Южная пустошь 3

Глава 9

— М-мехмед? — чуть громче повторила я.

Я еще не успела договорить, как меч наследника султана с тихим шелестом покинул ножны и оказался у моей шеи. Я чувствовала его ледяное, прикосновение там, где билась жилка, с каждым ударом пульса касаясь острого лезвия. Малейшее движение, и я повалюсь на землю с перерезанным горлом.

— Откуда ты знаешь моего брата, ахира? — голос мужчины был так же холоден и безжалостен, как его меч.

Он назвал меня словом, которым в султанате обозначали женщину, лишенную хозяина, а значит и чести. Даже для аддийской шмары это прозвучало бы оскорбительно. Пожалуй, случись это при других обстоятельствах, меня это обращение задело бы, но сейчас я не обратила на него никакого внимания…

«Брат?»- мысленно ахнула я, но произнести вслух не решилась. Набери я в грудь чуть больше воздуха, и лезвие аддийского меча разрежет мою кожу. Поэтому я ошеломленно смотрела на всадника, но молчала.

Внезапно звякнула цепочка, связывающая мужчину и женщину. Я метнула взгляд на рабыню, но успела только заметить, как шелохнулись покрывала… Всадник тоже слегка повернул голову и скосил глаза на женщину. Вероятно, он увидел гораздо больше, чем я, потому что меч так же внезапно исчез, а мужчина слегка склонил голову и произнес совсем другим тоном.

— Мое имя Амил, я младший брат Мехмеда, наследника султана. А ты, — он непроизвольно дернул губой, выдавая каких усилий ему стоит говорить со мной без пренебрежения, — откуда знаешь моего брата?

— От имени его величества рада приветствовать вас в Грилории, — пробормотала я машинально заученную фразу. — Я никогда не видела вашего брата, но, — запнулась, — я много раз видела его отца…

Цепочка снова звякнула. Но я опять успела заметить только колыхание покрывал. А мой собеседник, метнув взгляд на рабыню, снова понял гораздо больше, чем я. И во второй раз изменил тон.

— Мой брат отправил меня к ее величеству Елине… Если ты знаешь, как встретиться с ней, то именем моего брата, наследника великого султана, прошу помочь нам… — В этот раз вежливое обращение далось ему гораздо проще. Как будто бы он сменил настройки, включившись в дипломатический этикет. — Наша страна и наш отец в опасности, и мы пришли миром, надеясь на помощь.

Я улыбнулась. Захотелось немного похулиганить и поводить младшего сына Эбрахила за нос, отомстив за меч, приставленный к горлу. Однако сейчас не время для шуток, тем более таких, которые могут вызвать личную обиду у Амира и этой невидимой рабыни, о личности которой у меня появились догадки… Кажется я поняла, кто именно скрывался под десятками покрывал…

Поэтому склонила голову, приветствуя принца другой страны, и произнесла степенно и с достоинством, которое никак не вязалось ни с окружающей обстановкой Нижнего города, ни с моим драным и заляпанным грязью и паутиной платьем:

— Ее величество Елина к вашим услугам. Этой ночью я решила проверить, как живут подданные моего брата, и поэтому оказалась здесь в такое неурочное время. Но как так вышло, что вы, посланники Мехмеда, наследника султана, бродите посреди ночи в самых трущобах Яснограда, вместо того, чтобы спокойно почивать в королевском замке?

— Мой брат велел не доверять его величеству Фиодору. Он, как и мой отец может оказаться в ловушке монтийских монахов. Мехмед велел остановиться в Нижнем городе и встретиться с правителем ночного Яснограда, который мог бы помочь нам тайно связаться с вами. Однако я приехал слишком поздно и не смог найти пристанище в стенах города. В том постоялом дворе, которые попался нам на пути, слишком много монахов. И я решил, что безопаснее всего будет переночевать под открытым небом. Я воин и привык терпеть неудобства. Но монахи узнали о нашем прибытии и устроили облаву, из которой нам с трудом удалось вырваться. Поэтому мы здесь, — склонил голову в ответ младший принц. — Нам повезло встретить вас лично…

Надо было отдать ему должное, после того, как я представилась, младший принц сумел в третий раз изменить тон беседы. Теперь он говорил со мной, как с представителем королевской династии, с более высоким статусом. Между «куда прешь» и «нам повезло встретить вас лично» была точно такая же пропасть, как между шмарой из Нижнего города и мной… Я даже услышала в голосе брата искреннее уважение, хотя уважать женщин в Аддийском султанате не принято.

— Я очень рада, что наша встреча случилась, — улыбнулась я, думая, что случилась она совсем не вовремя.

Скоро рассвет, в разрушенном доме меня ждет Грегорик, мы должны вернуться до того, как проснуться слуги в королевском замке. Но я не могла бросить Амила и его рабыню здесь. Помимо того, что это не в моих интересах, так это еще и совершенно невежливо. Нужно было устроить эту парочку в доме Алиса. А ворота в Средний город откроются только на рассвете.

Две эти одинаково важные задачи не имели никакого общего решения. Нужно было выбирать. Или пойти другим путем…

— Оставаться в Нижнем городе нельзя, — улыбнулась я, — я могу отвести вас в безопасное место. Однако вы должны понимать, идти открыто я не могу, монахи не должны узнать о моих прогулках, но и доверить вам секреты королевской семьи Грилории не имею никакого права. Поэтому если вы примете мое приглашение, то мне придется завязать вам глаза, чтобы сохранить свои тайны.

Я видела мое предложение совершенно не понравилось Амилу. Он хотел отказаться, но раздумывал, как сделать это так, чтобы не оскорбить слишком сильно ту, к которой он пришел за помощью. Но в этот самый момент снова звякнула цепочка. И я успела увидеть, как из покрывал на мгновение вынырнула пухлая ладонь с белоснежной кожей, которая никогда не видела солнца, унизанная десятком роскошнейших колец и крошечной татуировкой на тыльной стороне ладони, которая подтверждала высокий статус рабыни…

— Хорошо, — с усилием согласился Амил, получив сигнал от своей матери, первой, жены султана, — я согласен…

Он спешился и помог спуститься своей рабыне, которая легко соскользнула с лошади, невольно вызвав мое восхищение. Я не представляла, как вообще можно было двигаться, навесив на себя такое множество покрывал. Но жене султана покрывала, опустившиеся до земли и скрывавшие ее от взора посторонних с макушки до пят, казалось не мешали вовсе. Двигалась она, несмотря на внушительный вес и немолодой возраст очень грациозно.

— Лошадей придется оставить, они не пройдут, — заявила я, когда глаза Амила и и его матери были перевязаны легкими шелковыми шарфами, которыми, без ущерба для своего наряда, поделилась с нами аддийская женщина. Ей пришлось завязать глаза прямо поверх покрывал, потому что обнажать лицо было для нее верхом неприличия.

— Хорошо, — скрипнул зубами Амил и выпустил повод из рук.

Я его прекрасно понимала, аддийские скакуны, на которых приехал сын султана и его жена, стоили каждый как пара табунов обычных рабочих лошадок. Но сейчас было не до жалости. Однако лошади могли выдать магам присутствие в Грилории посланников султана, поэтому я собиралась по пути заскочить к одному купцу, который остался должен мне по гроб жизни еще с тех времен, когда я была ночной королевой, вершившей суд. Он присмотрит за лошадками пару дней, а потом я тайком переправлю их в конюшню к Алису…

— Не сейчас, — ответила я с легкой улыбкой. Все же мне удалось получить удовлетворение если не за меч, приставленный к горлу, то хотя бы за пренебрежение в первые мгновения нашей встречи. — Мы оставим их у моего доверенного человека. У него уже есть парочка чистокровных аддийских кобыл, и он будет счастлив приютить у себя вашего жеребца даже на время…

— Аддийских кобыл? — не смог не обратить внимание на сказанной Амил, — но этого не может быть. Вывоз кобыл из Аддии строжайше запрещен. Никто не стал бы рисковать головой. Вероятно купца обманули…

— Дорогой мой Амил, — рассмеялась я абсолютно довольная тем, что он повел себя именно так, как я хотела, — вам ли не знать, что желание одних владеть чем-то уникальным, очень часто совпадает с желанием других получить неприлично много денег за риск. Вот вы, например, тоже один из таких людей. — Я сделала паузу, довольно короткую, чтобы он ничего не успел ответить, но достаточно выразительную, чтобы мои слова прозвучали именно так, как нужно, — я очень сильно сомневаюсь, что султан позволили вам забрать самый дорогой цветок из его цветника. А значит, ваше желание получить его, совпало с желанием какого-то смотрителя получить вознаграждение за вовремя закрытые глаза…

Амил понял мой намек абсолютно правильно и побледнел так, что это было хорошо заметно даже при свете луны. Он не смог скрыть свой страх. Жены султана не имели права покидать гарем. А особенно первая. Слишком многое было завязано на ней и на ее детях. Но если она здесь, значит сыну пришлось дорого заплатить за возможность увезти рабыню в другую страну. И прямо сейчас он рискует головой, точно так же, как контрабандист протащивший через границу запрещенными лошадей. А то и больше… Все же жена султана — не чистокровная лошадь, хотя цена на них на аддийском базаре примерно одинакова…

Вот теперь я отыгралась и за меч тоже. И абсолютно довольная завершением нашего разговора, подхватила лошадь под уздцы и повела в ту сторону, где меня ждал Грегорик. Купец, к счастью, жил совсем рядом с ремесленной слободой. Так что оставлю Амила с матерью в развалинах, под присмотром племянника, а сама отведу лошадей. Так будет и быстрее и безопаснее.

Возвращение прошло без сучка и задоринки. Если Гргорик и удивился, что со мной к тайному ходу пришли еще два человека, то виду не подал. Просто молча смотрел на парочку и о чем-то думал.

Я быстро сбегала к купцу. Он, как я и предполагала, пришел в полный восторг, увидев коней. Мне даже пришлось прикрикнуть на него, чтобы тот услышал приказ приютить животных на какое-то время. Впрочем я могла бы ничего не просить. Уверена, за чистокровными аддийскими жеребцами, купец будет смотреть лучше, чем за своими детьми.

Так же быстро, не мешкая мы промчались по подземному ходу и вернулись в старый тронный зал. Гостей я определила в потайном кабинете, где когда-то давно мы с Эбрахилом раскрыли перед другу другом карты: он признался, что он мой отец, а я — что хочу быть свободной женщиной и королевой.

Я велела Амилу и его матери никуда не выходить, если их заметят, то они ничем не помогут ни Мехмеду, ни самому Эбрахилу. Пообещала, что сама лично навещу их днем и принесу еды. А следующей ночью приду, чтобы отвести в безопасное место.

Я уже собиралась уходить, как вдруг жена моего отца остановила меня, преградив дорогу. Я удивленно замерла. Впервые за все время она вышла из-за спины своего сына и сделала что-то сама.

— Ты не такая, как я думала, — тихо произнесла она.

Ее голос, мягкий и теплый, совершенно не вязался со слухами о жестокости и безжалостности первой жены султана, которая держала в страхе весь гарем и с которой боялись связываться даже мужчины.

— Я рада, что мой муж оставил тебя в живых.

Я кивнула. Меня это тоже радовало. Очень.

— Но я должна тебя предупредить, — она очень умела играла своим голосом, я невольно прислушалась и ощутила тревогу в сердце, — мой супруг, под властью монахов. И он собирается нарушить ваши договоренности.