядит очень логично и даже красиво, но есть в этом одно небольшое «но». Какое же, с суровым прищуром своих пролетарских глаз спросят меня марксисты? А такое, что все эти рассуждения вообще не подтверждаются фактами. Вся эта «научная» конструкция выстроена если и не на полностью пустом месте, то на не более чем двух-трех жульнически вырванных из исторического контекста и ложно интерпретированных фактах, и научности в ней не больше, чем в карточных трюках какого-нибудь циркового фокусника или в быстрых движениях натренированных рук опытного наперсточника в рыночной толпе. Но тогда откуда взялись все эти десятки и сотни миллионов людей, уверовавших в марксизм по всему миру, спросите вы? Почему? Странный вопрос. Потому, что вера не требует особых фактов – верующие по определению фактов не проверяют, а просто веруют. Известное высказывание «Верую, ибо абсурдно» я уже в этой книге приводил – оно о христианстве. Христианство для множества людей особой логичностью не обладает, но это ничуть не помешало миллионам и миллиардам тех же самых людей стать искренними христианами. Марксизм же, в отличие от христианства, на первый поверхностный взгляд не абсурден и обладает определенной внешней логичностью и даже некоторой красотой, о чем я уже говорил выше. К тому же он оперирует производящими впечатление свой наукообразностью терминами, а ведь множество людей на момент появления марксизма уже веровали в науку. В этой связи очень интересным является и то, что ранние марксистские организации по своей структуре, методам работы и вербовки сторонников были чрезвычайно похожими на тоталитарные религиозные секты. Так что никакого противоречия тут нет. Люди веруют, ибо хотят веровать, а не потому, что их принудили к этому фактами. К вере невозможно принудить никакими фактами или отсутствием фактов.

О чем же говорят факты в нашем случае? Факты, например, говорят о том, что смена так называемых общественных формаций не всегда ведет к увеличению производительности труда, как это утверждает марксизм, – в средневековой Европе производительность труда была гораздо ниже, чем в Римской Империи, а используемые инструменты остались прежними. История показывает, что общественные отношения вообще никак не связаны ни с используемыми в обществе инструментами, ни с производительностью труда. И вообще, общественные отношения чрезвычайно консервативны, устойчивы и могут оставаться прежними на протяжении тысяч и тысяч лет: посмотрите на Китай, Индию, государства Ближнего Востока, Африки, доколумбовой Америки или Россию. Все эти государственные и общественные системы обладали чрезвычайной внутренней устойчивостью, самым явным образом тяготея к равновесию. И применяемые ими механизмы и инструменты на протяжении тысяч и тысяч лет были практически одинаковыми и никак не развивались. То есть европейский феномен промышленной революции с ее новыми механизмами, появлением новых общественных классов и чередой насильственных политических революций, был единственным и очень поздним исключением из всеобщего мирового правила, тогда как этим правилом было многотысячелетнее равновесие и стабильность общественных и производственных отношений. Маркс и марксисты выдали единственное в известной истории человечества исключение из всеобщего правила за правило. Интересно, не правда ли? Видимо, на определенном этапе Марксу всё-таки подсказали, что его конструкция неубедительна, ибо лишена фундамента и висит в воздухе. Он перепугался и тут же попытался сочинить некий невнятный «азиатский способ производства», чтобы прикрыть им зияющие дыры в своей теории, но при этом он «забыл», что кроме Азии, на планете есть еще две Америки, Африка и Австралия, где способ производства на протяжении тысяч лет ничем не отличался от азиатского. Вот такая очень странная «забывчивость» отца-основоположника. Видимо, в особо острой форме она проявлялась как раз тогда, когда Марксу было нужно с огромным усилием притягивать за уши чрезвычайно неудобные для него факты в попытке слепить из них свою жульническую теорию.

Итак, в течение всей известной истории человечества мы имели равновесные, самодостаточные и внутренне устойчивые общественные системы, которые упорно отторгали практически любые социальные, технические и технологические нововведения: «Мой отец, деды, прадеды и их деды и прадеды делали это именно таким образом, и я это буду делать так же, как делали они, и никакие новшества мне не нужны!» Кое-что новое в военной области люди нехотя, с большой неохотой, принимали, но для падших ангелов, имевших для человечества совершенно определенные высокотехнологические планы, этого было совершенно недостаточно, и они решили эту устойчивую равновесную систему разрушить и превратить ее во внутренне неустойчивую и неравновесную. Для разрушения сразу всей системы в глобальном масштабе, обладавшей чрезвычайно высокой сопротивляемостью и способностью к самовосстановлению при получении повреждений, у них не было достаточных ресурсов, и они решили сконцентрировать свои ограниченные ресурсы только на одной достаточно небольшой территории, а достигнутый успех позже распространить на весь мир. Ничего удивительного в этом нет, поскольку прием концентрации ресурсов в одной точке издревле известен и успешно применяется даже людьми – например, в военном деле для прорыва обороны противника в какой-то одной точке, в которую затем входят подкрепления и успех распространяется всё дальше и дальше.

В силу различных причин для точки прорыва была определена Европа, а расшатывание традиционной монолитной системы, тяготеющей к постоянному внутреннему равновесию, было решено начать с создания переходящей в долговременную расщелину трещины между светской и духовной властью – не кратковременной легкой размолвки, а именно достаточно длительного разрыва между ними. Почва, подходящая для укоренения и дальнейшего развития технических изобретений, подобных изобретениям Леонардо да Винчи, и, соответственно, для промышленной революции, готовилась в этой расщелине, в разрыве, искусственно созданном между светской и духовной властью именно в Европе. Других таких примеров известная нам история человечества не знает. Понятно, что между светской и духовной властью периодически в разных цивилизациях и обществах возникали краткие и несерьезные ссоры, но столь длительного и глубокого разрыва, часто переходящего в открытую политическую борьбу, как это было в Средние века в Европе, на земле не было никогда, а если это и было, то мы об этом ничего не знаем. Как это происходило технически, и что и кому падшие ангелы нашептывали для достижения своих целей, не имеет особого значения, поскольку здесь важен конечный результат – равновесная система была расшатана и в конечном счете разрушена, и на смену ей пришла неравновесная система, позже названная капитализмом. Капитализм вырос в трещине, постепенно расширенной до расщелины, в целенаправленно образованном и достаточно долго удерживаемом зазоре между государственной властью и властью церковной – этот зазор должен был быть открыт и удерживаем открытым хотя бы настолько долго, чтобы дать вырасти в нем одному-двум поколениям людей с иными взглядами на жизнь, на свою роль в жизни и на общественные отношения, и этого падшим ангелам удалось добиться. Образованный между двумя видами власти зазор положил начало неравновесной системы сначала в Европе, а Европа, как и было запланировано, стала заражать своим ядом искусственной общественной неустойчивости, шаткости, именуемой капитализмом, уже весь остальной мир.