Висзерия. Окрик судьбы

Глава 8. Лунный крик

Данноэ’саэвэль чувствовал, как кто-то тормошит его, вырывая из крепких рук ночного покоя.

— Дан, просыпайся! — Друг пытался его разбудить.

— Что?.. Сорм? Который час, что случилось? — Эльф, прищурившись, приподнялся на локтях.

— Подъем, говорю! — Дверг перестал его тормошить и отошел в сторону своей кровати. — Хватит спать, у нас нет времени. Нужно действовать.

Данноэ’саэвэль повернул голову налево и посмотрел в окно: на улице не было и намека на рассвет. Широко зевнув, он сморщился от боли в носу, которая, пульсируя, напомнила ему о вчерашних приключениях.

— Одевайся давай. Я буду ждать тебя внизу. Сумки пока оставь тут.

Эльф даже не успел ничего ответить, Сормит вышел из комнаты.

Он снова посмотрел в темень за окном сонным взглядом. В комнате было довольно холодно, и ему очень не хотелось вылезать из-под теплого одеяла. Он знал, что снаружи будет еще холоднее.

Минут через пятнадцать эльф все же вышел из гостиницы. Как он и предполагал, весенняя ночь — или же раннее утро — была пронизывающей до костей. Скрестив крепко руки на груди и зажав ладони подмышками, чтобы стало хоть немного теплее, он зашагал к другу, который вновь всматривался в портреты на доске объявлений.

— У меня столько вопросов, но, пожалуй, я начну именно с этого: ты действительно что-то видишь на доске в такую темень? — Ему показалось, что из рта вырвался пар.

— Хех… я думал уже идти за тобой… Идем, брат, — улыбнулся дверг, повернувшись к нему.

— Куда?

— За мной. — Сормит уверенным шагом стал обходить гостиницу, минуя одну за другой голубые ели. Данноэ’саэвэль, ничего не понимающий, но уже явно пробудившийся от сна, поплелся за ним.

Несмотря на кусающийся холод, воздух с легким запахом елей был настолько свеж и прекрасен, что его хотелось вдыхать полной грудью.

Обойдя трактир, они стали углубляться в сад, который находился за ней. Солнце еще не поднялось над кронами деревьев, но светать стало прямо на глазах. Прерывистое пение проснувшихся птиц доносилось над головами с разных сторон. Данноэ’саэвэль только сейчас увидел, что Сормит что-то несет.

Наконец дверг остановился и, повернувшись к другу, протянул деревянный меч.

— Ты серьезно? Разбудил меня ни свет ни заря, чтобы побиться на деревянных мечах?

— Не просто побиться, а потренироваться. — Сормит передал ему муляж меча. — Видишь ли… Бакар был прав. Я легкомысленно подошел к нашей, так сказать, идее. Мне нужно было, во-первых, убедиться, что вы готовы, а во-вторых — более тщательно планировать наши действия. Я привык отвечать только за себя и действовать в одиночку. И у меня хорошо получалось. Но теперь, когда мы команда, я должен более тщательно продумывать наши шаги, чтобы не случилось непоправимого.

— Хорошо, я согласен. — Тренировки действительно лишними не будут. — Но я не выспался и мой нос… — Эльф погладил нос, который неприятно отзывался болью.

— Ничего, я вообще за ночь глаз не сомкнул. Что касается твоего носа — привыкай. В нашем ремесле такое частенько будет.

— Думал о ситуации с Бакаром?

— Завязывай трепаться. — Сормит встал в боевую стойку со своим деревянным мечом. — Нападай.

— Сорм, я серьезно, давай позже. Дай оклематься … — Данноэ’саэвэль не успел договорить, как друг сделал выпад и больно ударил над коленом. — Ай, полегче! — Он схватился за место удара.

Дверг сделал еще один выпад. На этот раз Данноэ’саэвэль вовремя успел среагировать и отскочил назад. Он мог бы этим гордиться, но на резкое движение нос сразу же ответил довольно ощутимой болью. Не успев пожаловаться, он снова был вынужден избегать удара, так как Сормит и не думал останавливаться, активно атакуя. На этот раз Дан парировал удары один за другим. Выходило довольно неплохо, но каждый раз, когда деревянные мечи соприкасались, нос активно отзывался болезненными ощущениями.

— А ты молодцом. — Сормит дал другу несколько секунд, чтобы перевести дух, и вновь начал выпады.

Они кружились в саду, который стал прогреваться под зацепившимся за горизонт солнцем.

То ли Данноэ’саэвэль привык к боли, то ли она вовсе прошла, он был полностью сосредоточен на тренировке. Даже начал переходить в атаку, но дверг мастерски уходил и парировал его удары.

— Ладно, на сегодня достаточно, — опустил меч дверг, увидев, что нос друга начал кровоточить.

— Я только согрелся, — вновь сделал выпад эльф и даже задел друга по рукаву. Частично достав цель, пусть и не совсем честно, он улыбнулся. — Я смотрю, ты выдохся. Пора бы бросать так много курить синедымки, — еще шире заулыбался эльф.

— Хм… ну ладно, засранец, — улыбнулся дверг. Он сделал резкий выпад, но не ударил, лишь припугнув Данноэ’саэвэля.

Улыбка с лица эльфа тут же стерлась, и он вновь приготовился отражать удары.

Первый удар он отразил довольно трудно, резко последовавшего второго решил избежать, отпрыгнув назад. Не успел твердо ступить на землю, как третий удар выбил из его руки меч, отправив муляж куда-то в кусты.

— Ну как, еще потренируемся? — теперь широко улыбался дверг.

— Нет, благодарю. Я проголодался, — хмуро ответил Данноэ’саэвэль.

— Вот и славно, позавтракаем и в путь.

— Сам ищи его в кустах, у меня нос болит. — Он показал взглядом на место, куда отлетел меч, и направился в сторону трактира.

Нахмурившись после увиденного в зеркале отражения, эльф ковырялся вилкой в тарелке с завтраком. На первом этаже трактира было относительно пусто. Помимо друзей в помещении находилось еще двое светлокожих людей, что-то оживленно обсуждающих, и чье-то пьяное тело, спавшее за столом в углу. Сормит тоже был сам не свой. Он молча завтракал и, периодически задумываясь, поглядывал в окно.

— Так… ты не сомкнул глаз из-за Бакара? Переживаешь, где он? — Эльф отодвинул тарелку.

— Не переживаю. Тракт от Темносвода до Разноместа самый безопасный, даже ночью. — Зеленые глаза посмотрели на друга. — Просто нехорошо вышло, — нахмурился. — Ну да ладно, работаем с тем, что имеем: покончим с Валдаром, вернемся домой, и я поговорю с ним.

— Рад это слышать, брат, уверен, все наладится.

— Конечно, — улыбнулся дверг. — Сейчас заскочим на местный рынок — купить трубку и синедымку. Затем отправимся на север, в портовый городишко Порфир.

— Как мы выйдем на Валдара?

— Наведем справки, поразнюхаем. Будем в этот раз осторожнее и предусмотрительнее.

— Надеюсь.

— А ты меня порадовал в саду. Признаюсь, не ожидал от тебя.

— Я помню тренировки у того мужика. Особенно его перегар.

— О да… самое интересное — пьяным я его никогда не видел, но перегаром от него всегда знатно несло.

— Помнишь, как он тогда поставил нас в дуэль друг перед другом, и я тебе зарядил так, что ты аж согнулся?

— Помню, как ты бегал от меня, умоляя, чтобы я тебе не ответил, и уверяя, что ты случайно. Ладно, за вещами, и на рынок, — встал из-за стола дверг.

Рынок был довольно оживленный. Везде был шум от суеты: продавцы зазывали покупателей в свои лавки; кто-то очень азартно торговался; кто-то предлагал перекусить домашней выпечкой, толкая телегу мимо прилавков.

Глаза Данноэ’саэвэля разбегались, пока он шел за Сормитом, который искал табачный павильон.

Взгляд эльфа упал на товар прилавка драгоценных камней. А именно на очень красивый камень бело-жемчужного цвета, в середине которого словно пульсировал холодно-голубой цвет.

— Дорогой друг, покупай! Только у меня лучший товар, по самым щадящим ценам! — заметил заинтересованность Данноэ’саэвэля темнокожий человек лет пятидесяти. — Какой тебе показать?

Эльф ткнул пальцем на заинтересовавший его камень.

— А-а-а… хороший выбор, мой друг! — Продавец ловко взял камень и положил Данноэ’саэвэлю в руки. — Погляди, какой красавец. Он называется лунный крик, — сказал с улыбкой.

Дан внимательно изучал камень, который был необычайно красив. Пульсирующий холодно-голубой цвет словно морозным зимним взрывом застыл в камне.

— Лунный крик — очень хороший камень, мой друг! Он приносит удачу, заживляет раны, — посмотрел на безобразное лицо Данноэ’саэвэля продавец. — Налаживает любовь, уберегает от беды. Говорят, эти камни — слезы луны, которые она изредка роняет на Висзерию! Если в полнолуние глубокой, тихой ночью прислушаться к камню, можно услышать, как она зовет свои слезы обратно.

— Так почему он называется «лунный крик», а не «лунная слеза»? — не отрывая взгляда, спросил эльф.

— А-а-а… мой друг, — заулыбался пуще прежнего продавец. — Посмотри на этот голубой цвет внутри, он словно застывший крик луны, будто ее зов. Отсюда и название.

Холодно-голубой цвет внутри бело-жемчужного камня продолжал пульсировать, пока его крутил в руках эльф.

— За сколько отдашь?

— Не отдам, — похлопал по плечу покупателя темнокожий человек. — Продам! Ха-ха! Всего-то каких-то десять серебряных кедров.

— А если два возьму? — наконец поднял взгляд эльф.

— С серебряной цепочкой?

— С двумя серебряными цепочками и камнями в обрамлении.

— Ну-с… двадцать серебряных кедров. Считай — цепочки с обрамлением в подарок.

— Пятнадцать серебряных кедров?

— Без цепочек забирай за восемнадцать.

— Ладно, двадцать — так двадцать. Я сейчас вернусь. — Он отдал камень обратно продавцу и растворился в потоке толпы, сновавшей между рядов с прилавками.

— Сколько?! Пятнадцать медных кедров за синедымку?! Ты совсем рехнулся, старый гном? Я за десять всегда брал! — возмущался рыжебородый дверг. — А что сразу не серебряными кедрами, а медными?

— Вот и бери там, где брал! — холодно ответил продавец табака.

— Ну и хамло же ты! Где твоя продавецкая радушность?

— Сорм? — похлопал по плечу друга эльф.

— Не мешай, Дан! Меня тут средь бела дня грабят! — кивнул тот на продавца.

— Мне срочно.

— Что опять стряслось? — повернулся дверг к другу.

— Займи мне двадцать кедров, пожалуйста. Как только отдадут за дело монеты, я сразу все отдам. Весь свой долг.

Дверг угрюмо отсыпал медные монеты в руку.

— Двадцать серебряных…

— Что?! Ты совсем рехнулся? На что тебе понадобилось двадцать серебряных кедров? — возмущенно спросил он.

— Мне правда очень нужно, потом покажу.

— Нет, так не пойдет! Я уже давал тебе деньги на меч, и что в итоге из этого вышло? — Дверг перевел взгляд на продавца табака, будто ждал от него поддержки своим словам. Гном с не менее холодным взглядом, чем его голос, смотрел на них.

— Брат, — сдался и выдохнул Данноэ’саэвэль. — Мне нужно купить два камня, которые я обещал найти Рианэсс. Даже и не думал, что встречу их, и вот неожиданно обнаружил у здешнего продавца камнями. Умоляю, займи мне двадцать серебряных! Я все отдам, — дал обещание он.

Сормит, наверное, ожидал услышать все, начиная от какого-нибудь красивого оружия или эффектной одежки, но никак не камень. Раздражение в нем переродилось в ярость, которая из желудка стала подниматься ко рту. Но после улыбки эльфа, которая раньше была довольно эффектной и пользовалась большущим спросом у женщин, а сейчас выглядевшая смешно и нелепо на отекшем лице, ярость растворилась на уровне кадыка. Вместо брани он смиренно из нагрудной сумки достал другой кошель, отсчитал нужную сумму и дал счастливому другу. Данноэ’саэвэль поблагодарил его и мгновенно ретировался. Дверг вновь повернулся к гному.