Лия Брайнс – профессор магзоологии

Глава 1

Я стояла полностью готовая ко всем случаям жизни в центре площади для улетающих пассажиров на Причале. Я в уме прокладывала себе путь до своего дирижабля с наименьшим сопротивлением в виде ожидающих своего полета людей. За спиной у меня был невыносимо тяжелый рюкзак почти одного веса со мной, а на плече еще одна маленькая холщовая сумка, где прятался Лазур.

Если в зверинце мне как-то удалось заранее подготовить Бэллу к своему отсутствию, то с Лазуром так просто не вышло. Бэллу я подготовила, тренируя ее выдержку на опозданиях и умышленных задержках, на постоянных проверках пожарной безопасности, и к концу двух недельной подготовки Огненная Гиена все-таки привыкла, что я не всегда оправдываю ее ожидания.

Остальные животные, Зик и Дик, толстячок Гас и Сухопутная Земляная Черепаха Изольда, не так уж и сильно нуждались в моем присутствии. Больше я к ним испытывала нежные чувства и привязанность вместе с ответственностью, нежели они ко мне. За время экспедиции о них есть кому позаботиться, заверяли меня все: и леди Лаиса Праттерон — заведующая кафедры магЗоологии, и сэр Сакольсона — ректор магАкадемии, и даже Барри Рокс, который обещал поучаствовать в заботе об академическом зверинце.

С кряхтением я подошла к помосту, ведущему на нужный дирижабль, с гордым названием «Стремительный» и принципиально не стала подниматься на палубу, пока мне не соизволят полностью объяснить цель научного путешествия.

С невообразимым облегчением я сняла со спины тяжелую ношу и осталась ждать у подножия летающего аппарата.

Ожидание затянулось. Использовав свой рюкзак как импровизированный стул, я рассматривала яйцеподобную палубу дирижабля, на котором мне уже совсем не хотелось никуда лететь. Время вылета задерживалось, и лестно думать, что из-за меня.

Когда нам с Лазуром надоело ждать, и уже было велико желание плюнуть и развернуться в обратную сторону (даже под гнетом выплаты неустойки за невыполнение условий договора), к нам вальяжно «выплыли» две известные мне персоны. Одну я увидеть ожидала, а другую не совсем.

Ожидаемо вышагивал по палубе сэр Серхио Кроуэлл с наглой монополистской мордой, одетый как всегда «с иголочки», только не в привычном моему глазу костюме-тройке, а в надежной одежде и обуви из дышащей, но плотной хлопковой ткани светлого цвета с многочисленными карманами, явно для длительного путешествия. Нечто подобное было и на мне.

Вот как, значит, аристократ решил измарать свои ручки и отправиться в экспедицию вместе со всеми. Интересно, он с таким же ледяным спокойствием, так присущем всему Высшему Свету, будет «ходить под кусток» в походных условиях? Шутка. Во мне язвила обида на Серхио. Но все же я предпочитала знать наверняка, с кем имеешь дело, а кто такой Серхио Кроуэлл, мне уже было известно.

Если к Серхио я испытывала разочарование вперемешку с досадой после того, как он решил манипуляторным и обманным путем вынудить из меня согласие и подпись, то вторая персона у меня вызывала стойкую и давнюю неприязнь.

Я имела честь лицезреть напыщенного, мощного мускулистого блондина, который всю душу вынул из меня в последнем путешествии. Наверное, в том, что он сейчас стоит передо мной и возвышается над Серхио аж на голову, виновата я сама. Звали эту гору мужского обаяния, мышц и острого языка — Сеймур Архольн. Он был выходцем из дальней северной страны Гровейнии, обладал типичной внешностью для этого горного народа — блондин с голубыми глазами, носил по гровейнской моде небольшую аккуратную бородку и длинные волосы, которые частично заплетал в маленькие косички.

С Сеймуром я свела знакомство во время второй своей экспедиции по Трофянистым островам, откуда со временем в зверинце появилась Изольда, в результате несуразного спора с Карлом Ходинксом. Для этого путешествия Архольна вместе с небольшой командой таких же, как и он сопровождающих — опытных походников, наняли для охраны и защиты научных сотрудников от внешних напастей, а чаще всего от самих себя. С моей ловкостью и постоянными влипаниями в не самые приятные обстоятельства главной рыжей занозой в мягком месте Сеймура постоянно была я. Стоило ему увидеть меня впервые в жизни, как он сразу догадался, что проблемы будут именно со мной. Всю экспедицию я то и дело слышала: «Лия, куда ты лезешь! Брайнс, на тебе же очки, используй их по назначению! Рыжая, думай головой! Малолетний гений точно будет причиной моего увольнения и падением репутации.» Подобные колкие замечания преследовали меня весь этот период. С самого начала я, естественно, обижалась, но старалась быть более внимательной, а получалось, как всем известно, еще хуже. Слушать мерзкое хихиканье от всего коллектива после язвительных слов Сеймура было неприятно, но со временем я перестала обращать внимание и на это, такое отношение для меня было не вновь. Я игнорировала скалу с мускулами и ехидными словечками, продолжала выполнять свою работу, как умела. На прощание он заявил, что, наконец, «сможет вздохнуть свободно, когда рыжая мозговитая голова перестанет маячить перед его носом». Ушла я тогда молча.

Видимо, своим добавлением в контракт (по совету сэра Сакольсона) предложения о наличии дополнительной безопасности для научного специалиста я поспособствовала присутствию здесь Сеймура, ведь среди сопроводителей в дикие места он был одним из лучших.

Теперь Сеймур Архольн улыбался во все свои белоснежные гровейнские зубы, довольно потирая руки и предвкушая, что, помимо головной боли, ему удастся с удовольствием позабавиться за мой счет.

— Приветствую, Брайнс! Не ожидал, что ты дослужишься до профессора. Мои поздравления! — услышала я низкий голос Сеймура.

— Рад, что вы знакомы! — вмешался чем-то недовольный сэр Серхио. — Но не буем терять время понапрасну. Лия, почему ты до сих пор не на палубе?

Я решительно поправила очки, так и не встав со своих вещей, и серьезно произнесла:

— Потому что кто-то до сих пор не соизволил ввести меня в цель предстоящей экспедиции!

Мои слова заставили нахмуриться Сеймура, и он недоверчиво уточнил:

— Серхио, она ничего не знает? Как же ты договор подписывала, умненькая ты головушка? Какое было кислое выражение лица у Сеймура, лицезреть такое — сплошное наслаждение, но даже оно не могло меня порадовать, ведь, действительно, я ничего не знала, а договор подписала. Конечно, сэр Сакольсон обезопасил меня, как мог. Но все же…

Брюнет нагло улыбался, и от этого делалось только хуже и даже страшно. Любопытство — погибель для всех ученых умов.

Серхио произнес до тошноты приятым голосом:

— Лия, тебе придется пройти на дирижабль, а как только мы взлетим и наберем нужную высоту, я лично введу тебя в курс дела. Отказаться ты уже не сможешь, поэтому… — он выполнил с актерской грацией приглашающий жест рукой. — Добро пожаловать на борт «Стремительного», дорогая Лия!

Я снова поправила очки, чтобы сделать хоть что-то. Я была растеряна и оглушена таким откровенным пренебрежением к человеческим отношениям, неужели нельзя было по-хорошему все рассказать? Ну что ж, надеюсь он не ждет, что я съем в высшей степени наглость, как горячее блюдо. Зря он поступал со мной так. Я встала со своих тяжелых вещей, оставив холщовую сумку с Лазуром на плече, и сказала:

— Отнеси мои вещи. Таскать тяжести в моем договоре не указано.

С гордо поднятой головой и уверенной походкой (надеюсь, так и было,) я прошла мимо бесстыдного аристократа. С этой минуты он был занесен в «черный список».

Серхио собственноручно забрал мой рюкзак, а Сеймур перехватил меня, зацепив за локоток, и тихо и горестно спросил:

— Как же так, Лия?

Сеймур сразу отпустил меня, ответ ему не требовался, и он куда-то ушел, оставив меня одну. Я осталась стоять посреди палубы дирижабля потерянной, огорченной и испуганной. Совершенно не ожидала такого со стороны аристократа. А главное, я никак не могла понять, зачем вся эта загадочность и настойчивое желание заполучить меня в экспедицию, ведь без моего ума есть достойные знатоки в области магЗоологии. Почему именно я?

Вот тебе и двойное аристократское дно — получу, что хочу, любой ценой. С чего я вдруг решила, что со мной Серхио будет вести себя по-другому? Удручающее заблуждение, но я умею учиться на своих ошибках, и другого поведения от сэра Кроуэлла ждать себе не позволю.

Встретивший меня на своем пути крепкий мужчина в годах, в безупречной синей форме команды дирижабля, вежливо поприветствовал меня и предложил проводить в мою каюту. Я согласилась кивком головы и проследовала за ним на нижнюю палубу, не задаваясь вопросом, откуда ему известно, какая из кают моя.

Погрузившись в себя, я так и не удосужилась спросить у проводника его имя и какую вахту он нес на корабле.

На «Стремительном» было несколько уровней. Самый нижний был отдан под хозяйственные нужды и котельную. Числился этот уровень нулевым, туда вход был возможен только для команды дирижабля, а для остальных — строго воспрещен, так как любое вмешательство в работу летательного аппарата могло привести к трагическим последствиям, и любое вторжение в механизм полета пресекалось.

На первом уровне располагались маленькие каюты для экипажа дирижабля, общая столовая и кухня, где хозяйничал дирижабельный кок.

Моя каюта была на самом верхнем уровне — на втором, где было несколько более просторных комнат для членов экспедиции и каюта капитана судна рядом с рулевой. Дирижабль «Стремительный» был не таким уж и большим летающим аппаратом, в нем было оборудовано всего две рулевые комнаты, в которых творили свою магию члены команды дирижабля с отпечатком воздуха. В их задачу входило следить за курсом движения дирижабля, влиять воздушными потоками на направляющие и поддерживать движение летательного аппарата. На их плечах лежала большая часть работы и все остальные ухищрения: теплый воздух, шар — для облегчения деятельности воздушных специалистов, легкости передвижения и маневренности дирижабля.

Команда воздушного экипажа не могла не покорять сердца своей доблестью и храбростью, и я уже заранее была ими покорена, безмерно благодарна. Мне, признаться, очень хотелось побывать в рулевых, увидеть работу высочайших специалистов и познать все из первоисточника. Да, такая тяга к знаниям была мне свойственна и, как выяснилось, таила в себе опасность, но, боюсь, меня это не способно остановить.

Я осталась одна посреди маленькой комнатки, рассчитанной на одного. Почти все место в ней занимала застеленная покрывалом одноместная кровать и небольшой платяной шкаф. Но самое приятное в каютах на верхнем уровне было в том, что они снабжены большими выпуклыми круглыми иллюминаторами. Пока дирижабль пришвартован и легонько дрейфовал по воздуху, мне было видно сам Причал и часть внешней стены соседнего дирижабля. Сложно было представить, какие виды мне откроются, как только дирижабль отправится в полет, но в том, что они будут невероятные и неземные, я была уверенна.

Внезапно раздался стук, и без разрешения в отведенную для меня каюту протиснулся Серхио с моим тяжеленным рюкзаком, Сеймур возвышался за спиной аристократа, но протискиваться в маленькое пространство не стал, а остался стоять в дверном проеме.