Время любви
- Автор: Деметра Фрост
- Жанр: Современные любовные романы
Читать книгу "Время любви"
Но тут меня будто что удерживает. Не дает сделать и шагу. А взгляд — перевести с бесстыдно красивой Лины, чья загорелая кожа так красиво и так эффектно смотрится на светло-жемчужном покрывале…
— Андрюш… — говорю я и не узнаю собственный голос. Какой-то он низкий и хриплый, будто сорванный или прокуренный, — Что это, получается… Ты мне с Линой… того… изменил?
Андрей хохотнул, но как-то нервно. А вот Лина откровенно заржала.
— Нет, Андрюш, она не дура, — говорит, — Карпова твоя идиотка! Клиническая!
И что-то происходит со мной…
Будто что хлопнуло…
Взорвалось…
И потянуло меня туда, где темно.
Где нет ни воздуха, ни ветра, ни запаха.
Хотя нет, один запах был.
Противный такой, режущий не только носовый назухи, но и даже глаза.
Что это? Духи? Одеколон?
Нет уж…
Это запах секса. Пота и прочих всяких жидкостей. Страстных вздохов и активных движений.
Знакомый запах. До свадьбы мы с Андрюшей целибата не придерживались, и после секса какое-то время в комнате всегда витает подобный флер.
Однако…
Откуда он здесь?
Ах да…
Ведь мой любимый Андрюша только что трахался с этой девкой…
Трахался, а после в глаза заявил: “Ничего не было! “, “Ты все не так поняла!”
Лина права. Я конченая идиотка и дура.
С макияжем.
С прической.
На каблуках.
И в платье за несколько тысяч долларов.
Но дура.
Щелк.
Вспышка.
Солнце взрывается.
Щелк.
Вспышка.
И резко схлопывается, превращаясь в черную дыру.
И в нее стремительно затягивает все-все — и мою нежность, и мою преданность, и мою любовь к Андрюше, мою веру и надежду в его идеалы и силы.
Затягивает и мечты, и чаяния. И образы моего будущего, где я счастлива подле моего Андрея, а рядом — крутятся два спиногрыза, как две капли воды похожие на своего папочку. И совсем чуточку — на меня.
К сожалению, черная дыра почему-то не втягивает почти мерзкое чувство обиды и одиночества. Оно бьет по самому нутру, под дых, подкашивая ноги и заставляя голову кружится.
А после страшная мигрень буквально разрывает виски и мне приходится даже зажмуриться и опереться ладонью о косяк, чтобы не упасть.
— Танюша! Что с тобой? — мгновенно кудахчет Андрей, подхватывая меня под локоток, — Родная! Не пугай меня так! Что, голова кружится? Тошнит?!
— Только не говори, что она у тебя беременная! — усмехается Лина пренебрежительно
Я крепко жмурюсь и старательно перевожу дыхание.
Грудь, словно в тисках. Потому и дышать тяжело.
И сердце… Бух-бух. Бух-бух. Бьется сильно и тяжело и отдается прямо в желудок, вызывая тошноту. Мерзопакостное ощущение.
— Пошел ты, Орлов, — с трудом выдавливаю я из себя, — Пошел ты…
— Что, Танюш? Что ты такое говоришь? Я тебя не слышу!
— Пошел в жопу, Орлов! — внезапно для самой себя и, естественно, для Андрея взрываюсь я, что есть силы отталкивая жениха, — Не трогай меня! Не трогай!!! Ты подлец! ублюдок! Скотина! Сволочь! Как так можно?! На собственной свадьбе! На моих глазах!!! И после всего — врать! Причем так откровенно, так нагло! Сволочь! Сволочь!
Я кричу громко, уже и не пытаясь скрыть или хотя бы прикрыть истерику и невесть откуда взявшуюся тоску. Глаза и щеки обжигают яростные слезы, на горле стягивается тугой ошейник, который я, подняв руки, пытаюсь содрать, но пальцы почему-то не могут нащупать ни удавку, ни что-либо еще, поэтому у меня и не получается ослабить давление на гортань.
И хотя мне даже дышать трудно, я все равно продолжаю истошно кричать и даже материться. Я! Татьяна Карпова! Для которой даже слово “черт”, как правило, не в чести, материлась!
Но легче не становилось!
Ни от слез, ни от крика!
А от вида Андрея, который от моей истерики все сильнее и сильнее хмурится и даже брезгливо кривится, мне становится только хуже.
В какой же момент я оказываюсь на улице? Я слышу голоса и разговоры, вижу яркие вспышки и сияющие улыбки.
Но вот кто-то дергает меня за руку и юбку, кто-то громко окликает меня по имени.
Но мне плевать!
Почему-то все передо мной окрашено темными пятнами и подтеками, и от вида белоснежных скатертей, лент и цветов, с которых будто стекает гниль и грязь, меня страшно мутит и выворачивает.
Господи, как же мне плохо…
— Танюша!
— Таня!
— Танечка!
Мое собственное имя в разных вариациях кажется мне мерзким и отвратительным. Так и хочется заорать: “Прекратите меня так называть!”
Но больше всего хочется провалиться во тьму и просто отключится, чтобы не чувствовать всю эту боль и сумасшедшее отчаяние.
Да, мне больно. Так больно, что в глазах двоится и уши закладывает.
Так больно, что действительно рвет прямо на безупречно белые розы вдоль мощеной дорожки.
Так больно, что я кусаю руку человека, который пытается поднять меня с колен и которого я совершенно не узнаю.
Так больно, что бегу вперед и не разбирая дороги, бегу прямо босиком, потому что давно скинула неудобные туфли.
И от этой боли я вою раненой собакой, даже не надеясь получить помощи и облегчения.
Даже когда оказываюсь вне пределов загородного дома.
Когда оказываюсь вне лживого праздника жизни и ауры моего любимого человека, без которого еще вчера я не представляла своей жизни.
Даже когда я оказываюсь на широкой дороге, а вокруг меня — темнота лесных массивов, обычно страшно меня пугающих.
И уши закладывает от гула проносящихся мимо машин.
И глаза слепят росчерки их фар.
А впереди — лишь тьма, неизвестность и боль.
И даже неожиданно остановившаяся около меня машина, коварно мигнувшая красным, меня совершенно не настораживает, потому что сейчас я полна только всепоглощающей болью и страхом.