Отделённые. Книга 2

Глава 2. То, что правильно

9 день 4 месяца 524 года новой эпохи

Виркнуд мастерски допросил хозяина дома, в котором нашли тело Иллитее. Эйсгейр, наблюдая за этим, думал, что на такое даже оборотни не все способны. Мало просто чуять пот и другие запахи. Надо следить за всеми реакциями, чувствовать, когда можно надавить, знать, когда стоит отвлечь внимание незначительными вопросами, и когда, наконец, прижать. Виркнуд всё это умел.

Такие таланты раскрылись в нём из-за тяжёлой юности: ради выживания маленькому ар-вахану пришлось научиться читать людей как книги. И даже лучше. Виркнуд скитался с пяти лет, после того как отчим увидел, что приёмный сын покрывается шерстью. А потом… Ребёнок очнулся рядом с уже холодным телом матери. Её убили на всякий случай, чтобы больше не родила зверья. Люди думали, волчонок тоже мёртв. Но он выжил. Эйсгейр не раз задавался вопросом, почему Виркнуд не озверел совсем от такого, как многие ар-вахану. И не находил ответа.

Хозяин дома оказался непричастен к убийству. Он, хоть и был «знающим», ни о каких грязных делах не знал. А вот его друг из общества — очень даже.

Миррин, наблюдавший за допросом второго, казалось, утратил всякое самообладание. Эйсгейру пришлось удерживать друга, иначе он ворвался бы в допросную и всё испортил.

В конце концов генас сознался и выдал своих подельников: Иллитее похитили для Ордена Жизни. Её собирались ввести в мару-кадал, а затем вылечить, но почему-то не получилось.

— Потому что вы криворукие ублюдки! — рычал Миррин, сидя рядом с Эйсгейром.

Зачем Иллитее нужна была солнцелобым, генас не имел ни малейшего понятия, но это явно знал Гилрау Лаэрдэт: он присутствовал при убийстве эльфийки и что-то сделал с её телом. Сразу после этого он покинул Эйсстурм, но оставил подробные инструкции. Каким образом ректор оказался на севере, не пользуясь порталом? До жути интересный вопрос, но он мерк на фоне целей «знающих»: они, не сумев вылечить Иллитее, решили использовать тело для провокации. Правда, похищение Арделор и начавшееся расследование спутали им все планы. Поэтому Иллитее на время спрятали. И если бы не наводка Малкира, возможно, тело не нашли бы до той самой провокации.

Получалось, Иллитее похитили люди, а Арделор… Если это действительно организовали Дети Леса, то становилось до страшного смешно: эльфы и люди совершают похищения с одной целью развязать войну и делают это одновременно в одном и том же месте. Поразительное единодушие!

Так если обе стороны жаждут войны, может, пусть воюют? Эйсгейру вдруг захотелось плюнуть на всё и умыть руки. Когда дерутся двое, лучше не кидаться разнимать их, иначе сам получишь и ещё виноватым останешься.

Но если двое — это два государства?

Эйсгейр мог не вмешиваться и оставить Северные земли в стороне. Да, они считались частью Королевства людей, но как и Периам, Север вошёл в состав государства на правах унии. И Снежная Длань вполне мог эту самую унию разорвать.

Тяжёлые мысли не оставляли рыцаря, когда он вернулся в свой кабинет.

Общество Знающих, точнее, Орден Жизни, хочет разжечь священную войну против остроухой нечисти. Во имя рода людского. И судя по всему, стремится, чтобы эльфы сами начали конфликт: смотрите, эти изверги хотят уничтожить нас, но мы не позволим! А Дети Леса предпочтут удар на упреждение. Нападут, дабы защититься. И будут считать себя правыми.

Через некоторое время к Эйсгейру явился Миррин, сообщил, что собирается переправлять тело Иллитее в Светлый Лес. С похищением служанки уже всё выяснили, и не было смысла дальше скрывать её. По крайней мере, от дома Валиссин. Миррин планировал рассказать обо всём Оронаэлу и передать тело без огласки. И пусть виркай Валиссин сам решает, как поступить.

Но Миррина волновал

— Позвольте поговорить с Малкиром, милорд. Почему он сказал искать в Обществе Знающих?

— Ладно, — согласился Эйсгейр, подумав, что совсем забыл об этом.

Рыцарь чувствовал, будто тонет. Вместе с Эйсстурмом. Столько всего… Разные мелочи вылезали то тут, то там. Множество вопросов кружились в голове водоворотом, который грозил утащить на дно и там оставить.

Эйсгейр понимал: многое нужно препоручить подданным. Но кому можно верить? Особенно когда всё подозрительное оказывается связано с Обществом Знающих. Ещё надо приглядывать за разными господами. Тем же герцогом Шеланом, например: не примется ли он за активные действия?

И обычных дел никто не отменял. Эамонд взял на себя уже очень много и сам переложил половину на Ормунда. И только после того, как убедился, что это можно сделать. Старому наместнику было совестно следить за собственным сыном, но пришлось.

О чём ещё забыл рыцарь? Восемьсот лет, к сожалению, не давали идеальной памяти. Хотя, может, это и к лучшему. Эйсгейр покосился на Ярла Мурмярла, который сегодня почему-то изволил прийти в кабинет даже без своего любимого разведчика.

— Вот цены бы не имела ваша пушистость, если бы вы могли работать! — упрекнул рыцарь сына диких полярных котов.

Тот, игнорируя незаслуженные нападки в свой адрес, гулял между стульев, иногда утыкаясь носом в пол. Потом с шипением отскочил от водного вихря: Утред нашёл и доставил Мясника в кабинет.

— С чего ты взял, что похищенных надо искать в Обществе Знающих? — спросил Эйсгейр, опередив Миррина, пока тот ставил круг тишины.

— Для высокородного вы не слишком вежливы, милорд, — слегка улыбаясь, сказал Малкир. — Не здороваетесь, тыкаете.

— Ты не король и не великий лорд, чтобы мне с тобой цацкаться.

— Ну, вообще-то, мы вместе работаем, насколько я помню.

— Малкир, не трать моё время зря. Свою вежливость я выразил, написав тебе и твоим людям пропуск.

— И то верно. А господин посол не ринется ли на меня, если я буду отвечать?

— Не ринется. — Эйсгейр опять успел вставить слово вперёд Миррина, и тот сердито зыркнул на рыцаря.

— Хоть и неловко говорить такое, но этого недостаточно. Письменное слово, господин посол, подобное слову милорда. Что меня отпустят, не будут преследовать, удерживать в заточении и так далее. Ни меня, ни моих людей.

Миррин надулся от злости.

— Я не могу писать такое от имени Светлого Леса, — сказал он.

— Мне хватит слова виркая из дома Тавеллан, — пошёл Малкир на компромисс, — засвидетельствованного печатью и подписью лорда Эйсгейра. Вы уж извините, но… — Он развёл руками. — Перестраховываюсь как могу. Поэтому или ваш указ, или никакого сотрудничества.

Миррин потянулся за бумагой и пером, но Малкир зацокал языком.

— Господин посол, не оскорбляйте моё повышенное чувство собственного достоинства тем, что думаете, будто я не знаю, на какой бумаге эльфы пишут документы.

Миррин посидел, посверлил глазами торговца.

— Милорд, — сказал он наконец, — чтобы мне не ходить туда обратно, не могли бы вы…

Маленький ледяной вихрь — и на столе лежала особая бумага, которую Светлый Лес использовал только для государственных дел. Рыцарь прекрасно знал, где она лежит.

— Я думал, ты меня отправишь, — пробормотал Миррин по-эльфийски, берясь за перо.

— Не хочу в одиночестве страдать от общества этого негодяя, — ответил Эйсгейр тоже по-эльфийски.

— Зачем ты вообще с ним согласился работать?

— Ну, как оказалось, не зря.

— Соль-то не нашли.

— Зато нашли Иллитее.

— Я смотрю, — вдруг заговорил на общем Малкир, — у вас, никак, крысы во дворце.

Рыцарь почти ужаснулся, что наглому торговцу известно даже об этой проблеме, но с облегчением понял — Малкир говорил о Мурмярле. Кот беспокойно ходил из стороны в сторону. Под кругом тишины его пушистость всегда чувствовал себя неуютно. Особенно если защиту наводил его деревянность.

Миррин написал, что просил Малкир, и тот взял бумагу.

— Сойдёт, — прочитав всё, сказал он, — но думаю, следует добавить сюда вариант на эльфийском, например…

И выдал заковыристую фразу, вроде тех, которые говорил Оронаэл Валиссин. На языке Детей Леса. С акцентом, но тем не менее. Через полминуты Миррин снял глаза со лба и безропотно, в совершеннейшем потрясении, дописал бумагу. После того как Малкир снова всё проверил, Эйсгейр добавил свою подпись.

Рыцарь был поражён не меньше. Главный ублюдок Иалона оказался ублюдком с кучей сюрпризов. Эйсгейр снова посмотрел на браслет, украшавший руку Малкира. Не жена ли научила его своему языку? Миррин, как оказалось, думал о том же.

— Какая дочь Леса дала тебе это? — спросил он торговца, взглядом показывая на раннэ.

На эльфийском получилось с густым намёком на оскорбление, вроде «что за шлюха это сделала». Малкир понял.

— Не обсуждаю личную жизнь на работе, господин посол, — ответил он, зло сощурившись.

Играть словами на неродном языке Малкир, видимо, не мог, зато в «господин посол» вложил столько издёвки, сколько влезло, и даже больше.

— Ладно, Малкир, — со вздохом проговорил Эйсгейр, — рассказывай.

И тот рассказал. А пока рассказывал, на Миррина было страшно смотреть, хотя сперва он, конечно, язвил.

— Возможно, убивать её не хотели, — начал Малкир. — Или хотели, но это не так важно. Что происходит, когда эльфа смертельно ранят, господин посол?

— Неужели умирает? — фыркнул Миррин.

— Это потом. А самое первое? Молчите? Я скажу. Эльф впадает в этот ваш мару-кадал. Как аксолька в спячку, чтобы пережить зиму.

— Всем известный факт.

— Не всем, но известный, — согласился Малкир, — в общем и целом. Но если в мару-кадал впадает женщина? У эльфиек он несколько отличается, ведь так?

Миррин побледнел.

— Отличается, господин посол? Скажите же, ну! Кажется, милорд не знает об этом.

Но господин посол словно лишился дара речи.

— Говори уже, Малкир, — произнёс рыцарь.

— В мару-кадал тело женщины первым делом сохраняет зародыш, если он есть, и превращает в нечто вроде семечка. Если женщина не беременна — то её эла-виал. И они могут так сохраниться даже дольше, чем тело, хоть и не бесконечно.

— Что такое эла-виал?

— То, с чем сливается мужское семя, и получается ребёнок.

Внезапно Эйсгейр понял, о чём не стал говорить Миррин, рассказывая об Арделор. Именно об этом. Вот откуда взялись дети, которых вынашивали способные рожать эльфийки. Видимо, удалось сохранить какое-то количество зародышей до того, как все стали бесплодны.

— Да откуда тебе это известно?! — взорвался Миррин. — Иллитар, милорд, этому ни в какой академии вне Леса не учат, даже на медицинских факультетах!

Кажется, он постоянно забывал о бело-синем раннэ Малкира, и Эйсгейр догадывался почему. Просто Миррин был не в силах принять, что хоть какая-то дочь Леса может быть замужем за Ортхирским Мясником.

— Миррин, подожди, — осадил посла рыцарь и взглянул на торговца. — Продолжай.

— Тело погибшей уже осмотрели, полагаю, но проверяли ли вы её эла-виал, господин посол?

— Какое…

— Общество Знающих забирает у эльфиек эла-виал. Иногда и самих эльфиек. Для Ордена Жизни. Только не говорите, будто вы не знали о связи между ними.

Не знали, но уже узнали…

— Но ты говорил, её не хотели убивать, — напомнил Эйсгейр.

— Возможно. Как я говорил, иногда им нужны и сами женщины. Может быть, перегнули палку, заставляя её тело начать мару-кадал. Возвращать из него ведь сложно. Поэтому они проделывают всё это сразу, чтобы не тащить живую эльфийку в Периам зазря.