Повелитель теней. Том 3

- Ты не исчадье, - улыбнулась я, присаживаясь на край кушетки, застеленной цветастой простынёй.

- Почему ж ты не попыталась объяснить это своему кудрявому другу? Мне некогда сидеть с ними за столом, Даша! У меня, наконец, подключился весь комплекс оборудования медотсека. Я должен буду обследовать весь экипаж, а для этого мне нужно систематизировать прежние данные.

- Я не хотела тебе мешать, - заметила я, не трогаясь с места.

- Ты мне не мешаешь. Напротив, вдохновляешь, - он всё-таки оторвал взгляд от экрана и посмотрел на меня. – Я нахожу кое-что забавным в этой ситуации. Помнишь, как ты переживала из-за того, что спасла жизнь парню, который собирался идти на войну? Так вот, оказалось, что именно его участие в войне и помогло её предотвратить.

- О чём ты? – заинтересовалась я.

- Делвин-Элидир вместе со своим другом де Сегюром, узнав, что Армана заразили по приказу Ричарда, решили устранить короля и посадить на трон его сына Жоана.

- Я не знала.

- Никто не знал, кроме этих двоих. Они двигались к своей цели, используя любую возможность, жертвой чего едва не пал инспектор Ван, но это другая история. А наша состоит в том, что с их участием была разыграна блестящая комбинация, результатом которой явилась гибель короля перед первым сражением войны.

- Хочешь сказать, Делвин-Элидир повинен в смерти короля? – нахмурилась я.

- Он не нанёс смертельный удар, он лишь подтолкнул его туда, где он был нанесён. Король погиб, клюнув на нехитрую приманку, которую бросил ему Делвин-Элидир, пользуясь некой информацией, полученной от друга, заплатившего за неё свободой. И побочным результатом этой гибели явилось то, что став королём, юный принц попрал волю своего отца, которого не любил, и двинулся в направлении, указанном ему обожаемым кузеном. Ричард столько сил вложил в этот поход, мечтая стать властелином мира, а сын, едва надев упавшую с его головы корону, забил на помыслы и стремления папаши и прекратил войну. Если б прежний король был жив, то поля вокруг луара уже были бы залиты кровью. Понимаешь?

- Значит, мои действия по спасению Айолина предотвратили войну? – уточнила я.

- Если рассматривать всю цепочку событий, то да.

- И какова мораль всей этой истории?

- А тебе так уж нужна мораль? – усмехнулся он. – Тогда вот она: всегда слушай своё сердце, девочка моя. Оно не обманет.

Я рассмеялась, а он, с улыбкой посмотрев на меня, спросил:

- Кофе?

- Сейчас сварю, - кивнула я, и, поднявшись, направилась к кофеварке, стоявшей в углу на столике, обычной кофеварке с кнопками и весело горящим зелёным огоньком на панели. А он снова уткнулся в свой экран, настукивая что-то на клавиатуре.

- Кстати, как твой пациент? - спросила я, с удовольствием нажав кнопку под огоньком.

- Будет жить, - коротко ответил Джулиан.

- Отлично. Жаль увозить его отсюда, теперь, когда этот зловредный король умер.

- Он тоже умер для этого мира.

- Так ли? – я обернулась к нему. – Хок терзается, он хочет рассказать им о том, что их король жив. Я сказала ему, что не надо, но всё думаю, может, я не права.

- Хок – это Хок, - глубокомысленно изрёк Джулиан. - Он всё равно всё сделает по-своему.

Я уже хотела спросить, о чём он, но в кофеварке что-то булькнуло и зажурчало. В две белые чашечки, зачаровывая взгляд, полились тёмно-коричневые ароматные струйки, и я подумала, что после этого приключения даже мне все эти привычные бытовые мелочи кажутся настоящим чудом.

Дни, проведённые возле баркентины, показались Марку сказочным сном. Он чувствовал себя легко и спокойно, ему не надоедало без конца рассматривать её гладкие блестящие борта и причудливые узоры, мягко проступающие нежной терракотой сквозь роскошное золото. Он часто поднимался по крутым металлическим лестницам внутрь, чтоб прогуляться по просторным залам и отсекам. Ему никто не препятствовал, и он мог сколько угодно бродить там, разглядывая странные предметы, дивясь высоким потолкам, которые излучали ровный яркий свет, и гадая из чего сделаны стены и плафоны декоративных светильников и не находя ответа, потому что в его мире не было таких материалов. Порой он заходил в командный отсек, похожий на внутренность храма какого-то звёздного божества, и издалека наблюдал за работой леди Дарьи, командора де Мариньи, кавалера Булатова и других членов их звёздного ордена. Своими странными и удивительными делами они занимались так привычно, словно это было что-то обыденное, а ведь они готовились улететь в тот мерцающий океан, живой образ которого он видел в одном из помещений звездолёта.

Они готовились улететь, и ему было немного грустно, потому что казалось, что они увезут с собой какую-то часть его души. Они уходили навсегда, его друзья, с которыми ему не хотелось расставаться, его белокрылая богиня, пленявшая его своей простотой и нежностью. Даже пушистый кот, который так часто составлял ему компанию на прогулках по звездолёту, уже был ему дорог.

И Марк, понимая, что не в силах удержать их, использовал любую возможность, чтоб узнать как можно больше об этих необычных людях, расспрашивая всех подряд о Земле, о мире за облаками, об их работе. Их работа, вот что восхищало его больше всего! Этот великолепный сияющий дворец был построен с единственной благородной целью: спасать тех, кто попал в беду. И эти сильные, умные, образованные люди были подготовлены так именно для того, чтоб нести жизнь, а не смерть. Размышляя об этом, он жалел лишь о том, что с ним сейчас не было Армана. Как бы он был счастлив узнать, что его безумные мечты где-то воплотились в жизнь! И Марк видел свой долг в том, чтоб узнать обо всём этом как можно больше, и постараться воплотить хотя бы малую часть увиденного здесь, дома, в этом маленьком мирке, который теперь и ему казался тёмным и дремучим. Марк делился своими мыслями с Айолином, тот слушал его внимательно, но его взгляд становился немного печальным. Наверно, он не верил, что такое возможно. Марк не спорил, он просто решил для себя что-то важное, и не собирался отступать от этого решения.

Долгий светлый день сменила ночь, оказавшаяся совсем не такой тёмной, потому что на бортах баркентины зажглись яркие вереницы разноцветных огней, а в дневные часы луг, на котором был обустроен лагерь, освещали прожектора.

И когда вновь наступило светлое утро, Айолин сказал, что пора возвращаться. Как ни печально было это признавать, но он был прав. Пришла пора навсегда проститься с друзьями, которые так много внесли в его жизнь, и отправиться домой, в знакомый с детства мир, который для него уже никогда не будет прежним.

На прощание леди Дарья, как и обещала, передала Айолину две реликвии, которые он должен был вручить Ликару для великого альдора Синего Грифона и королю Жоану. Это оказались две одинаковые чаши, уложенные в тёмно-бордовые бархатные шкатулки-футляры. Чаши представляли собой полые конусы, изготовленные из опалового радужного стекла, в которых,если смотреть на просвет, появлялся сияющий ангел с большими крыльями. Этот ангел был в подпоясанной лентой рубашке до пят, у него были длинные вьющиеся локоны и трепещущие переливчатые крылья, что делало его похожим на крылатую богиню. Стеклянные конусы были вставлены в основания из белого серебристого сплава в виде трёх лебедей, поднятые крылья которых аккуратно придерживали в своих объятиях мерцающее стекло. Айолин, полюбовавшись подарками, бережно и с благоговением уложил их в прикреплённый к седлу плотный мешок.

Рыцари уже собирались садиться на коней, когда к Марку подошёл командор де Мариньи. Он был чем-то взволнован и после некоторого колебания передал ему заклеенный конверт из белой атласной бумаги.

- Это вам, друг мой, - произнёс он. – Но обещайте мне, что прочтёте его не раньше, чем будете уверены, что мы улетели. Выполните ли вы мою просьбу?

- Я обещаю, - кивнул Марк и, взяв письмо, спрятал его в потайной карман на груди.

После этого они обнялись на прощание. Все слова были сказаны и бывшие гвардейцы короля Ричарда во главе с Карначом, вызвавшиеся проводить гостей до того места, где их ждала охрана и верные оруженосцы, уже сидели в сёдлах.

Поклонившись леди Дарье, рыцари сели верхом и, кинув последний взгляд на баркентину, двинулись в путь.

Они уже скрылись из виду, когда мой браслет призывно пискнул, и я услышала голос Лина Эрлинга:

- Командор, подключается система активации основного реактора. Если всё пройдёт в штатном режиме, то через десять часов мы сможем взлететь.

- Вот и всё, - произнёс стоявший рядом Хок, глядя в лес. – Когда-то мне так хотелось улететь отсюда, а теперь почему-то немного грустно.

- Можешь остаться, - усмехнулась я.

- Не могу, - ворчливо возразил он и, развернувшись, направился к звездолёту.

- Ты куда? – поинтересовалась я, обернувшись ему вслед.

- Снимать лагерь, - не останавливаясь, пояснил он.

- Ну, вот, а я хотела тебя похвалить, - проговорила я.

- За что? – тут же обернулся он.

- За отличный выбор подарков. Я совсем забыла об этих муранских кубках с лазерной гравировкой. Молодец! У тебя отличный вкус.

- И не менее отличная память, - усмехнулся он. – Я о них не забыл.

Связавшись с «Паладином», я убедилась, что и их реактор начал постепенно оживать. Обсудив с Азаровым ситуацию, мы пришли к выводу, что на подготовку к полёту у нас уйдёт не меньше суток, а потому вылет был назначен на полдень следующего дня.

Оставшееся до вылета время прошло в деловитой суете. Воодушевлённые скорым возвращением домой члены экипажа демонтировали палатки, разбирали временные сооружения, заносили и размещали в трюмах оборудование. Корова Флора, куры и единорог по пандусам были заведены в просторный зал, размещавшийся на техническом этаже под кухней. Здесь уже всё было готово для приёма наших питомцев, уютно светились солнечным светом панели голубого потолка, а на влажном покрытии пола взамен увядшей проросла свежая нежно-зелёная травка.

Напоследок стрелки вынесли из кладовых контейнеры с медикаментами для Мерседес Флавио, разместили их на краю леса и укрыли прочными тентами.

После этого работы переместились в звездолёт. Специалисты приступили к штатным мероприятиям по подготовке к полёту и уже вечером того же дня старшие офицеры доложили мне о готовности их служб к вылету.

Утром я отправилась на «Паладин», чтоб обсудить с Азаровым технические детали совместного возвращения на Землю. Поскольку Хок свою часть работы выполнил, я взяла его с собой, чтоб он не грузил членов экипажа новыми заданиями и дал им немного отдохнуть. Поскольку я не могла тащить его за шкирку, да и вообще считала неуместным использовать крылья при наличии исправных летательных аппаратов, я решила лететь на четырёхместном флаере. Узнав, что у нас есть свободные места в салоне, Джулиан вызвался составить нам компанию.

На «Паладине» тоже заканчивали подготовительные работы. Я прошла в командный отсек, где застала Азарова, наблюдавшего за деловитой активностью Бена, привычно руководившего действиями экипажа. Увидев меня, Азаров кивнул и жестом пригласил пройти в его отсек рядом с командным, где мы за чашкой кофе обсудили предстоящий полёт.