Леший. Возвращение к покону

Глава 9

Узнав о выписке жены, Николай потребовал, чтобы пришелец вернул его домой.

Цепной пес Лекс, как и всякая собака, обладал способностью видеть сквозь морок, не зря же собак храмовники не любят. Потому странных нарядов прибывшей троицы он попросту не заметил. Но Леший и сам сообразил вернуть братьям обычный вид, прежде чем покинуть терем Коляна.

Колян заручился словом владыки, что тот явится завтра к полудню, праздновать рождение Федора уже со всей честной компанией.

Владыка же наказал молодому отцу, дабы тот не обижал и не бил супружницу, пока та кормит младенца грудью, ибо от побоев и расстройства молоко пропасть может. А молоко матери всяко лучше, нежели молоко какой-то тетки-кормилицы.

– Ха-а, да ты чо, Лех? – засмеялся хозяин терема. – Хотел бы я посмотреть на того, кто мою Натаху обидит! Она у меня сибирячка, понял? Она из тех некрасовских баб, которые коня на лету одним ударом, понял?

Кто такие некрасовские бабы, Леший не знал, ибо доселе не встречал, но на всякий случай шепнул домовому Кузьме, чтобы тот лишний раз хозяйке под руку не подворачивался. На том и оставил владения Коляна, шагнув в терновые заросли к лесовику Терентию.

Терентий встретил его, лучась самодовольством и топорщась свежими листочками на одежке. Тут же и поведал о причинах благостного настроения. Посредством даренной владыкою силушки и свеже-ошкуренного кленового посоха лесовик принялся наводить порядок в своих угодьях, охаживая по спинам любителей вытаптывать траву, ломать ветки, жечь костры да мусор разбрасывать. Людишки, привыкшие использовать пригородную лесопарковую зону для пикников, в ужасе разбегались, кляня буйно помешанного бомжа и грозя вызвать полицию. Правда, один выпивоха, получив посохом по хребту, не кинулся наутек, а встал перед Терентием на колени и, почему-то называя лесовика белочкой, клятвенно заверил, что более ни капли в рот.

– Помрешь же от жажды, – подивился такому решению Терентий.

– Ну-у, – задумался мужик, – тогда только по праздникам.

Махнув рукой на блаженного, лесовик отправился гонять прочих безобразников.

– Енто с утра еще не много людишек, – объяснял он теперь владыке. – Енто только которые с лиликтрического трамвая с ночной смены едуть. А вот к вечеру ужо попрут, так попрут. И кажный норовит костерок запалить. Да не на старом кострище, а, вишь, выискивают местечко, где поменее загажено. Вот уж я их теперича-то!

Владыка слушал лесного мужичка, одобрительно кивая. Однако, в конце концов, решил малость поучить уму-разуму.

– Нешто ты, Терентий, для того над здешним лесом поставлен, чтобы самому по всем кусточкам да овражкам носиться, порядок блюдя?

– Дык, а кто же, ежели не я? Нет нонче у лесе ни кикиморы, ни шушуна, ни даже анчутки самой запропащей. Вот, мыслю, какой-никакой порядок наведу, так и вернется народец ко мне в услужение.

– Мыслить нужно прогрессивно! – наставительно заявил владыка фразой Кощея. – И что с того, что ни народца лесного, ни крупного зверя под твоей рукой нет? Да ежели малые птахи великой стаей соберутся, да всякому безобразнику на голову гадить начнут, так и отвадят его отсель не хуже волчьей стаи. А ежели мураши в портки заберутся, да за разные места грызть начнут, а?

– Бр-р-р, ашни помыслить об таком боязно, – передернул плечами лесовик.

– Во-от, – наставительно поднял перст владыка. – А ты бы век сам по кустам бегал, палкой своей размахивал. А у тебя ведь и мыши есть, и ужи, да и гадюки на особо злостных лихоимцев найдутся.

– Ой, да ежели так-то, владыка, то у меня и клопы вонючие найдутся, и блохи лесные кусучие, и слизни примерзкие… Да енти человечешки десятой дорогой теперича мой лес обходить будут! – разошелся Терентий, в азарте потрясая посохом.

– Но-но-но, – нахмурив брови, пригрозил мужичку Леший. – Совсем изгонять людей из леса не смей. Ежели человек к лесу с уважением, то от него польза немалая может быть.

– Так я не видывал таковых, чтоб с уважением-то.

– Уважение не зрить, его воспитывать нужно. Вот к примеру, сломал человек дерево. Ну, отходил ты его по хребту посохом, ну стал он обходить твой лес десятой дорогой, ну и что? Деревце-то сломанное от того не срастется.

– А сам я деревце и подлечу. Как же иначе-то?

– Во. Опять сам. И надолго тебя самого на все хватит? – вопросил владыка и выжидательно уставился на лесовика.

– Дык, э-э-э… Нешто и енто дело мурашам да птахам поручить.

– Ох и недалек же ты помыслами, Терентий, – сокрушенно покачал головой Леший. – Ведомо мне теперь, отчего порядка в твоем лесу нет. Ну , видать на то и послал меня сюда Создатель, дабы дело исправить.

– Внемлю слову твоему, владыка, – склонился лесовик.

– Слово мое таково будет, – вновь поднял перст владыка, – ежели сломает человек деревце, по хребту его отходи всенепременно, одначе не отпускай, а накажи, чтобы заместо сломанного деревца два посадил. Пусть в излишне густом подлеске саженцы выкопает и посадит, где сам ему укажешь. Уразумел. Оно же и ежели мусоринку человек в лесу бросит, опять же по хребтине ему, апосля чего заставь вместо одной три мусоринки поднять, да из лесу унести, али закопать, где можно. Да тропинки лишние заставь вскопать и травкой засеять. За кострища опять же накажи и виру достойную измысли.

– Вона как… – ошарашенно-задумчиво закивал лесовик.

– И не иначе. Человек и лес завсегда друг к другу с уважением относились, и оттого обоим польза немалая была.

Леший прервал нравоучения, уловив ухом приближающиеся звуки. То было странное не слышимое им доселе препротивное переливчатое завывание. Нечто приблизилось, взвыло последний раз, рыкнула, аки рычат самобеглые кареты, и затихло. Послышались людские голоса.

– То так воют машины городской стражи, – пояснил Терентий, заметив интерес владыки. – Они иной раз в лес наведываются, но лиха от них не бывает. Наоборот укорот распоясовшимся молодцам дают, а кого и в острог увозят. Токма щас-то у лесе тихо. Чего бы им тут делать-то?

– Пойду гляну. Может, и спрошу, – Леший направился на звук голосов. Видя, что лесовик идет следом, бросил ему: – Скройся с глаз людских, Терентий.

Лесной смотритель тут же накинул на себя морок невидимости.

– Здравствовать вам, люди добрые, – склонил в приветствии голову Леший, выйдя навстречу шагающей по тропе троице.

Впереди вышагивала, что-то возбужденно тараторя, баба в мужских портках и в бесстыдно расстегнутом коротком кафтане, надетом поверх ослепительно белой нательной рубахи. Голова не покрыта. А не по-бабски короткий волос черен, аки смоль, хотя тетка, видно, в тех годах, когда положено уже выбелиться сединой. На ногах туфельки, в коих на балы ходить, а не по лесным тропинкам шастать. Вона как каблуками землицу дырявит. Весу-то в бабе пудов семь, не иначе.

За бабой гуськом шли два статных молодца в уже знакомой Лешему одежке. Почти такую же носят привратники многоповерховой избы-рожальни.

При виде неожиданно вышедшего на тропу владыки, баба заткнулась на полуслове и остановилась. Молодцы вышли вперед и не очень почтительно ответили на приветствие коротким:

– Здрас-сьть.

Брови Лешего изумленно взлетели вверх, так-как он узрел болтающиеся аки мечи на поясах молодцев черные фаллосы, такие-же, как и у привратников.

– Лейтенант Полуедов, – приставил руку к уху один из стражей.

– Леха – имя мое, – назвался владыка.

– Просто Леха? – удивился страж.

– Называй меня запросто, воин, – кивнул Леший, отчего страж еще больше удивился.

– Вы, мужчина, тут никого странного не видели? – после некоторой паузы вновь задал он вопрос владыке.

– Видел, – кивнул тот в ответ, думая о том, что действительно узрел в этих землях много странного и предивного.

– Ага, – обрадованно подалась вперед баба, – вы такого бородатого в лохмотьях и с палкой видели? Где он?

Леший глянул на скрытого мороком Терентия и обратился к бабе:

– За какой надобностью тебе Терентий, боярыня?

– Чего? – тетка подозрительно окинула взглядом высокую фигуру владыки.

– Так вы, гражданин просто Леха, знаете этого… ну, который с палкой? – подступил к Лешему страж лейтенант Полуедов.

– Знамо знаю. То Терентий лесовик здешний. На кой он вам?

– Вот, – страж указал взглядом на бабу, – жалоба от администрации лицея поступила в избиении зам директора по хозяйственной части.

– Да, – подключилась тетка, – он нашего завхоза так палкой по спине отдубасил, так отдубасил! И на меня замахивался, маньяк!

– Врет, – тихо буркнул лесовик в ответ на вопросительный взгляд владыки. – Токма мужика еенного посохом пару раз взгрел, когда тот молодой дубок срубил.

– Ведомо мне, что муж твой, боярыня, деревца в лесу рубил, – строго глянул на бабу Леший. – За то и поучил его лесовик.

– Чего-о? – налилась краской тетка. – Ка-акой муж? Еще только такого мужа мне не хватало! То завхоз наш Иван Кирилюк. И он не деревья рубил, а колы?

– Какие колы, – заинтересовался теперь страж Полуедов.

– Для саженцев, – пояснила баба с таким видом, будто приходится объяснять очевидное. – Мы весной по инициативе мэра вокруг лицея саженцы деревьев посадили. А нарубить колышков, чтобы саженцы подвязать, все руки не доходили. Вот сегодня утром я и решила отвезти завхоза в лес на своем, между прочим, личным авто.

Пока баба рассказывала стражу о саженцах, Терентий исчез и снова появился со срубленным дубком в руках, который тут же сунул Лешему.

Троица людей невольно отшатнулась, когда встретивший их на лесной тропинке высокий блондин продемонстрировал неожиданно появившееся в руках дерево.

– Вот сей дубок неразумно загубил твой муж, боярыня.

– Чего? У вас, что, со слухом плохо? – неожиданно зло подступила к Лешему баба. – Завхоз это наш, понятно? И не загубил он ваш дубок, а срубил на колышек, чтобы саженец подвязать. Понятно?

– Нет, – честно признался владыка, отступая перед напористой бабой.

– Вам что, дубов в лесу мало? – продолжала наседать та.

– Да разе ж это дубы? – риторически вопросил владыка, окидывая взглядом окрестный убогий лесок.

Тут взгляд его зацепил какое-то шевеление под ногами у тетки. Опустив глаза, он узрел вереницу мурашей, вползающую под штанину крикливой бабы. Леший обернулся на Терентия. Тот что-то нашептывал сидящему у него на плече мышонку. В ветвях окружающих деревьев подозрительно усилился птичий щебет.

– Ай! – баба наклонилась и хлопнула себя по правой икре. Тут же неистово начала тереть под коленом. Затем хлопнула чуть повыше. – Ой!

– Анна Сергевна, что случилось? – подступил к ней лейтенант. – Ногу свело?

– Уй! – подпрыгнув, хлопнула себя по заднице та.

– Та цэ ж мураши, – молчавший доселе второй страж, рыжий детинушка с простоватым веснусчатым лицом, указал на землю, где под ногами прыгающей бабы суетились маленькие кусачии насекомые. – То ж вы на их тропиночку вперлись, а воны того не люблят. Вот я в детстве как-то с утрец рыбалить пошел, та и сел на бережку прямо на мурашиные норки. А был, как зоревал, в одних труселях. Ну дык, речка-то у нас прямо за огородом…

– Заткнись, Выливайко, – остановил разошедшегося рассказчика лейтенант. – Анна Сергевна, да отойдите вы в сторону от муравьев.