Усмиритель душ

У Го Чанчэна от долгого сидения на земле дрожали ноги, зато он успел хорошенько обдумать всё, что успело случиться в последние двенадцать часов с момента, как он появился на пороге спецотдела.

За это время он успел дважды упасть в обморок.

Го Чанчэн никогда не думал, что дослужится до высокой зарплаты, и пусть это место досталось ему по блату, было бы глупо опустить руки и всё бросить. Что подумает дядя?

Го Чанчэн украдкой взглянул на шефа Чжао: тот нёс Да Цина, и даже с жирным вертлявым котом на плече выглядел превосходно.

Он ведь был ненамного старше Го Чанчэна, но между ними уже пролегала огромная пропасть.

Чжао Юньлань обернулся к нему, и Го Чанчэн торопливо отвёл глаза.

— Что такое? Хочешь что-то сказать?

Го Чанчэн только ниже опустил голову, прячась за волосами.

— Не бойся, — мягко подтолкнул его Чжао Юньлань, — если хочешь что-то сказать — говори. Характер у меня не очень, но дольше одного дня я злиться не умею.

Да Цин молча прислушивался к разговору: даже спустя несколько тысяч лет человеческое лицемерие не переставало его удивлять.

— Я… Я… Я… — забормотал Го Чанчэн и выдохнул, наконец, почти плача: — Бесполезный!

«Вот это откровение», — хмыкнул про себя Чжао Юньлань и сочувственно похлопал парнишку по голове.

— Малыш Го, не переживай так сильно. Это же твоё первое дело. Медленно, но ты обязательно всему научишься. А теперь расскажи мне, что ты узнал у других учителей?

— Я… Ах да! — Го Чанчэн торопливо вытащил свой блокнот. — Жертву зовут… Звали Лу Жомэй, аспирантка математического факультета, местная, из хорошей семьи. На факультете математики девушек немного, так что она пользовалась популярностью: никто не слышал от неё жалоб, и врагов у неё тоже не было. Собиралась поучаствовать в каком-то исследовании, но из-за внеурочных занятий не прошла по баллам.

— Что ещё? И сам что думаешь? — пытливо осведомился Чжао Юньлань.

— Ради участия в этом исследовании она соперничала с другими студентами. Я думаю, у них может быть мотив. Можно копнуть в эту сторону, — неуверенно пробормотал Го Чанчэн, поглядывая на шефа. — Больше ничего не надумал.

— Вот как. — Чжао Юньлань медленно кивнул. — И как же она погибла?

— Её… убили? — тупо отозвался Го Чанчэн.

Чжао Юньлань только рассмеялся. Го Чанчэн, не заметив подвоха, хохотнул вместе с ним. А шеф Чжао, придержав свою злость, только и сказал ему:

— Молодец. Всё-таки есть у тебя потенциал.

Вскинув голову, Го Чанчэн увидел, что шеф Чжао смотрит на него и искренне улыбается; от его слов на душе разом стало легче, и все страхи прошли. Покраснев, Го Чанчэн вдруг понял: за этого человека с лёгкостью можно умереть, и оно будет того стоить.

Набравшись храбрости, он даже вызвался лично поговорить с кучкой незнакомцев.

— Я тогда расследую её связи в университете?

— Куда торопиться? Чжу Хун уже на месте, я наберу её и попрошу этим заняться, — беззаботно отмахнулся Чжао Юньлань. — Давай так: я дам тебе другое задание. Помнишь девчонку, которая хотела спрыгнуть с крыши? Она у нас важный свидетель, и она мне соврала. Проследи за ней и постарайся выяснить, что она замышляет.

Го Чанчэн выпрямился и с блестящими глазами выдохнул:

— Хорошо, сэр!

Чжао Юньлань кивнул:

— Можешь идти.

Го Чанчэн, ужасно воодушевлённый, умчался прочь, и доброжелательная улыбка медленно сползла с лица Юньланя.

— Никогда ещё, блядь, я не видел таких непроходимых идиотов, — хмыкнул он. — Можно сказать, что я впечатлён.

Да Цин вздохнул:

— Ты просто злой и двуличный человек, шеф Чжао.

— А ты просто кот, и кто из нас ещё двуличный… Иди за ним. Сдохнет ещё, как будем объясняться перед его дядей?

Да Цин лениво мяукнул в ответ, спрыгнул с плеча Юньланя и укатился прочь.

Глава 11.

Шэнь Вэй возвращался из кафетерия, когда увидел у входа испуганного Го Чанчэна, рядом с которым пренебрежительно восседал толстый чёрный кот.

— А ты?.. — смущённо запнулся Шэнь Вэй, осознавая, что целиком погрузился в мысли о Юньлане. — Прошу меня простить, как твоё имя?

Го Чанчэн испуганно дёрнулся, но быстро взял себя в руки, узнав профессора Шэня. Рядом с ним он не ощущал того давления, что отчётливо исходило от Чжао Юньланя.

Возможно, потому что интеллигентный профессор обладал совершенно иной харизмой. Неважно, общался он с большой шишкой вроде шефа Чжао или с мелкой сошкой вроде самого Чанчэна, он всегда был сдержан и сохранял присутствие духа.

— Го Чанчэн.

— А, офицер Го, — улыбнулся Шэнь Вэй. — Что привело вас сюда?

Чанчэн поколебался, не уверенный, имеет ли право говорить с кем-нибудь о своей миссии. Полный отчаяния взгляд, брошенный на Да Цина, остался без ответа.

Да Цин лишь закрывал лапой морду, недоумевая: неужели дурацкий человек хочет, чтобы он заговорил вслух перед посторонними? Судя по всему, мудрый и бравый шеф был недалёк от истины: стажёр и правда оказался абсолютным идиотом.

Уловив смущение Чанчэна, Шэнь Вэй сменил тон.

— Прости, я не должен был спрашивать. Это не моё дело.

Чанчэн стыдливо опустил взгляд, хотя и не понимал, почему.

— Ты ел? Я тут купил слишком много всего, присоединяйся, если хочешь.

Чанчэн собирался отказаться, но желудок его предал: он не ел с тех самых пор, как явился в спецотдел.

Да Цин поспешил вперёд.

— Давай, котик, я купил тебе молока.

Чанчэн повернулся к Да Цину, но тот уже успел соблазниться, так что ему ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру.

Шэнь Вэй изо всех сил старался, чтобы Чанчэн успокоился и расслабился.

— Офицер Го так молод — одного возраста с моими студентами. Ты, наверное, недолго работаешь?

— Сегодня мой второй день, — честно признался Чанчэн.

— И как оно? — усмехнулся Шэнь Вэй.

«Ужасно». Но Чанчэн очень старался выглядеть презентабельно, поэтому ответил:

— Отлично.

Шэнь Вэй повёл их за собой в больницу; его глаза поблёскивали за стёклами очков.

— Твои коллеги и… начальник хорошо к тебе относятся?

— Шеф Чжао ко мне очень добр, да, вы же видели его утром. А коллеги… — Он поморщился при воспоминании о бумажном лице старика У и призраке Ван Чжэн, но всё-таки сказал: — Они… тоже неплохие.

— Шеф Чжао… — протянул Шэнь Вэй и спросил: — Он всё время так занят?

— Наверное? — Чанчэн задумчиво взъерошил волосы. — Я новичок, поэтому точно не знаю.

— Что ты о нём думаешь?

— Он хороший.

— Тогда почему ты его боишься? — спросил Шэнь Вэй.

Чанчэн удивлённо замер.

— Ну… он же, в конце концов, мой начальник.

Шэнь Вэй хмыкнул. Он и так знал, что не узнает от Го Чанчэна ничего нового о Юньлане, а потому оставшийся путь до палаты Ли Цянь они проделали в молчании.

Шэнь Вэй, казалось, привык заботиться о других. Он ловко расставил посуду с едой, нагрел в микроволновке молоко, добавил в него немного риса и поставил перед Да Цином:

— Давай, ешь.

Го Чанчэн едва в обморок от голода не валился, но всё равно не смог нормально поесть: он всегда нервничал в присутствии других, а когда нервничал — и вовсе терял аппетит.

Ли Цянь на свою еду смотрела с ещё меньшим интересом, чем он. Она была обеспокоена и растеряна, хотя врач сказал, что с ней должно быть всё в порядке.

Всё это профессор Шэнь осознал, когда замолчал: тишину палаты нарушал только лакающий молоко Да Цин. Поэтому он спросил у Ли Цянь:

— Ты далеко живёшь? Если нет, тебе лучше пойти домой и отдохнуть, преподавателям я всё объясню.

Ли Цянь опустила палочки и, поколебавшись, сказала:

— Дома… похороны. Приехало много родственников, так что мне не хватает места.

Шэнь Вэй застыл. Ли Цянь безразлично потыкала палочками рис.

— Моя бабушка умерла два дня назад.

— Извини, не нужно было спрашивать. Мои соболезнования.

Она ничего не ответила — только закинула в рот порцию риса. Шэнь Вэй подал ей другую коробочку.

— Не знал, что ты любишь, так что купил разного. Попробуй хотя бы что-нибудь.

— Моя бабушка в детстве всегда заботилась обо мне, — внезапно сказал Го Чанчэн. — Она умерла, когда мне было шестнадцать, и я на полгода бросил школу.

Шэнь Вэй и Ли Цянь удивлённо уставились на него, и Чанчэн, помолчав, продолжил:

— В детстве меня травили в школе, и когда бабушка узнала, то отчитала меня за робость… А потом мы купили молока, шоколада, сладостей и булочек, и всё это она отдала мне, сама даже не притронулась. Я тогда думал: вот вырасту, заработаю денег и буду покупать ей всё, что она захочет… но у меня даже шанса не было.

У Ли Цянь, тронутой его словами, влажно заблестели глаза. Чанчэн продолжил задумчиво, будто разговаривал сам с собой:

— Она умерла во сне, и сначала никто даже не заметил… Она мне часто снилась в старшей школе и в колледже, и хотя бы так всегда поддерживала меня.

Го Чанчэн поник, словно увядающее растение, и Шэнь Вэй успокаивающе потрепал его по волосам. Тот горько улыбнулся:

— Когда я выпустился, она приснилась мне в последний раз. Тогда она сказала: «Теперь ты совсем большой, и я свободна, мне пора идти». Я спросил, куда же она уходит, а она просто покачала головой. С тех пор бабушка не снилась мне ни разу. Дядя сказал, что она, должно быть, переродилась.

По щекам Ли Цянь побежали слёзы.

— К чему это я. — Чанчэн неловко взъерошил волосы, будто сам удивлённый тому, как долго говорит длинными предложениями. — Не плачь, пожалуйста! Когда моя бабушка умерла, я тоже был раздавлен, даже мечтал обменять свою жизнь на её, но… Ох, не стоило мне вообще ничего говорить… Я имею в виду — не грусти, наши умершие родственники присматривают за нами.

Ему и правда не стоило ничего говорить. Ли Цянь начала дрожать и плакать всё сильнее и безудержнее, пока её тело не начало биться в конвульсиях, а лицо совсем не опустело.

Шэнь Вэй поспешил за доктором, оставив растерянного Чанчэна с Ли Цянь; тот прежде никогда не видел, чтобы кто-то так сильно расстраивался.

Университетский доктор не смог назначить успокоительные, поэтому предложил отвезти Ли Цянь в другую больницу.

Го Чанчэн увязался с ними. Они сели в машину Шэнь Вэя, и Чанчэн устроил девушку на заднем сиденье.

Шэнь Вэй даже не был преподавателем Ли Цянь, просто провёл у её курса несколько факультативов, но Чанчэн прежде не сталкивался с такими добрыми людьми, как он.

Пока Ли Цянь оказывали помощь, Шэнь Вэй позаботился об остальном и даже попытался связаться с её родителями.