Петуния Дурсль и совиная почта

Глава 10. Все налаживается?

Вот уже неделю, как Петунии приходилось появляться в Большом Зале хотя бы для завтрака. Дело в том, что, как объяснила Пруденс Свифт, совы доставляли письма обычно по утрам, летая прямо над столами. О гигиене столовых помещений Петуния запретила себе думать.

Скрашивать позорные минуты помогала Клементина, которую как будто совершенно не угнетали шепотки и постоянные издевки. Многие учителя завтракали одновременно с учениками, так что кроме как обзывательствами хулиганы досадить не могли, но все равно было мало приятного. Особенно в тот раз, когда меткий Харт попал пулькой из жеванной бумаги в овсянку Петунии.

— Сегодня уже пятница, — грустила девочка, ковыряя вилкой яичницу.

— Маггловская почта ведь медленнее совиной. Терпение. — Тина дружески сжала ее плечо.

— Я написала тете, чтобы отправила срочной почтой.

— Да не волнуйся ты. Я уверена, не сегодня, так завтра ты свое письмо получишь.

— Завтра суббота.

— И что? Завтрак никто не отменял.

Петуния не стала говорить, что просто не хотела бы еще и в выходные торчать у всех на виду. Ей хватило прошлой субботы, когда она с кузеном, Скорпиусом и Клементиной ходила на турнир по шахматам. Было бы весело, если бы не было так скучно и тихо, и если бы на новопровозглашенную четверку отбросов не кидали бы такие злобные взгляды, будто турнир по шахматам проходил так вяло только из-за них.

Помнится, только один мальчик, Адам Фоули из Хаффлпафа, радостно встретил их и проводил всех почему-то за стол болельщиков своего Дома. Хотя Ал и Скорп не возражали. Еще Адам кропотливо объяснял, что в четверти финала будут участвовать по четыре игрока от каждого Дома, а когда их останется по два, то провозгласят промежуточных победителей и назначат следующий турнир. На полуфинале должны будут остаться только по одному игроку от каждого Дома. И уже после этого начнется самое интересное, когда игроки из Домов начнут покидать турнир и останется сильнейший. Но это наступит не скоро, к концу учебного года. А еще там шли какие-то баллы, которые не всегда зависели от победы, но также от ходов и количества оставшихся после игр фигур. Велась какая-то таблица, про которую Фоули решил даже не толковать. В принципе, слушала и кивала ему только Клементина, широко улыбаясь. Петуния вообще впервые видела ее такой счастливой.

— О, вот и совы, — посмотрев вверх, сказала Тина, чем вернула подругу из воспоминаний.

Потолок, точно повторяющий состояние неба над замком, перестал завораживать Петунию еще в сентябре, когда она пыталась перекусить остатками ужина в жуткую грозу. Она старалась не показать, как следит за каждой птицей, пролетающей мимо их стола, чтобы не раззадоривать сидящих диагонально от них Харта и Флэтворфи, которые сейчас, слава богу, увлеченно общались с Жюли Триаль. Неожиданно из-за спины появилась огромная сипуха, уронившая возле тарелки Петунии картонную коробку.

— Это тебе, наверное, — сказала девочка подруге, — я жду всего лишь письмо.

— Может быть, — Тина протянула руки к коробке, но бдительная птица ущипнула ее за палец, — или все-таки нет. Открывай.

— Странно.

— Может, там письма за все прошедшие месяцы?

На удивление, так и было. В коробке, аккуратно обвязанные толстой ниткой, лежали все письма, которые Петуния отсылала домой и которые не дошли до адресата. Маленьких записочек, что она вкладывала в конверты Альбуса, тут не было. Наконец, под этой связкой она нашарила еще два письма. Одно было пергаментным, а второе вполне обычным, в стандартном белом прямоугольном конверте. Поняв, что оно точно от родителей, Петуния начала с него.

Аккуратно надорвав конверт, Питти увидела простую тетрадную бумагу. Она узнала почерк мамы.

Смахнув предательские слезы, Петуния достала из конверта второе письмо. Оно было от тети Джинни.

"Да не хочу я сову!" — возмутилась Петуния. Она заглянула в коробку и помимо стопки галеонов и шоколадных лягушек увидела еще вязаное пушистое чудо. Она вытащила предмет и развернула на коленях. Это были кричаще-желтый свитер с черными полосками и полдюжины черно-желтых носков из той же пряжи.

Тина издала пораженное "Ах!", и, судя по интонации, поражена она была приятно.

— Почему если я в Хаффлпаффе, то обязана быть похожей на шмеля?! — трясясь от негодования, спросила Петуния.

— Ты глянь, какая красота! — будто не слыша ее, сказала подруга и подхватила свитер. — И не на шмеля, а на пчелу — символ трудолюбия. Просто прелесть. Ты обязана это примерить!

— Попозже, — глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, ответила Питти. Но так как ее любимая кофта порвалась при полете с лестницы (причем при первом, в замке, который произошел среди слизеринцев), она понимала, что другого выбора в плане теплой одежды у нее пока нет.

— Ой, а носки какие красивые.

— О да, нет слов. — Петуния заглянула в коробку, на ее дне лежал кусочек пергамента и небольшой сверток. В нем оказались исправляющие перья и волшебная промокательная бумага, которую не надо обновлять. — Кстати, держи, — девочка протянула ей пару перьев.

От родителей была целая упаковка малиновых леденцов и шоколадных конфет.

— Я дала тебе перо безвозмездно, могла бы и не возвращать. А вот одну пару носков я бы у тебя выпросила. — Тина улыбнулась. — Моя мама в жизни бы не разрешила мне надеть что-то настолько вопиюще яркое!

— Тогда бери. Я за любой бунт.

— До твоего бунтарства мне еще далеко.

— Не понимаю, о чем ты, — сказала Петуния, и вдруг ее осенила прекрасная мысль. — Слушай, а ты не против приехать ко мне в гости летом? Не сразу в июне, но может, в июле. На пару недель…

— Конечно! — Тина приобняла ее. — И ты ко мне, ладно? Нужно только с мамой все обсудить.

— Да, и мне.

— Что за бумажка?

— Это… — Петуния глянула на свою руку, куда указывала Клементина. — Какая-то записка. — Но продолжить разговор не получилось: она увидела, как к столу Слизерина подходят Альбус со Скорпиусом. — Мне надо отойти. Присмотришь за этим всем?

Она обошла столы и побежала к кузену, даже не заметив, что держит в кулаке листок, который не успела прочитать.

— Привет, — поздоровалась она с мальчиками, и те удивленно ответили ей тем же. — Ал, ты уже получал почту?

— Нет, но и не должен. Мама присылала сову вчера.

— Она написала мне что-то о том, чтобы ты напомнил Джеймсу о письмах. Сказала, ты поймешь.

— И тебя втянула, да?

— А в чем дело? — спросила Петуния, видя по большим серым глазам Скорпиуса, что ему тоже интересно.

— В том, что ее старший сын — идиот и выпендрежник. — Увидев непонимание на лицах собеседников, Ал пояснил: — Видимо, кто-то из его старших дружков сказал, что часто домой пишут только маменькины сынки, и он уже месяц не отправлял даже весточки ни маме, ни папе. Мама писала мне и просила Розу даже, чтобы мы его уговорили. Лично я не собираюсь этого делать. Пусть она увидит, какой он на самом деле.

— Оу…

Больше Петуния не нашлась что ответить, она никогда не попадала в такие ситуации.

Мимо них вальяжно проплыли Толстый Монах и Кровавый Барон — призраки их факультетов. Петуния до сих пор ежилась от их присутствия, хотя должна была признать, что Толстый монах намного лучше, чем Почти Безголовый Ник — призрак Гриффиндора. У Монаха хоть ничего ниоткуда не отваливалось.

— Проткнуть мечом такого братца! — прокомментировал Кровавый Барон услышанное от Альбуса. Троица не стала уточнять, что его мнения не спрашивали.

— Ну что вы, друг? — встрепенулся Монах, потрясая эфемерными телесами. — Любой достоин прощения.

— Но не сыны недостойные! — И оба поплыли дальше, исчезнув в конце концов за стеной.

— В принципе, я с ним согласен. — Ал усмехнулся.

— Берегись, Мопс идет, — предупредил Скорпиус, и Петуния повернулась посмотреть, о ком он. В дверях Большого Зала появилась Пэнси Гонт. К счастью, она благополучно уселась на другой стороне стола и довольно далеко от них. Питти не знала, что ее так называют, но не могла не отметить, что прозвище ей идет. Сходство портили только завитые и густо налакированные волосы.

— Вас она тоже достает?

— Это же сама Пэнси Гонт. Лично меня она ненавидит за то, что ее мать — не жена моего отца, — прошептал Скорпиус, вздохнув.

— Да что ты?! — удивилась Петуния.

— Да, ее мама в школе была влюблена в моего папу. Но уверяю тебя, дочурка вся в мать, а мой отец имеет стопроцентное зрение. — Он хохотнул, и несмотря на то, что Питти старалась не судить людей по внешности, в данный момент она была солидарна со Скорпиусом.

— О, наконец-то соня Мари-Виктуар проснулась, — сказал Ал, смотря кузине за спину.

Петуния уже несколько раз видела эту свою родственницу-не родственницу, но они даже не здоровались. Вряд ли Мари-Виктуар знала о ее существовании. Тетя Джинни настаивала называть всех ее племянников кузенами, но после слов Розы Петуния боялась даже мысленно это делать.

Даже уже зная, что Мари-Виктуар такая красивая, потому что одна из ее предков была вейлой, магическим существом, умеющим казаться невероятно прекрасным, Петуния не переставала удивляться. Она знала, что это по сути своей волшебство, но все еще пыталась понять, почему так. Вот, например, ее мама и тетя Джинни красивые не просто так, а по определенным критериям: чистая кожа, сияющие глаза и волосы приятного цвета, отличная фигура даже после рождения детей. Но вот ответить точно, почему красива Мари-Виктуар — было невозможно. Она вся была просто воплощением идеала и всегда притягивала взгляд.

— Тебе что-нибудь нужно из Ханидюкс? — спросил Альбус у Питти, заставляя ее перестать пялиться на девушку и переместить взор на него.

— Что? Я не знаю, что это.

— Разве мама тебе не писала? В Хогсмиде есть магазин сладостей, но нас в деревню не пускают, а старшекурсников — да. Через неделю будет вылазка, и мы можем сделать что-то вроде заказа. Мари-Виктуар купит все, на что хватит наших денег. — Ал светился от радости.

— Не знаю… Бобы Берти Боттс мне не очень понравились, до сих пор доесть не могу.

— А лакричных пиявок пробовала? Или перцовых чертиков? — вмешался в разговор Скорпиус. — Очень советую.

— Ну… давай. А сколько они стоят?

— Мари-Виктуар потом скажет, сколько мы ей должны. Ладно, пожелайте мне удачи, я пошел. — Альбус встал из-за стола, его старшая кузина как раз поравнялась с ним в проходе.

Петуния решила тоже встать рядом с ним. Ей показалось, что Ал очень сильно волнуется, а как еще его можно поддержать, она не придумала.

— Привет, Мари… — начал мальчик неуверенно. — Ты же пойдешь в Хогсмид на той неделе?

— Доброе утро! — мелодично пропела девушка, убирая серебристые волосы за спину. — Да. А что?

— Мама сказала попросить тебя сделать для нас кое-какие покупки.

— А это кто возле тебя? — Мари-Виктуар уставилась на Петунию синими, словно море, глазами, и та почувствовала, как щеки заливает румянец.

— Это же Питти, наша кузина. Племянница моего отца.

— О, так это ты! Ну наконец-то нас представили! — девушка вытянула руку для пожатия. — Зови меня Мари.