Время любви

Глава 1. Татьяна

Он больше, чем жизнь

Он больше, чем свет

Он больше всего мира

Он мое сердце и моя душа

Мое солнце и мои звезды

Мое небо и бесконечность

Я растворилась в нем и не хочу, чтобы когда-нибудь было по-другому

Легкими и быстрыми движениями я поправляю свою макияж и заодно перевожу дыхание.

Я знала, что свадьба — это тяжело и утомительно

Тяжелое платье, тяжелая фата, тугая прическа и толстый слой профессионального макияжа.

Мне некомфортно и неуютно, ведь я не привыкла к пободному.

Но я готова терпеть, ведь я — самая красивая и желанная женщина на свете.

Наверная, так себя чувствует любая невеста.

Да-да, невеста.

Хотя, на самом деле, я уже жена — ведь мы уже были в ЗАГСе и поставили свои закорючки в специальном документе и получили паспорта, в которых на специальной страничке темно-синяя печать говорит сама за себя.

Но я все равно по привычке называю Андрея “женихом”. Да и вокруг постоянно слышится одна и та же фраза: “жених и невеста!”, “жених и невеста!”

Я пробегаюсь пальцами по длинным сияющим серьгам и колье — подарку свекрови. Это старинный, но очень эффектный комплект, и мне даже страшно представить его стоимость.

Но семья моего жениха может себе это позволить.

Да, мне повезло вдвойне.

Мало того, что мой жених красив и добр как бог, так еще из обеспеченной семьи с хорошим и надежным бизнесом, от которого, даже не работая, можно получать неплохие дивиденды.

Не зря мы празднуем свадьбу не где-нибудь, а в шикарном загородном доме в европейском стиле.

Немножко чувствую себя Беллой из фильма “Сумерки”. Ведь вокруг природа и роскошь, многочисленные гости, некоторые из которых могут встретиться на страницах журналов и в светской хронике. Немного в сторонке стоит многоярусный торт в половину моего роста, а цветочная арка, увитая розами, орхидеями и лилиями, определенно отсылает не только к Сумеркам”, но и другим романтическим фильмах, в которых главная героиня, после всех жизненных перипетий, обязательно выходит замуж за своего принца.

Я аккуратно разглаживаю сбившиеся складки верхней юбки, украшенной изысканной золотой вышивкой. Одна эта юбка стоит тысячу долларов, если не больше — Андрей и не думал скупиться на свадебные наряды. Мое платье — настоящее произведение искусства и даже немножко музыкальное — когда я иду или просто шевелюсь на месте, оно приятно шуршит и даже позвякивает, ведь рукава украшены цепочками из жемчужных нитей. Такие же нити вплетены и в мои волосы — длинные и роскошные, которые я всегда категорически отказывалась стричь. Они слегка вились и порой доставляли большие проблемы, но я, как истинная леди, готова терпеть любые неудобства и неприятности ради красоты и солидного образа.

Всё. Думаю, можно выходить. Надеюсь, этого небольшого отдыха хватит мне, чтобы продержаться еще какое-то время и не ударить в грязь лицом.

Невеста должна быть прекрасна и улыбчива.

Ведь сегодня ее счастливейший день!

Она радует своим обликом гостей, жениха и его родителей.

И пусть от вспышек фотокамер уже сводит скулы, и ноги на умопомрачительных шпильках нещадно болят, грозясь подвернуться даже на ровном мраморном полу, я готова улыбаться и покорять этот мир своей улыбкой.

Всё ради моей жизни — Андрея. Все ради моего солнца и Вселенной.

Все-все ради него — любви всей моей жизни.

Покинув уборную, я решительно возвращаюсь в центр событий. Окружающие меня люди улыбаются, но от развлечений не отвлекаются — кто-то танцует, кто-то участвует в конкурсах тамады, традиционного для всех русских свадеб, какими бы роскошными и светскими они не были, кто-то просто неспешно беседует и с удовольствием пьет дорогое шампанское.

Беззаботнее всех выглядят дети. Их немного и одеты они от кутюр, но дети всегда дети — с радостными визгами они носятся по огромному пространству, прячутся под столами за длинными, спускающимися до самого пола скатертями и шутки ради таскают незамысловатую закуску, которую не едят, а кидают кто куда, порой попадая даже в учтивый и вышколенный персонал.

Я чувствую себя королевой, потому что никто из гостей не торопиться сейчас приблизиться ко мне, предпочитая свои занятия. Это ощущение заставляет меня улыбаться еще более гордо и идти еще степенней. Но одновременно я чувствую легкий укол одиночества и обособленности.

Несмотря на то, что я стала выходить в свет в качестве будущей жены Андрея Орлова с 18 лет, я так и не привыкла к этому обществу. А ведь прошло три года!

И да, очень не хватает собственных родителей. Уверена, в такую минуту они были бы рядом, держа под локотки с двух сторон, и в своей излюбленной манере продолжали оберегать меня если не словом, то одним присутствием. Как верные друзья. Как верные рыцари.

Как мушкетеры.

Воспоминания о родителям уже не бьет по мне так сильно и болезненно, как это было в первое время. И все равно — нервно сглотнув, я даже слегка трясу головой, чтобы скинуть наваждение, нахлынувшее столь не вовремя.

И продолжаю свой путь.

Я ищу Андрея.

Странно.

Где же он?

Почему-то я не решаюсь спрашивать никого из гостей и даже родителей самого Андрея о неожиданном исчезновении своего супруга. Считаю, что это будет не совсем красиво и уместно.

Ничего. Не зря он — мое сердце.

Я почувствую его. И найду по той невидимой нити, которая всегда нас связывала прочнее настоящей веревки.

Я степенно и ладно вышагиваю среди гостей в сторону одного из гостевых домиков, гордо кивая и поощрительно улыбаясь. Я профессионально скрываю свою неуверенность и нервозность и наверняка кажусь самим воплощением спокойствия и расслабленности. Я долго работала над этим — даже брала небольшие уроки актерского мастерства.

И уже давно слилась воедино со своей маской молодой светской львицы. Лишь бы Орловы были мной довольны.

Чем ближе я приближаюсь к небольшому одноэтажному строению под покатой, тоже украшенной гирляндами крышей, тем меньше становится вокруг меня людей. Оно и понятно — вся движуха там, где еда и выпивка, где небольшая сцена, негромко играет небольшой оркестр и вовсю веселится тамада — популярный блогер и ведущий топового ток-шоу, где на специальной подставке стоит торт и ведутся самые разнообразные беседы и разговоры.

Я почти физически ощущаю ту самую ниточку, которая уверенно и четко ведет меня именно к этому домику. И горящий в больших, в пол, окнах свет только убеждает меня в моей правоте и притягивает к себе, как магнит.

Я взлетаю по двум невысоким ступенькам, распахиваю дверь и, крича радостное “Андрюша! Ты тут?”, влетаю в домик.

Уголком глаза замечаю неаккуратно опрокинутую красную туфлю на высокой шпильке и миниатюрный блестящий клатч на цепочке, ярко-алый нагрудный платок и осколки разбитого бокала на высокой ножке, но какого-то особого значения всем этим деталям не придаю.

— Андрей! Это я! Ты здесь? — упрямо зову я, уверенно шагая вперед и осторожно придерживая край длинного шлейфа, расшитого золотыми нитями и жемчугом.

Я прохожу фойе, которое одновременно служит и коридором, и гостинной. Дверь налево ведет в столовую, совмещенную с кухней, поэтому меня она не интересует, и я вхожу в спальню.

И хотя от представшей картины я застываю на месте, улыбающаяся маска все еще при мне, как приклеенная. Свыклась я с ней настолько, что в любой непонятной ситуации использую как бронь.

И вообще я собственным глазам не верю категорически.

Ну, не может быть то, что я увидела, быть правдой. Это просто обман зрения, или галлюцинации, или еще что, не знаю!

И не желаю знать!

— Простите… — бормочу я рассеянно, отворачиваясь.

И хотя глазами я уже не вижу ни поспешно натягивающего брюки Андрюши, на лице которого царит одновременно рассерженное и рассеянное выражение, ни бесстыдно демонстрирующую голую грудь брюнетку, алое платье которой собралось складками в районе талии, в голове по-прежнему стоит вполне себе конкретный и весьма понятный даже мне, наивной дурочке, натюрморт.

А ведь я знаю эту девушку. Это Лина, однокурсница Андрюши. Очень красивая и яркая девушка, настоящая модель со всеми полагающимися параметрами — длинными ногами, тонкой талией, высокой аккуратной грудью и крепкими бедрами. Она частый гость в доме Орловых, и я всегда стараюсь относиться к ней с тем же вниманием и уважением, что и остальные. Но, если честно, меня всегда немного смущали ее откровенное, порой вызывающее поведение и крайне открытые даже в холодное время года наряды.

В душе — полный раздрайв. Сердце стучит как бешеное, гулко трепыхается о ребра и бьется, как птица о прутья клетки.

А в голове — тяжесть и туман, как будто я выпила больше одного бокала шампанского.

И в горле сухо.

И кажется, вся моя Вселенная вдруг взяла, и сжалась до одного единственного атома, в котором, увы, для меня нет места.

— Танюша! — внезапно зовет меня до боли родной голос Андрея, и я привычно вскидываюсь и оборачиваюсь, готовая бежать на его зов.

Ой, зря я это сделала, конечно.

Если Андрей привел в себя в хоть какое-то подобие порядка, то Лина никуда не делась. Более того — она по-прежнему является частью сумасшедшего сюра, бесстыдно развалившись на скомканном покрывале и разметав темные локоны по обнаженным плечам. Я даже почему-то замечаю неожиданно темные кружочки сосков, стоящие торчком и вызывающе глядящие вверх. И полное отсутствие какого-либо белья.

В отличие от Андрея, она и не подумала даже немного прикрыться. Или хотя бы подтянуть бретельки платья.

— Танюша, ты все неправильно поняла! — уверенно заявляет Андрей, кидаясь ко мне и хватая мой локоть, — Ничего не было! Лине стало дурно, я лишь помогал!

— Правда? — я с надеждой гляжу в любимое лицо с самыми прекрасными на свете глазами цвета ясного летнего неба.

И эти глаза окутывают меня уже знакомой нежностью, лаской и любовью, от которых кровь кипит и конечности сводит в приятном томлении.

И в один миг в мой мир вернулось и солнце, и звезды, и целые созвездия.

И я, счастливая, тянусь в этом мороке и сладком мираже к своему Андрюше, не видя больше никого и ничего.

Но ровно до того момента, пока Лина не прыскнула пренебрежительно и не хохотнула.

Я инстинктивно перевожу взгляд обратно на девушку. И вижу в ее глазах такую брезгливость… Такое мерзкое выражение, будто это не я, такая красивая, в шикарном свадебном платье, стою, а какая-то старая облезлая кошка в нарывах и струпьях.

— Какая же ты дура, Танька, — красивые, явно подколотые губы Лины растягиваются в неприятной, какой-то змеиной усмешке, — Ей-Богу, редкостная дура…

— Лина! Прекрати! — грубо обрывает ее мой Андрей и добавляет уже куда мягче, перехватывая мой взгляд, — Танюшка, смотри на меня! На меня смотри! Пойдем, нас гости ждут. Скоро торт резать будут, пойдем, мое солнышко…. Ты у меня такая красивая… Я тебя так люблю!

А тянет меня Андрюша мой, тянет, да так уверенно, так настойчиво, привычно пытаясь вновь окутать меня своим очарованием и той особой аурой, без которой я не представляю ни минуты своей жизни.