Петуния Дурсль и совиная почта

Глава 8. Квиддич сквозь… боль и страдания

Сентябрь и октябрь проходили стремительно, новые предметы разочаровывали еще больше, а наладить контакт с учениками и учителями у Петунии все не получалось, хотя среди ее однокурсников было немало таких же, как она, бездарностей. По словам преподавателей, конечно.

О преподавательской этике тут слышала всего пара учителей. Ну ладно, трое. И все они были из относительно молодых. Да и не сказать, что их этика помогала Петунии лучше учиться. Как по ней, все учителя просили от нее просто невозможного.

Например, колдовать. Очевидно же, что вместо волшебной палочки ей продали просто бесполезный прутик. Ну или их эта великая Книга ошиблась.

Но вот наступил ноябрь, и у девочки появился отличный повод подружиться хоть с кем-нибудь, а также развеяться и узнать об еще одной немаловажной и почитаемой части школьной жизни — квиддиче.

Правила ей объяснял Скорпиус, пока они с огромным потоком учеников плелись к игровому полю. Альбус закатывал глаза. Казалось, ему этот вид спорта уже порядком поднадоел. Как заметила Питти, его старший брат и кузина Роза очень сдружились, пока первый учил вторую летать на метле. Роза планировала стать чемпионкой школы, как когда-то ее отец.

— Наш ловец силен. Но он не сравнится с ловцом Гриффиндора, конечно. Как бы грустно мне ни было это говорить.

— Да, Малфой, наш Присли порубит вашего Бёрка на куски! — поддакнул кто-то из бордово-золотой толпы.

— Ага, на ровные и аккуратные. А Мэтьюс добавит сверху! — согласился с первым голосом второй, и оба влились в хохочущий поток.

— Мэтьюс — это их загонщик. Не парень — зверь, — пояснил Скорпиус, но у девочки вся информация влетала в одно ухо и вылетала в другое. Она лишь вежливо улыбалась. — И Джеймс тоже загонщик. С того года играет в команде. Я слышал, все ждут, пока он подаст заявку на переквалификацию в ловца, ведь Присли учится последний год…

— Успокойся, Скорп. Ты же видишь, что даме скучно, — сказал Ал. — Пойдем лучше возьмем пищалки и что-нибудь перекусить.

Он потянул кузину и друга к очереди в маленький ларек у входа на трибуны. Там без надзора лежали сладости, тыквенные кексы и разного рода хлопушки и трещетки.

— Перцовых чертиков нет? — разочарованно проговорил Скорпиус.

— Сколько стоит? — спросила Петуния, указывая на яблоки в шоколаде и выискивая взглядом продавца.

— Все бесплатно, — радостно сообщил Альбус.

— Да ну тебя, ты шутишь!

— Нисколько.

За спиной уже кто-то толкался, намекая на то, чтобы она поторопилась с выбором. Питти схватила два яблока, пакет орехов, стакан поп-корна и трещотку в зелено-серебряных цветах. Разумеется, она собиралась болеть за Слизерин, ведь ее пригласили на игру ученики именно этого Дома. Но оба мальчика удивленно уставились на нее.

— Что? — спросила она, смущаясь

— Ничего…

— Просто Альбусу ужасно приятно, — поспешил заметить Скорпиус. — А дама у нас с аппетитом! Ты все это съешь? — Сам он держал только пакет с какими-то черными конфетами.

— Если что, отдам вам. Оно же бесплатно!

— Да. Это для увеселения. Папа говорил, в его годы таких привилегий не было. Но, видимо, директор МакГонагалл знает толк в развлечениях. Ведь самое интересное в игре — это что-то грызть, пока ее смотришь!

— О да, ты прав, — согласилась Петуния с ликующим Скорпиусом, уводящим ее на трибуны.

— Заберемся повыше, пока есть места.

Трибуна была построена в виде чаши и расширялась кверху. Первый ряд сидений начинался в примерно два человеческих роста от земли, что было для Питти необычно. У огромного табло располагались флаги играющих сегодня Домов: слева зеленый с серебристой змеей Слизерина, справа бордовый с золотой головой льва Гриффиндора. На дне этой "чаши" было поле, покрытое серой подмерзшей травой. Высокие шесты с кольцами на концах влажно поблескивали в прохладном воздухе.

— Разве места внизу не самые лучшие? — спросила Питти, оглядывая поле, на котором ничего не было начерчено, кроме огромной точки, указывающей на центр.

Скорп и Ал усмехнулись в унисон.

— Не в квиддиче! — ответил первый, и тройка продолжила восхождение.

Они добрались почти до самого верха. Дальше была только специальная трибуна для преподавателей, огороженная небольшим пространством и заборчиком, еще почти пустая. Только в самом центре сидела директриса: строгая женщина, укутанная в плащ в бордово-зеленую шотландскую клетку, с черной остроконечной шляпой на голове. Она, сверкая квадратными очками, переговаривалась с мадам Хуч, учительницей Петунии по полетам.

Девочка поняла, что ни разу не видела директрису вблизи, и задавалась вопросом, сколько же ей лет и сколько поколений учеников она успела выпустить за свою карьеру. Учеников, большая часть которых подвергается моральному давлению не только от одноклассников и однокурсников, но и от учителей, полтергейста, призраков, Филча, зловещего леса на периферии и даже от чертовых живых лестниц. "Интересно, — подумала Петуния, — только я так болезненно все воспринимаю? Не может же такого быть, что остальным тут нормально?"

— Мадам Хуч — судья в квиддиче, — пояснил Скорпиус, отрывая подругу от раздумий. — А директор МакГонагалл — ярая фанатка игры.

Зрители прибывали, в том числе наполнялась и трибуна с преподавателями. Они были за спиной, и Петунии постоянно казалось, что кто-то за ней наблюдает. Но когда она поворачивалась, на нее никто не смотрел.

Альбус и Скорпиус сели по обе стороны от нее и, попеременно забираясь руками в пакет поп-корна, обсуждали шансы на победу. Тремя рядами ниже и много левее устраивались девочки из ее класса. Клементина Мистерио, пропуская Жюли Триаль в середину, поднявшись с места, заметила Петунию и кивнула ей. Питти тут же помахала в ответ.

— О, это Роза и Мари-Виктуар! — сказал Скорп, указывая в ту же сторону, куда смотрела Питти, но на ряд ниже.

Роза была узнаваема в своей строгой темной мантии и рассыпанными по ней огненными волосами, а ее высокая старшая кузина зябко куталась в бежевое пальто необычного покроя. На ее миловидной голове воздушным облаком держался брендовый шарфик.

— Привет, Роза! — Скорпиус неистово помахал, чуть не уронив пакет с конфетами, которые не преминули бы случаем разбежаться, но рыжая девочка только смерила троицу взглядом, цыкнула и уселась к ним спиной.

Мари-Виктуар не обратила на поведение Розы никакого внимания. Питти не поняла, видела она Скорпиуса, машущего им, и специально проигнорировала, или просто не заметила в толпе.

— А Джеймс сейчас где?

— Видишь двери под табло? Они ведут к раздевалкам. Скорее всего, он там, — ответил Петунии Скорпиус.

— Как у вас с ним дела? — решила спросить Питти, повернувшись к Алу.

— Да никак. Мадам Хуч спускается на поле. Игра скоро начнется.

Это было правдой. Вскоре под восторженные визги толпы вышли команды игроков, капитаны пожали руки и игра началась. Петуния больше была поглощена поп-корном и яблоками, лишь изредка используя трещотку, когда Скорпиус радостно кричал. В целом она не следила, кто ведет, а кто проигрывает. Ее больше волновала опасная близость стремительно носившихся по воздуху игроков, а иногда и мячей, будто имеющих свой разум и летающих без помощи загонщиков. Или не будто…

Один раз, когда бладжер буквально влетел между голов их соседей по ряду, Петуния воскликнула:

— Им бы сетку поставить!

— Это было бы неинтересно! — перекрикивая толпу и комментатора, ответил Скорпиус.

Даже Альбус с ним согласился. "Волшебники точно сумасшедшие", — решила Петуния.

Игра затягивалась, все чаще наступали периоды почти полной тишины, когда только комментатор пытался поддерживать общий настрой. Дети уставали, и игроки, казалось, тоже. Начал накрапывать холодный дождь.

Несколько противных капель попали Петунии под воротник. Она поежилась. Холодало и темнело, а игроки все летали на метлах, гоняя мячи и будто даже не пытаясь загнать их в кольца.

— Чего все ждут? — не выдержала Петуния. Она в квиддиче ничего так и не поняла.

— Гриффиндор боится оставить кольца без присмотра, — начал объяснять Скорпиус. — Наш вратарь Флинт просто скала, через него не пробиться. Видишь очки? Десять у Гриффиндора, и то потому что Флинт чихнул, и двадцать у нас. Если Гриффиндор облажается до того, как их ловец найдет снитч, они или проиграют, или получат ничью. Поэтому они не отходят от своих колец. Нашим же выгодно нынешнее положение, опять же, в том случае, если наш ловец поймает снитч. Поэтому все просто мокнут под дождем и ждут, пока Бёрк или Присли поймают снитч.

— Два вопроса, — начала Питти, чувствуя, что захотела в туалет, — первый: кто Бёрк, а кто Присли? Второй: какой толк им от снитча?

Тут даже Альбус улыбнулся и впервые вмешался в объяснения:

— Снитч дает сразу сто пятьдесят очков! И заканчивает игру.

— А Бёрка и Присли не видно. Они где-то гоняются за снитчем, — добавил Скорп.

— Вне поля? — удивилась Петуния.

— Не совсем. Снитч в любом случае где-то рядом, — с надеждой ответил мальчик, смотря на серое, как его глаза, небо.

— Знаете, по-моему, в этих правилах явно есть изъян, — начала Петуния, но Альбус прикрыл ей рот рукой.

— Не обижай фанатов игры, когда находишься на ней самой. Это очень рискованно.

Петуния пожала плечами и заметила, как некоторые зрители покидают трибуну. Среди них маячили две кудрявые головы Джорданов. Роза цыкала и вертелась, и даже Мистерио обернулась, нашла глазами одноклассницу и состроила ей сочувствующую гримасу.

— Так, я отойду ненадолго, — решилась Питти и начала пробиваться к ближайшему спуску, иногда извиняясь, если наступала кому-то на ногу.

Игра была настолько неинтересной, что ее движения вызывали больше внимания, чем творящееся на поле. Видя десятки пар пялящихся на нее глаз, девочка решила, что возвращаться она не будет. Пройти в одиночку обратно, ловя презрительные взгляды, было выше ее сил. Но ведь она уже выбралась из ряда и спустилась на пролет, а надо было предупредить мальчиков, чтобы не пошли ее искать. Повернувшись, Петуния помахала кузену:

— Ал, съешь все за меня.

— Почему?

Услышав его четкий голос, Петуния поняла, насколько тихо на трибуне. И как ее хорошо слышно. Поэтому сказать задуманное "Мне скучно" она не осмелилась.

Из ряда пониже выбралась староста Хаффлпаффа. Питти забыла ее имя. Их взгляды на миг встретились, и девочка подумала, что было бы неплохо выбраться с поля вслед за ней, ведь старшекурсница точно знает дорогу, при ней никто Петунию не обидит, а еще, если повезет, она тоже держит путь в гостиную и сама откроет несчастный проход через бочки.

— Я не вернусь, — быстро ответила она кузену и поторопилась за старостой.

— Эй, ты чего? — Альбус встал с сидения. Скорп последовал его примеру, но пока оба не двигались с места.

Петунии становилось все более не по себе.

— Я пойду. Я устала.

Она, все еще глядя на друзей, продолжала спуск. Почувствовав подножку, Петуния мысленно выругалась. Катясь по грубо сколоченной деревянной лесенке, она думала: "Опять. Опять. Опять, Питти, опять ты попалась на такую тупую забаву, как подножка!" Злость на себя была ярче боли от ударов о лестницу и смеха буквально всей школы, следившей за ее эпическим падением. Почему-то в какой-то момент ступени закончились, и Петуния просто полетела в бездну.