Леший. Возвращение к покону

– Мне, между прочим, не до смеха, – в голосе Лошадкина послышалась обида. – Ты чего звонишь?

– Да вот спросить хочу, у тебя что, в бюджете лишние средства появились?

– С чего ты взял? – удивился мэр.

– А как раз сейчас по местному каналу рассказывают про облагораживание той самой юго-западной лесопарковой зоны. Сей проект, извиняюсь, из каких источников финансируется?

– А-а, – догадался о чем речь Лошадкин, – ты об этом. Да я сам не понимаю, что там творится. Не до этого мне сейчас. Ты же понимаешь. У нас подобными благоустройствами ведает Селедкин. Он еще вчера должен был разобраться. Вроде бы даже отправился туда вместе с Торчилиным. Вот только оба куда-то запропастились. Сегодня жена Торчилина приезжала. Говорит, он как вчера на работу уехал, так больше не появлялся. И мобильники у обоих молчат.

– Странно, – задумчиво проговорил полковник. – Мне сегодня уже сообщали о двух… кх-м, парнях, отправившихся вчера в злополучный лесопарк и пропавших без вести.

– Азамат позвонил все-таки? А я ему сразу говорил, чтобы к тебе обратился. Но ему, видите ли, впадлу.

– Какой еще Азамат? – удивился начальник полиции. – Кутакаев, что ли?

– Естественно, Кутакаев. Ты еще какого-то Азамата в нашем городе знаешь? Он, оказывается, послал двух своих джигитов, чтобы те поквитались с гоблином за унижение сына. Те поехали в лес и не вернулись.

– Та-ак! – Майоров хлопнул свободной ладонью по столу. – Мне надоела ваша самодеятельность! Я сам займусь этим бермудским треугольником. Лично займусь!

Через пять минут он грохнул кулаком по крыше служебной «Шкоды», за рулем которой дремал прапорщик Многошпаленко. От неожиданности тот надавил на сигнал, от чего с просони еще больше испугался и подскочил, врезавшись головой в крышу автомобиля, ненароком выпрямив вмятину, оставленную кулаком начальника.

– Заводи, поехали! – зло бросил полковник, усаживаясь на заднее сиденье.

– Ну, сейчас я поставлю точку в вопросе с гоблинами! – с решительным злорадством в голосе заявил Майоров, когда «Шкода» остановилась у начала тропы, ведущей вглубь злополучного леса.

– Какие будут указания, Петр Алексеевич? – из подъехавшей «Газели! С наглухо тонированными стеклами выскочил капитан Бойцов, прибывший во главе группы ОМОНа.

– Пусть бойцы пока посидят, а мы с тобой, капитан, прогуляемся…

– Подобру ли ко мне явились? – прервал полковника голос, раздавшийся из-под растущего на опушке раскидистого дуба.

– О! – задрал брови Бойцов. – Это же лицо из ориентировки! Лесной террорист! Будем брать?

– Не спеши. Надо, чтобы сперва его кто-либо из пострадавших опознал, – отмахнулся начальник и, хищно прищурившись, шагнул к мужику. Окинув виновника беспорядков высокомерным взглядом, дабы тот прочувствовал, кто тут хозяин, Майоров раскрыл перед собой удостоверение и спросил: – Гражданин, вам знаком высокий светловолосый мужчина, которого звать Алексеем?

– Куда звать? – переспросил мужик.

– Никуда не звать. Имя у него Алексей, Леха, – подивился тупости фигуранта Петр Алексеевич.

– Имя Леха его? Дык, так и молви, что владыку ищешь.

– Какого владыку?

– Знамо какого. Велеса. Токма он не Велес нонче. Нонче он Леший. А всяк тот, кто допреж лешим был, волею владыки лесовиком зовется.

Слушая этот бред, полковник думал, что надо было брать с собой не ОМОН, а бригаду санитаров из психиатрической клиники.

– Может, отвезем этого клоуна к нам для обстоятельной беседы, – тихонечко предложил капитан.

– Да погоди ты, – поморщился Майоров и снова обратился к бородатому: – Так где нам этого Леху найти?

Мужик резко повернул голову, будто его кто-то окликнул. Взгляд его угольно-черных глаз остановился на чем-то, невидимом остальным присутствующим. Густые брови поднялись, голова слегка склонилась на бок. Создалось впечатление, будто мужик кого-то внимательно слушает. Вот он кивнул, и взгляд его вновь вернулся к полковнику.

– Дык, пойдем, провожу, человече, ежели владыка тебе потребен.

Майоров в очередной раз поморщился от такого обращения, но решил пройти следом. Только кивнул капитану, чтобы тот шел за ним. Начальник полиции еще с лейтенантских погон испытывал бессильное раздражение к людям, не уважающим власть, представленную в его лице. Самое обидное, что подобные индивидуумы, как правило, являлись, что называется, нищебродами, ничего в жизни ни достигшими, не поимевшими, ни на какие посты и должности не поднявшимися. Иначе говоря, взять с них было нечего, подловить не на чем, наказать не за что. А непочтительное отношение к представителю власти к делу не пришьешь – так наставительно объяснил дежурный капитан, когда молодой лейтенант патрульно постовой службы доставил своего первого задержанного, наглого мужика, посмевшего сделать ему замечание за брошенный на газон фантик от карамельки. Позже несколько раз срывал злость, отделывая непочтительных клиентов дубинкой. Но после того, как сам чуть не загремел под следствие, дал себе слово, обходить наглецов стороной, относясь к ним, как к неизбежному злу, вроде тараканов на кухне. С тех пор много воды утекло. Выросло количество звезд на погонах, да и крупнее стали звезды. Но не смотря на многолетний опыт работы в органах, Майоров по-прежнему терялся, сталкиваясь с наглыми людишками, неуязвимыми в своем нищебродстве.

– Терентий, мы уже за трамвайкой подлесок чистить начали. Ты бы глянул, – громкий юношеский голос развеял думы полковника.

– А вот посейчас гостей провожу и явлюсь, – кивнул мужик вышедшему навстречу парню, чье лицо показалось Майорову знакомым.

– Здрасьте, Петр Алексеич, – приветливо улыбнулся парень, и опешивший полковник узнал младшего Хватова.