Петуния Дурсль и совиная почта

Глава 9. Даже учителя против

Конечно же, Питти не пошла на игру между Хаффлпаффом и Рейвенклоу. Болеть за своих, что бы ни говорила Клементина, Петунии не хотелось. К тому же ни Ал, ни Скорп не выказали желания присутствовать на игре, и одной идти не было никакого желания. В итоге одноклассница, так яростно звавшая ее на квиддич, пошла с Триаль и остальными хаффлпаффцами.

Питти старалась учиться. И отвлекалась только на письма домой.

К концу ноября она окончательно возненавидела сов. И пергамент. И чернила за одно. Из-за последних пальцы девочки были черными, ведь прмходилось много конспектировать. Правда, пока конспекты мало помогали, ведь по предметам, где нужно было махать волшебной палочкой, у Петунии были сплошные незачеты.

Ее раздражало, или скорее обижало, что она не может спокойно поговорить с семьей. Услышать голос мамы, посекретничать с Мэгги и пожелать дедуле спокойной ночи… И вообще, она точно уяснила, что школы-интернаты — не ее тема. Только после попадания в Хогвартс Петуния начала чувствовать себя одинокой. И не потому, что лишилась друзей со старой школы. Их, по правде сказать, было не так уж много. Но по семье, особенно по дедуле и сестре, она скучала жутко.

Особенно тяжело было после падения с трибуны на квиддиче. Да, Петунию быстро вылечили, да, у нее ничего не болело, лишь пару раз приснились страшные сны, где она падала в пропасть, и да, после этого инцидента лестницу на трибуне укрепили и оснастили перилами (ведь Петуния слетела со ступеней именно по причине их отсутствия; так бы она докатилась по лестнице до самой земли, и, может быть, сразу бы сломала шею). Но позже девочка узнала, что глава Дома даже не написала оповестительное письмо ее родителям! Мол, зачем, если ученица цела, вполне здорова и даже палочку не повредила. Палочка ведь самое главное, напоминала себе Питти, закатывая глаза.

Так и не выяснив, что творится с совами, которые настырно не доставляли ее письма до адресата, а временами даже отказывались брать конверты и улетали на самый верх совятника, девочка узнавала о своей семье через Альбуса. Дядя Гарри изредка звонил Дадли, узнавал, как у того дела, и передавал это в письмах, чаще через жену.

В ответ Альбус отправлял им сообщения, как дела у Питти. Все это было очень неудобно и не создавало впечатления полноценного общения. Да и просить занятого дядю звонить почаще было уже как-то стыдно. И, самое больное — Петуния не получила еще ни одной весточки от сестры. Ни одного слова. Только стандартные приписки от тети Джинни: "Передай Петунии, что у Магнолии все хорошо". Питти не верила, что Мэгги ограничилась бы такой малостью, если бы дорвалась до телефона, когда звонил дядя Гарри.

Поняв, что дольше так продолжаться не может, Петуния, собрав всю волю в кулак, записалась на прием к главе своего Дома — профессору Спраут. Несколько дней ожидания, затем пропущенный обед ради этой встречи, и все для того, чтобы услышать:

— Что за вздор, мисс Дурсль! Наши совы никогда не ошибаются в доставках писем. К тому же, если вам не нравятся школьные совы, вы можете купить свою. Вы же не привезли с собой питомца? А вы имеете на это право.

И как ни пыталась Петуния объяснить, что ни в коем случае не жалуется на отсутствие или пренебрежение ее правами, и как ни уговаривала решить данную проблему не покупкой жуткой совы или хотя бы подсказать, что можно еще сделать, холодная Помона Спраут не пошла на уступки.

Девочка отлично знала, в чем дело. Она давно догадывалась, насколько профессор Спраут разочарована в том, что на ее факультет попала такая беда, как Петуния Дурсль. Она поняла это, как только увидела главу в кабинете, сверху донизу уставленном волшебными растениями. Старая, строгая и закостенелая женщина не могла простить того, что Петуния совершенно не понимала ее предмет — гербологию. В укор девочке было поставлено даже то, что она названа в честь цветка. Великое дело! Интересно, к Пэнси* Гонт такие же претензии? Или к Розе? Хотя да, к Розе претензий быть не могло, ведь она идеальна.

— Ваши руки должны быть в земле, если вы хотите хорошую отметку. В земле, милая! По самые уши!

И было совершенно наплевать, что профессор Спраут не вела у нее этот предмет! Их уроки проходили у профессора Лонгботтома, а Спраут преподавала у старшекурсников. От этого даже было хуже: может быть, увидь глава Петунию на уроке, она бы поняла, что девочка не виновата в своих бедах — гербология просто не желала усваиваться мозгом! Даже когда ее руки "по уши" в земле! (Профессор Спраут явно не обладала глубокими познаниями в биологии).

Бывает такое: какой-то предмет очень нравится и проходит как по маслу, а знания запоминаются сами по себе, без каких-либо усилий, а другой учишь, учишь, и ничего в голове не остается. Так у Петунии и получилось с гербологией! А еще с чарами, зельями, трансфигурацией, астрономией и контрзаклятиями…

Полеты тоже не получались: был ноябрь, а метла Петунии до сих пор не слушалась команды "Вверх!", и пока остальные учились учитывать ветер при полете, Петуния твердо стояла на земле возле старой учительницы мадам Хуч и молча наблюдала за остальными. Может быть, после получения многочисленных травм на квиддиче, Питти подсознательно боялась подняться в воздух, ведь на уроках их никак не защищали от падений? Но Петуния не могла знать наверняка, ведь в школе отсутствовал психолог, к которому можно было обратиться за помощью. А мадам Хуч просто качала головой и говорила, что у нее есть еще куча учеников, которых нужно научить летать.

— Так что просто сядьте на эту метлу и постарайтесь попрыгать, авось метла вас послушается, мисс Дурсль!

И Питти прыгала, вспоминая, как увидела такие же нелепые движения в исполнении Розы. Тогда Петунии было смешно, теперь же смеяться совершенно не хотелось. К ее стыду, полеты проходили вместе с Домом Рейвенклоу, так что позор был двойным. Вообще, совместных уроков у них было много, и особенно с этими зазнайками, так что Петуния успела опозориться уже везде.

Но ее "обрадовали" (опять же, глава Дома): на первом курсе за посредственную учебу не исключают. Никаких оценок на уроках не ставили, а пропуск на второй курс можно обеспечить, сдав экзамен в конце года, который "сумеет пройти даже тролль, просто ставя кляксы на экзаменационном пергаменте". Надо было совершить что-то из ряда вон, например, полетать над магглами на заколдованной машине, как сделал дядя Гарри на втором курсе.

Эту историю с подробностями ей поведал Альбус, когда они в тот же день, а точнее, ночь, встретились на совместном уроке астрономии. Ему, конечно, ее рассказал не отец, а дядя Рон, любящий пошутить. Питти узнала, что он держит целый магазин розыгрышей и приколов. Ал даже не верил в его историю, пока мама все не подтвердила. В ту ночь оба получили выговор за то, что давились смехом вместо зарисовывания созвездий. Но оно того стоило.

Петуния бы попробовала способ дяди, но не было ни машины, ни водительских прав, ни уверенности, что ее выгонят. Ведь, например, самого дядю Гарри в школе оставили, а она как-никак его племянница. Оставалось только пойти на убийство, о чем Петуния сказала Алу в шутку, но тот нахмурился и ответил, что ради писем из дома не стоит убивать даже Пивза.

— Конечно, Пивз же такой хороший, — прошептала Питти с сарказмом, наклоняясь над телескопом.

— Нет. Но ради писем из дома я бы не стал. — Глаза кузена из травянисто-зеленых стали вдруг темно-болотными.

Петуния удивилась такой резкой перемене настроения брата и не знала, что сказать.

— Ал…

— Альбус. Пожалуйста, — очень серьезно попросил мальчик.

— Конечно, Альбус. — Петуния попыталась положить руку ему на плечо, но он отодвинулся. — Как я могу помочь?

— Никак.

— Но в чем проблема? Я не понимаю.

— Конечно в том, что я в Слизерине.

— Но поче…

Договорить профессор Синистра ей не дала, напомнив, что может назначить и наказание, а не только отнять баллы.

Совершенно разбитая после ночного урока, Петуния вернулась в гостиную Хаффлпаффа. Она уже сносно справлялась с открытием тайного прохода, правда, все равно каждый раз волновалась, что постучит не в том ритме, а потому надеялась купить складной зонтик в ближайшую поездку домой. И плевать, как она будет выглядеть с маггловским зонтом в коридорах этой варварской школы! Пока же девочка всегда разрывалась между желанием зайти в проход в компании однокурсников, чтобы не стучать по бочке самой, и нежеланием лишний раз наткнуться на Флэтворфи или Харта, ставшими уже открыто ее врагами номер один (и два. Первенство еще не выявлено).

Перед огромным полукруглым камином, на котором были весьма искусно вырезаны танцующие бурундуки, в расслабленной позе сидела староста Дома Пруденс Свифт, читая журнал, на обложке которого усатый мужчина шевелился и что-то беззвучно говорил. Еще в первый день миловидная и очень добрая девушка сказала ученикам, что те могут обращаться к ней по любым вопросам, и Петуния решила, что сейчас как раз такой момент. Староста показала себя надежной, особенно после случая на квиддиче, когда в течение недели ходила за Петунией и узнавала, все ли у нее хорошо, не отросло ли нечаянно лишнее ребро или не хочет ли она попить, поесть или поговорить по душам.

— Доброй ночи, Свифт. Не спится?

— Дурсль, — поприветствовала староста. — Время еще детское. Как дела?

Петуния села в соседнее кресло, теплое, обволакивающее и такое же кричаще-желтое, как и большая часть обстановки, и коротко поведала Свифт о своей беде. Другие ее одноклассники направились сразу в спальни.

— Я тоже из магглорожденных, — качнула девушка медно-золотистыми волосами и захлопнула журнал, — а у тебя, насколько знаю, есть взрослая родня из магглорожденных волшебников. Гермиона Грейнджер, например?

— Нет, она мне не родственница, — ответила Петуния, увидев разочарование на розовощеком лице старосты. — А к чему ты клонишь?

— Просто ты могла бы послать письмо совой не домой, а кому-то из родни, а те бы уже отправили твоим родителям обычной почтой. И наоборот так же. Родители могут отсылать письма в почтовое отделение до востребования. А почтовые ящики есть по всей стране, так что это не так проблематично для твоих родных, как аппарировать или ездить в маггловские города на машине каждый раз, когда ты хочешь спросить у матушки, как дела.

Петуния задумалась и поняла, что она права.

Знаешь, Свифт, это настолько просто, что гениально!

— Обращайся. Не зря Шляпа хотела отправить меня в Рейвенклоу.

— И слава богу не отправила! Там все такие заносчивые, — не помня себя от счастья, воскликнула Петуния.

Она бы обняла Свифт, но уже заметила, что в школе такие нежности не приняты даже среди друзей и родных. Английская старовековая чопорность!

— Ты первый человек, который бузит не на Слизерин.

— Да, к сожалению профессора Спраут, я ужасно нетипична! — Петуния подскочила с кресла, которое будто не хотело отпускать, до того было удобное и мягкое, и побежала в спальню за пергаментом и пером, чтобы сейчас же написать самое длинное в жизни письмо.