Отделённые. Книга 2

— Я заплачу, — сменил тактику Миррин, — сколько попросишь.

— Хватит деньжат-то, господин посол? — усмехнулся Малкир. — Или казённые тратить будете?

Миррин умолк.

— По поводу пропавшей могу сказать только то, что, по моему мнению, надо идти к Обществу Знающих, — повторил Малкир.

— Милорд, задержите его, — обратился Миррин к рыцарю по-эльфийски после небольшой паузы. — Что угодно, только не отпускайте!

Прежде чем Эйсгейр успел ответить, дверь открылась, и в кабинет вошёл один из стражей. Рыцарь снял круг тишины.

— Милорд, господин Виркнуд хочет видеть вас.

— Пусть войдёт. «Утред, в холодушку этого угря».

Тот не стал появляться сам, а просто забрал Малкира: водяной вихрь, появившийся на его месте, тут же исчез. Миррин слегка удивился.

— Куда вы его, милорд?

— Отправил отдохнуть, может, поразговорчивее станет.

Но в этом Эйсгейр сомневался. Малкир явно не трус. Такие, как он, могут просидеть годами в одиночестве и стать лишь злее. Да и холодушка не такое уж страшное место. Называлась она так не потому, что в ней рыцарь морозил своих пленников, пусть в народе ходили и такие слухи. Просто попасть туда могли только рыцари воды, а их вихри всегда холодные… Ладно, прохладно там тоже было. Самую малость.

Эйсгейр посадил туда нахального торговца просто, чтобы выслушать Виркнуда. К тому же требовалось обсудить с послом предстоящее прибытие следователей из Светлого Леса. Не при посторонних же разговаривать о таких вещах! Некоторые личности и по губам читать умеют.

— Милорд, господин посол, я по поводу похищенных женщин.

— Говори! — снова выпалил Миррин вперёд Эйсгейра.

Виркнуд взглянул на рыцаря, и тот просто кивнул.

— Мои парни нашли эльфийские украшения и кое-какие тряпки. Мы не знаем, чьи именно. У ваших наверняка получится определить, господин посол.

— Где? — спросил Миррин, подскакивая со стула.

— В одном из кварталов возле птичьего рынка в Нижнем городе. Стража оцепила весь квартал, я распорядился. На браслетах нашли пятна крови.

— Иллитар, я пойду туда! — С этими словами Миррин бросился к дверям.

— Подожди, — сказал Эйсгейр, и он остановился. — Как это нашли, Виркнуд?

— Следили за прихвостнями Малкира.

— Задержите их всех, милорд! — воскликнул Миррин. — Что ещё за сказки про гремучую соль!

Посол, занятый пропажей Арделор, пропустил всю заваруху с арсеналом. Не до этого ему было. Но вот сам Эйсгейр не мог утверждать, будто Мясник выдумал историю с солью просто, чтобы отвести от себя подозрения.

— Что ты собираешься делать, Миррин?

— Допросить всех и облазить там каждую пядь. В конце концов, это единственная зацепка за неделю.

— Это повлияет на требование Леса пропустить следователей?

— Нет. Вы разрешите им пройти, милорд?

Эйсгейр кивнул.

— Тогда ждите, милорд. Я сообщу совету прямо сейчас.

Миррин вышел из кабинета. Но не прошло и десяти минут после этого, как во дворец явился начальник городской стражи.

— В центральный гарнизон принесли требование о выкупе, милорд!

— Океан-отец, показывай! — воскликнул Эйсгейр и крикнул слугам: — Верните посла Тавеллана!

Увидев требования, рыцарь поразился жадности похитителей: они хотели смолу древесника в количестве, равном весу Арделор. Слишком много. Смолу продавали склянками, вмещавшими вес не тяжелее крупного яблока: столько обычно получается нацедить с древесника за один раз, пока не прибежало слишком много Тварей, и пока они не интересовались двуногими. Иногда нацеживали по две-три, но редко. По официальным данным Гильдии наёмников, таких склянок добывалось не больше трёх тысяч за год. Похитители же требовали едва ли не восьмую часть годовой добычи. Причём через неделю.

— Кто принёс это?

— Мальчишка с ближайшего рынка. Сказал, какой-то дядька дал ему монету и велел отнести это солдатам у ворот гарнизона.

— Ну хоть как-то мальчишка описал его?

— Тёмные глаза, серый плащ, кутался в шарф.

Эйсгейр вздохнул: таких дядек в Эйсстурме тысячи.

Примчался Миррин, который не успел покинуть дворец.

— Это безумное требование! — изумился он. — Собрать столько смолы за неделю невозможно. Если только запасы…

Рыцарь хмыкнул. Запасы смолы не держат, потому что она имеет обыкновение застывать. А застыв, теряет половину свойств. Нет, пару месяцев она могла полежать, но обычно её пускали в ход сразу: проще хранить сделанные из неё лекарства или их составляющие, чем саму смолу. В общем, требование выдвинули практически невыполнимое. За месяц ещё можно было попробовать отправить наёмников в Чащи, но неделя…

— Предки, я должен сообщить Лесу! — воскликнул Миррин, выслушав всё, что ему пересказали, и умчался, оставив Эйсгейра наедине с мрачными мыслями.