Петуния Дурсль и совиная почта

Глава 16. Ценность дружбы

Петуния проснулась на рассвете и уже не могла уснуть. Ноги гудели от бесконечной беготни по замку в поисках учеников, которые могли согласиться отправлять письма через почтовый ящик. Ей приходилось заходить в такие закоулки, о которых она и не подозревала. Зал спортивной славы, галерея с портретами всех учителей и других волшебников, когда-либо работающих в Хогвартсе, огромный кабинет Дуэльного клуба, целый коридор, оцепленный из-за того, что посреди него разлилось небольшое болотце, которое невозможно убрать (к тому же являющееся достоянием школы). Зато Тина радовалась, она говорила, что хоть так Петуния изучит замок, в котором провела уже почти полный учебный год.

Поняв, что сон не идет, она тихонько встала и направилась в гостиную. К ее сожалению, не спалось не только ей. Свифт шушукалась в углу с Адамом Фоули. Как только они услышали шаги, они сразу замолчали. Фоули, бывший к ней спиной, резко обернулся. Миг его глаза были сощурены в злобе, но потом он улыбнулся.

— Доброй ночи, Дурсль! Не спится? — Его теплый тон не вязался с холодом темных глаз, и Петуния все еще ежилась. Она кивнула ему и перевела взгляд на розовеющую от чего-то старосту.

— Если я мешаю, могу уйти.

— Что за ерунда, Петуния! — Свифт встала с кресла и подошла ближе к камину. — Гостиная ведь общая. Нам тоже не спится.

— Если честно, я-таки думаю прилечь. Доброй ночи, Свифт, доброй ночи, Дурсль. — Фоули снова натянул улыбку, в которую Петуния ни разу не поверила.

Когда четверокурсник ушел, они со старостой сели по обе стороны от догорающего камина. Обволакивающие кресла давали хоть какое-то расслабление. Питти даже подумала, что сможет задремать.

— У Адама проблемы с уроками. Он просил о помощи, — сказала Свифт, хотя Петуния ее не спрашивала и даже старалась всеми силами не выказывать интерес.

— Как я его понимаю! — отозвалась она, уже предвкушая, как расскажет о ночных уроках этой парочки Тине.

— А ты как? Все еще волнуешься из-за почты?

— Да. Нам не хватает еще половины! А я уже все ноги отбила. Не знала, что спрашивать напрямую, магглорожденный ты или нет, некрасиво.

— Это сродни расизму, да, — кивнула Свифт. Ее щеки все еще были подернуты румянцем. — Лично я не вижу в этом ничего такого. Но некоторые видят.

— Я заметила. И реакция всегда разная. Кто-то считает расисткой меня, а кто-то кичится своим происхождением так, будто расист как раз он. Жуть. Не думала, что… — тут она зевнула, но староста приняла это за паузу и продолжила:

— Что в магическом мире есть место такой ерунде? Петуния, ты забыла, что буквально пятнадцать лет назад у нас еще существовало рабство?

— Я не знала. Нет, я помню про эльфов. Но мы эту тему еще не изучали.

— Не хочу ничего сказать о профессоре Хизл, я знаю, вы родственницы, но вряд ли она расскажет все так, как было на самом деле. Учебники истории, знаешь ли, любят все… ретушировать…

Питти не стала развенчивать миф о родстве с профессором Хизл. Ей такая связь с потрясающей женщиной даже льстила, пусть она и была мнимой. Она обдумывала последние слова Свифт, такие горькие и злые.

— "Историю пишут победители", и все такое, да?

— Именно, Петуния, именно. Я, разумеется, не эксперт. Я сама в мире магии всего шесть лет. Но общение с так называемыми чистокровными — очень просвещает. Так что не стоит их сторониться.

— Я и не сторонюсь.

— И насчет писем можно попробовать поговорить с ними. Хотя бы в знак солидарности некоторые могут согласиться написать письмо.

— У меня есть друг из чистейших чистокровных… — задумчиво начала Петуния.

— Энди Джордан? — перебила девушка с улыбкой.

Питти опешила. Она имела в виду вовсе не его. Да и вообще понятия не имела о происхождении Джордана. И никогда не интересовалась.

— Скорпиус Малфой, — твердо сказала она.

— Оу… Ты много знаешь о его родителях?

— Нет, они со мной, знаешь ли, не учатся, — ответила Петуния, начиная раздражаться. Ей совсем не нравилось, куда идет этот разговор. И удивляло, что именно такая девушка, как Свифт, его начала.

— Я слышала, что его отец ему не родной. Якобы Скорпиус — сын Волдеморта.

Питти кольнуло это замечание. Она подтянула ноги к груди и обняла их, как бы загораживаясь от собеседницы. Ей не нравилась чрезмерная заинтересованность Свифт в ее личной жизни.

— Ерунда это все. Не думала, что ты в такое веришь.

— Я и не верю, — будто не замечая ее напряжения, ответила староста и пожала плечами. — Просто интересно, что он говорит по этому поводу.

— О таком мы не общаемся.

— Ладно, не злись. Я просто как староста волнуюсь за тебя.

— Почему? — Петуния несказанно удивилась.

— Слизерин — не тот Дом, что славится дружелюбием.

— Так я и не дружу со всем Домом. Я дружу буквально с двумя его представителями.

— И я не могу понять, как так вышло, — все еще сохраняя легкий тон, сказала Свифт.

Питти задумалась. Причина, по которой она дружила со Скорпиусом, была очевидной: из-за Альбуса. Ну а с кузеном она сошлась, потому что они оба были посмешищами на своих факультетах. Правда, произносить это вслух очень не хотелось.

Свифт приняла ее молчание за настырство. Она подалась вперед, еще чуть-чуть, и выпала бы из кресла.

— Послушай, Петуния, я не заставляю тебя рассориться со Слизерином. Я лишь намекаю, что и в других Домах есть приятные люди. Особенно в Гриффиндоре.

— Например, Роза Грейнджер-Уизли.

Питти сказала это не задумываясь, отчего вложила в слова больше сарказма, чем осмелилась бы. Теперь она ждала, когда староста начнет с ней спорить, ведь для всех Роза была просто бриллиантом, алмазом, чудом и феноменом магического мира, превосходившим даже несравненную Жюли Триаль. Если Триаль была идеалом Хаффлпаффа, который ставили в пример всем ученикам Дома, то Роза была таким же идеалом для всей школы.

Но, к удивлению, староста побледнела и помотала головой, раскидав блестящие локоны по плечам.

— У тебя есть еще родня в Гриффиндоре. Джеймс, Мари, например.

— А Джордан тут каким местом? — решила уточнить Питти.

— Джордан? А, Энди? — Свифт отвернулась, будто отвлекаясь на разлившиеся по потолку лучи лимонно-желтого солнца, которое, наконец, добралось до их полуподвальной гостиной.

— Он самый. Не знала, что вы с ним друзья.

— С чего ты взяла? Я просто подумала… Мне показалось, что вы частенько…

— Не сказала бы, — резко отрезала Петуния. Она и правда не считала, что часто видится с Джорданом.

Да и не виновата она, что он вечно вьется рядом. Правда, в основном рядом с Джеймсом, и слава богу, ведь Питти предпочитала находиться от старшего кузена подальше.

— Ладно. Прости. Думаю, что могу еще поваляться в постели до уроков. — Свифт встала и, не дожидаясь прощания, ушла в спальню для старшекурсниц.

Петуния, не зная, что и думать, какое-то время смотрела на дубовую резную дверь, за которой скрылась староста. Но потом она, очевидно, уснула, так как через момент, как ей показалось, ее за плечо трясла Тина, полностью одетая и причесанная на свой старомодный манер. "Надо бы показать ей пару современных причесок", — подумала Питти, пока зевая шла переодеваться в мантию.

Первым уроком была трансфигурация, и Петуния заслуженно получила порцию негодования от профессора Тотлена, который был уверен, что все ученики не готовы к занятию исключительно для того, чтобы насолить ему, старому и уставшему человеку.

— Вот уйду на пенсию, и что вы будете делать? — ворчал он, распревращая бедного лягушонка Петунии, которого они с Тиной должны были перекрасить в зеленый, но в итоге он покрылся вонючей ветвистой плесенью, правда, приятного бирюзового оттенка.

Это сделала Клементина, а у Питти получилось лишь нечаянно ткнуть в бедного питомца палочкой.

Когда строгий профессор отошел к другому столу, Петуния со вздохом разочарования сказала:

— Век буду извиняться перед бедняжкой Джей-Джеем. Это не противоречит закону о защите животных?

— Понятия не имею. Но, говорят, с любимым питомцем должно получаться лучше, чем с чужим зверьком. Прости, Джей, я наловлю тебе самых вкусных мух. — Тина погладила лягушонка, который будто и не был против всего, что случилось с ним за урок. Может быть, его очень обрадовала новость о мухах.

Они вышли со звонком. Триаль, быстро проходившая мимо, негодовала:

— Почти сто очков потеряли за один несчастный урок. Да даже если я буду учиться без перерывов на сон и еду, я не смогу вытянуть нас из этой ямы! — Говорила она это Флэтворфи, которая согласно кивала.

— Какая жертвенность! — заметила Питти, когда они отошли подальше. — Будто ее кто-то просит спасти Дом.

— Она не так плоха, — серьезно ответила Тина, и Петуния вспомнила, что девочки, вообще-то, раньше были очень дружны. — К тому же, многие пытаются получить кубок школы. Приятно же, когда в Большом Зале висят драпировки с цветами родного Дома.

— Желтые, что ли? Ну уж нет! — Петуния не знала о такой традиции. Теперь она поняла, почему весь Зал обвешан золотыми львами Гриффиндора.

— А я люблю желтый цвет. Но Хаффлпафф не побеждал очень давно. Я как раз начала читать книгу об этом. Мои мама и бабушка лопнут от удовольствия, если Хаффлпафф возьмет кубок в годы моей учебы. Уверена, это станет легендой семьи. Конечно же, они припишут эту заслугу мне, даже если это будет заслуга Жюли.

— Одной Жюли нам не хватит. Так что не обольщайся.

— Эх, — Тина искренне расстроилась. — Кстати, я могу попросить ее написать письмо.

— Нет! Зачем? — Петуния не хотела даже представлять, с каким лицом красавица-Жюли снизойдет до помощи такому ничтожеству, как она.

Наступило неловкое молчание. Тина смотрела на скучный мраморный потолок, затем на ноги в старомодных туфлях, потом на шевелящиеся портреты на стенах.

— А из какого Дома твои родители? — решила спросить Питти, чтобы разорвать тишину.

— Все представители моей семьи учились в Рейвенклоу.

— Ох, боже. Прости, но я рада, что ты не там!

— Я знала, что ты так скажешь. — Подруга улыбнулась, но грусть все еще читалась на ее бледном лице.

Тем временем они дошли до кабинета следующего урока, и, увидев в коридоре Фоули, Петуния вспомнила об утреннем приключении. Она коротко шепотом рассказала все Тине. Та расстроилась еще больше. Она так тяжело вздыхала, что Питти пожалела о своей болтливости.

— Ну, по крайне мере, Пруденс права по поводу чистокровных. Уж кто-нибудь да может согласиться на твою авантюру.

— Ладно, я подумаю об этом. Попозже, — пообещала Петуния, надеясь, что Тина не намекает опять на Триаль.

— Конечно, взрослая и красивая девушка гораздо интереснее, — невпопад сказала подруга. Видимо, она не заметила, что говорит вслух. — К тому же, староста.

— Тина, ты хочешь мне кое в чем признаться?

— Нет! С чего ты взяла? Нет, все нормально.

— Хорошо, хорошо, — Петуния засмеялась, но девочка ее не поддержала. Она все еще была задумчива и смотрела в сторону.

За пару минут до звонка, когда кабинет, наконец, открылся и ученики опустошили коридор, Клементина, все еще смотрящая на группку четверокурсников, с краю которой притулился Фоули, спросила: