Отделённые. Книга 2

Миррин молчал, и спрашивать пришлось рыцарю.

— Откуда тебе это известно?

— Я одно время следил за Обществом Знающих. Больше ничего не могу сказать, — произнёс Малкир, и, видя, как злится посол, добавил: — Я пробовал сообщить об этом властям. Но кто я, чтобы меня послушали?

Эйсгейр вздохнул. Кто бы послушал Ортхирского Мясника? Слово бандита против слова всеми уважаемого общества учёных…

— К тому же, есть подробности, раскрытие которых могло и может навредить тем, кого я защищаю, — добавил Малкир помолчав. — Поэтому больше я ничего не могу сказать. Пока.

«Даже у Мясника есть те, кого он любит», — подумал рыцарь.

— Но Иллитее не могла ни зачать, ни родить, — заговорил наконец Миррин. — Для чего тогда… Милорд, отправьте меня в комнату с телом.

Рыцарь перенёс всех троих. Миррин даже не обратил внимания, что вместе с ними оказался и Малкир. Эйсгейр сам себе не мог объяснить, почему не отправил торговца в другое место.

Миррин принялся за работу, которой давно не занимался. Он убрал покрывавшую тело ткань, снял лёд, в котором его хранили. Только сейчас Эйсгейр увидел ужасную рану поперёк живота. Иллитее могла не просто быстро потерять сознание, а мгновенно умереть. Потому-то у «знающих» не получилось вернуть её из мару-кадал. Действительно — криворукие ублюдки.

Всё, что рассказал Малкир, вписывалось в известное из допросов. Получалось, Гилрау Лаэрдэт забрал у Иллитее эла-виал. Эйсгейр уже планировал отправлять своих людей ловить скачущего по стране благородного ректора, усердно работающего во имя рода людского.

Но зачем Ордену Жизни эла-виал?

Миррин достал медицинские инструменты, которые находились здесь же, ведь Иллитее уже осматривали, и вооружился небольшим тонким ножом.

Рыцарь покосился на Малкира. Тот спокойно смотрел, что делает Миррин. Вряд ли Ортхирского Мясника можно было этим удивить. Эйсгейр внезапно подумал, что сам он за своё долгое существование отнял не меньше жизней, чем негодяй-торговец. Вот уж кого впору считать мясником. А если вспомнить, сколько погибло, выполняя его приказы… В чём тогда разница между ним и Малкиром?

— Иллитар милостивый, их нет, — выдохнул Миррин, распотрошив на кусочки орган, который извлёк из Иллитее. — Их нет, — повторил он и резко развернулся к Малкиру. — Зачем им это?

Тот с деланной опаской покосился на нож.

— Я не знаю, господин посол.

Миррин хотел было что-то сказать, но вдруг застыл. Стоял несколько мгновений, а потом шумно выдохнул и рассмеялся.

— Миррин?

— Твари чащобные, Эйс, я… Я столько лет работал на благо Леса. Я жизнь ему отдавал, хранил все секреты, как океан, я… Я делал это себе во вред, во вред своей жизни, во вред дружбе. Иллитар милостивый, для чего? — шептал он, глядя в никуда. — Чтобы какие-то ублюдки потешались надо мной, рассказывая об эла-виал? Чтобы остроухие твари отдавали дочерей моего народа на растерзание мелкотравчатым?

— Миррин…

— Знаешь, Эйс, кто подал идею обыскать порт и кварталы, где нашли Арделор? Следователь от Первого советника. — Миррин снова шумно выдохнул, будто наконец высказал то, что тревожило его сильнее всего. — Я всегда считал Эмиэля достойнейшим. Он мой друг с самого детства. Мы росли вместе. Мы пережили Чёрный день вместе. А теперь… Кому мне верить? Что я должен делать теперь?

Рыцарь не знал, как ответить, и ответил внезапно Ортхирский Мясник:

— Делайте то, что правильно, виркай из дома Тавеллан. Не то, что надо. А то, что правильно. Увы, это не всегда одно и то же.