Усмиритель душ

— Спасибо, — Юньлань вытащил из кармана руку и крепко пожал прохладную ладонь Шэнь Вэя, прежде чем двинуться вперёд. Го Чанчэн последовал за ним.

Но через несколько шагов осторожно обернулся.

Профессор не сдвинулся с места. Он стоял там, где они его оставили, и на ощупь протирал стёкла своих очков, глядя Чжао Юньланю в спину. Это был таинственный и печальный взгляд, в котором смешались ностальгия, сдержанность, обожание и самая толика жуткой тоски.

Он стоял посреди длинного коридора, несчастный и одинокий, и Го Чанчэн отчего-то подумал, что профессор Шэнь мог бы стоять вот так, глядя им вслед, веками.

Заметив, наконец, взгляд Го Чанчэна, профессор Шэнь вежливо улыбнулся, надел очки и стёр с лица это странное выражение, а затем кивнул и спокойно направился к лифту.

— Шеф Чжао, этот человек…

— Ты заметил, что это вовсе не кафедра математики? — перебил его Юньлань, стирая пыль с ближайшего подоконника. — Думаешь, это случайность, или он привёл нас в ловушку?

— Тогда почему мы позволили ему уйти? Если он нас обманул?

Держа между пальцами сигарету, Чжао Юньлань развернулся и взглянул на Го Чанчэна сквозь облако дыма, заставившее того замолчать.

— Я уже проверил: он простой человек. Ты у нас новичок, это нормально, что ты пока ничего не понимаешь. Научишься. — Юньлань понизил голос. — Власти распоряжаться тут у нас столько же, сколько у других отделов министерства. Можем задавать вопросы, можем просить помощи граждан. Можем даже арестовать кого-нибудь подозрительного и допросить, но есть одно важное правило: обычным людям на месте преступления делать нечего. Всякое может случиться.

Го Чанчэн поёжился.

Юньлань отвёл от него взгляд.

— Ты наверное уже понял, что нам достаются странные дела, которые не решить обыкновенным судебным преследованием. И нам разрешено по необходимости казнить преступников прямо на месте, а это может быть очень опасно; именно поэтому мы должны чётко следовать правилам. Ты ведь знаешь первое правило? — Шеф не смотрел на него, но Го Чанчэн всё равно покачал головой. — С чем бы ни пришлось иметь дело, будь то люди или призраки, без убедительных доказательств мы должны придерживаться презумпции невиновности. — На этом Юньлань шлёпнул чёрного кота по спине. — А ты, жирная морда, чего удумал? Заделался собакой?

Чёрный кот махнул на него лапой и отпрыгнул в сторону:

— Этот профессор странный, но он мне понравился.

— Призраки тебе тоже нравятся. А ещё — спать в гробах, — прохладно напомнил ему Юньлань.

Кот только помахал хвостом:

— Ты знаешь, что я имею в виду, глупый ты человек.

Го Чанчэн только бестолково молчал.

Чем дальше они шли по коридору, тем темнее он становился: словно мрачный бесконечный лабиринт. Чжао Юньлань освещал дорогу своей зажигалкой, и крохотный язычок пламени неуютно подрагивал в сгустившейся темноте. В этом тусклом освещении лицо Юньланя выглядело болезненно бледным, но взгляд оставался внимательным и острым.

Го Чанчэн, учуяв внезапно мерзкий запах гнили, зажал себе нос.

— Ненавижу ходить кругами, — заметил Чжао Юньлань. — Ненавижу всё круглое, включая бесконечный цикл смертей и перерождений.

Где-то рядом раздался звонкий щелчок, словно кто-то перезарядил пистолет. Чжао Юньлань сдвинулся с места и негромко приказал:

— Пропусти.

Словно тарелку с пельмешками нёс в кафе к своему столику.

Го Чанчэн в ужасе отскочил в сторону.

В тишине раздался выстрел, а за ним последовал пронзительный крик. Го Чанчэн схватился за сердце, которое болезненно билось, пытаясь выскочить из груди и устроить ему сердечный приступ.

Сидя на полу, он поднял голову, и в тусклом свете зажигалки разглядел у стены тень пятилетнего ребёнка, у которого из пулевого отверстия напротив сердца сочилась кровь.

— Что это такое?! — завопил Го Чанчэн.

— Просто тень, держи себя в руках, — приказал Чжао Юньлань, прикоснувшись к тени кончиками пальцев. Кровь осталась на них, словно подсохшая краска.

— Что значит «просто тень»?

Чжао Юньлань очень нехорошо усмехнулся и прошептал:

— Иногда у человека может быть несколько теней.

Го Чанчэн, не выдержав этого ужаса, снова грохнулся в обморок.

— Всё ты виноват, — заявил Да Цин, обходя лишившегося чувств стажёра по кругу, — зачем довёл пацана? Он же теперь бесполезен!

— Я не хотел. — Юньлань аккуратно пихнул тело ногой, заставив его окончательно сползти на пол. — Откуда мне было знать, что он такой впечатлительный? Я думал, он просто в штаны надует. — Он без труда вздёрнул Го Чанчэна себе на плечо. — Тогда можно было бы выдать ему премию подгузниками для взрослых. И кстати, — продолжил он холодно, — скажи-ка, что там у пацана со связями? Не верю, что он устроился к нам сам.

— Я слышал, его дядя — большая шишка в министерстве.

— Этот придурок вообще в курсе, что в наш отдел не берут по блату? Или он думает, что если племянничек помрёт при исполнении, то туда ему и дорога?

— Мне это объяснять не надо, — мяукнул Да Цин. — За спиной ты зовёшь его придурком, но при личной встречи будешь ходить вокруг на цыпочках — как положено с большим начальством. Мне уже несколько тысяч лет, и никогда я не видел Хранителя хитрее тебя.

— Моральные устои денег не приносят, — хмыкнул Чжао, потушил сигарету и мягко шлёпнул кота по морде. — Твоя зарплата, премии и эксклюзивная власть тоже не с неба упали, не правда ли? Что ещё за моральные устои? Можно ими закусить, вкусно будет?

Да Цин вспомнил его обожаемый корм премиум класса и захлопнул свою болтливую кошачью пасть.

В течение многих веков разные Хранители были ответственны за отношения между миром живых и загробным миром. Именно поэтому большинство Хранителей чувствовали себя на Земле чужими. Но Чжао Юньлань был в этом правиле исключением.

В мире живых он был как рыба в воде, прекрасно приспособившись к всевозможным сложностям и формальностям.

Он был таким… классическим плохим парнем, джентельменом и изгоем в одном флаконе. У него отлично получалось быть милым и дружелюбным, а опасным и своенравным выходило и того лучше.

Старый кот мимоходом подумал, что не свались ему на голову обязанности Хранителя, Чжао Юньлань с лёгкостью взобрался бы на самую вершину социальной лестницы.

Глава 6.

— А что вообще произошло в коридоре? — спросил Да Цин, меняя тему. — Почему твоё «зеркало прозрения» подняло тревогу?

— За нами кто-то следил, — сказал Чжао Юньлань, — но потом сбежал, как только его заметили. Видимо, этот кто-то не собирался на нас нападать.

— Это точно был не убийца?

— Как же иначе? Ты считаешь, я призрака от злой сущности не отличу? — оскорбился Чжао Юньлань, волоча Го Чанчэна по коридору. — Кроме того, ты же видел отпечаток рядом с телом, правда? Нечеловеческий отпечаток. Чёрт, а пацан тяжёлый, поставлю-ка я его, — решил Юньлань и усадил Го Чанчэна на пол.

Минуту он вглядывался в его бледное лицо, раздумывая, не бросить ли мальчишку тут помирать. Но потом присел на колено, достал маленькую бутылочку и облил её содержимым пол вокруг Го Чанчэна, а затем аккуратно прокусил себе палец и размазал выступившую каплю крови по лбу стажёра. Кровь тут же впиталась, и бледность Го Чанчэна немного отступила. Чжао Юньлань шлёпнул его по щеке.

— Бесполезный ты идиот. Бесишь.

— Юньлань, хватит уже. Посмотри на часы.

Опустив взгляд, Чжао Юньлань увидел, что его часы снова светятся алым. За ними вдруг появилась чья-то сгорбленная фигура, закутанная в тёмные тряпки, и Да Цин громко на неё зашипел.

Фигура отшатнулась от них и двинулась прочь.

— Ещё один призрак? — Да Цин выскочил вперёд. — Должно быть, тоже лишился разума… Эй, ты почему бродишь при свете дня?

— Заткнись, ты что, не видишь, что она немая? И ещё жива? Ходит на двух ногах! Это ты, похоже, лишился разума, — рявкнул Юньлань, устремляясь следом, но женщины за углом не оказалось. Они смотрели на пустую лестницу, ведущую на крышу.

— Чую недобрую волю, — чихнул Да Цин.

Чжао Юньлань подхватил его на руки.

— Нас сюда привёл не профессор, а эта женщина. Давай наверх.

Вдвоём они поднялись по лестнице, и доски глухо скрипели под ногами Юньланя на каждом шагу. Обычно эти ступени уже расправились бы с непрошенными гостями, но этого человека они откровенно побаивались.

— За каждым учебным заведением ведётся учёт самоубийц. Пока их количество остаётся приемлемым, никто и пальцем не пошевелит, — сказал Юньлань. — Но в университете Дракона эта цифра последние три года зашкаливает, и это здание здесь единственное достаточной высоты, чтобы падение без шансов стало смертельным. Не говоря уже о местных коридорах-лабиринтах, где несомненно застряла не одна опасная сущность. Недобрая воля в таких условиях с годами только накапливается.

На самом верху оказалось, что дверь на крышу закрыта — только свет сочился сквозь узкую щель. Чжао Юньлань достал пропуск и отворил ржавую дверь, а потом щёлкнул зажигалкой и вышел на крышу.

С крыши восемнадцатого этажа было видно территорию университета Дракона и бурлящий жизнью центр города во всей его красе.

А на самом краю, глядя вдаль, стояла девушка.

— Эй, студентка, — осторожно позвал Чжао Юньлань, а она вместо ответа живо перескочила заграждение.

Юньлань бросился к краю и вытянул руку, пытаясь схватить её, но его пальцы, едва коснувшись девчонки, загребли пустоту. А она исчезла, словно видение.

Чёрный кот тоже выкатился на крышу.

— Ну? Это был человек?

— Не знаю, слишком всё быстро произошло, — сказал Юньлань, разминая пальцы. — Не было времени понять.

Призраков он навидался с детства, но из-за этого ему временами сложно было, не приглядываясь внимательно, отличить их от людей.

Кот собирался что-то ему ответить, но позади них вдруг раздались торопливые шаги, и та же девчонка с размытым лицом выскочила на крышу, разбежалась и спрыгнула вниз.

Чжао Юньлань успел схватить её за плечо, но его рука снова поймала воздух.

Следом последовала ещё одна такая же девушка, и ещё одна — словно призраки устроили здесь марафон самоубийств.

Чжао Юньлань каждую из них пытался поймать, но все они были бесплотны. Зато он сам быстро взмок в бесплодных попытках остановить происходящее.

Да Цин сдался на восьмой девушке и уселся, как статуэтка, рядом с бесящимся Юньланем.

— Хватит гоняться за ними, — мяукнул он, — это же просто неупокоенный дух или иллюзия, повторяющая настоящее самоубийство.

Чжао Юньлань не обратил на его слова никакого внимания.