Жребий пепла

Издав громогласный вопль, раскатом прокатившийся по залу, Раш кинулся в атаку, вложив в нее последние силы и всю свою ярость. Однако с каждым мгновением становилось все более понятно, что участь его уже предрешена и он продолжал биться скорее от отчаяния, нежели всерьез надеясь одержать верх. Движения демона становились все более предсказуемые, кровь, бьющая из ран, залила весь пол и вот, наконец, Кенджи, уклонившись от когтистой лапы, ударом в голень уронил демона на пол.

Раш успел сгруппироваться, отшвырнуть его в сторону и даже подняться на ноги — пускай и пошатываясь, словно после пару бочонков вина, но в следующий миг меч Кента, вокруг лезвия которого отплясывали молнии, обрушился на его руку. Из культи фонтаном брызнула кровь, в воздухе запахло паленым мясом, однако демон все же исхитрился вырвать у него оружие и даже чуть не отправил Кента на тот свет. Парня спасла лишь собственная реакция, да тот факт, что Раша держала на ногах исключительно его злоба.

Кажется, бой уже изрядно затянулся. Ухватив с пола клинок, Кенджи на ходу подрезал демону сухожилия на ногах. Тот взвыл от боли и рухнул на колени; Кенджи же, не теряя времени даром, по рукоять засадил меч в спину демона, ловко вскарабкался на ближайший шкаф и всем своим весом обрушился коленями на его затылок. Удар получился настолько мощным, что квадратная морда демона пробила каменную плитку. Несколько мгновений тело твари еще билось в агонии, точно отказываясь признать поражения, но вот, дернувшись в последний раз, они по имени Раш, гроза ледяных пауков, испустил дух.

Кенджи же перекатился на спину, тяжело дыша и пытаясь унять стучащее гонгом сердце. По ощущениям драка в библиотеке длилась практически до утра — но на деле, конечно же, заняла куда меньше времени.

— Так что ты тут делаешь? — спросил он, глядя на Кента, вытирающего кровь с меча об одежду одного из Братьев.

— Сказал же — зашел на шум, — пожал плечами тот.

Не успел Кенджи вымолвить и слово, как из коридора послышался топот разом пары десятков сапог — и в зал с мушкетами наперевес ворвалась дворцовая стража, к которой спустя несколько мгновений присоединился Чикара Хицу. К счастью, он не стал тратить время на лишние расспросы и сразу же повелел вызвать лекарей. После того, как Кенджи обработали раны, главный советник вызвал его на разговор, чтобы узнать его версию событий.

— Так значит, ты просто увидал нескольких подозрительных личностей и решил за ними проследить? — протянул Чикара; кабинет его по размеру вполне мог сравняться с библиотекой и только один резной стол из черного дерева наверняка стоил целое состояние.

— Да, господин, — ответил Кенджи. Настойки и мази знахарей притупили боль, однако он все равно старался лишний раз не делать слишком резких движений.

— Что ж, — вздохнул Чикара и наполнил кубок из хрустального графина; поставив его рядом с Кенджи, он наполнил свой бокал и сделал большой глоток. — Видимо, кто-то из гостей его величества слишком буквально воспринял предложение чувствовать себя как дома. Мы обязательно все проверим и найдем виноватых, но пока попрошу тебя не распространяться о случившемся. Не стоит дарить славу подобным негодяем, верно?

Кенджи кивнул, хотя на самом деле он считал, что Чикара хочет избежать огласки совсем по другой причине. Демон, подобравшийся к сокровищнице императора вместе с отрядом головорезов — и после этого императорская гвардия будет утверждать, что мимо нее не пролетит и муха? Однако Кенджи задал другой вопрос:

— Что случилось с тем пареньком, который упал во время своего выступления?

— Трагическая нелепость, — цокнул языком Чикара и нахмурился. — Подавился кусочком курицы и задохнулся. Во всяком случае, так говорят наши медики и у нас нет причины ставить их слова под сомнения — но, конечно, если оба этих события вдруг как-то связаны, мои люди докопаются до истины. Что ж, думаю, тебе следует хорошенько отдохнуть. Я прикажу доставить тебя в резиденцию Змея.

Скрипящая повозка действительно довезла Кенджи до самых ворот и, не успел он зайти в свои покои, как рухнул на постель и тут же уснул. Проснулся он незадолго до заката и, едва-едва успев перекусить холодным супом с лапшой, получил депешу от Нобу Хо, который предлагал ему встретиться в одной корчме неподалеку. Что ж, Кенджи и сам хотел в самое ближайшее время переговорить с мэцукэ, так что, переодевшись, он вышел на улицы столицы.

Гудящая словно улей таверна при всем желании не смогла бы отличиться от сотни таких же заведений, кои в Каноку встречались буквально на каждом углу. Низкий бревенчатый потолок, покрытый толстым слоем сажи, резкий запах лука и опилок, щедро рассыпанных по полу, непритязательная публика, спешащая потратить кровно заработанные на разбавленное пойло и миску худой похлебки.

Словом, сложно было представить лучшее место для разговора, не предназначенного для чужих ушей, ибо от гомона завсегдатаев дрожали стены и никто не обратил на вошедшего Кенджи ни малейшего внимания. Тем более, он специально оделся так, чтобы сойти за какого-нибудь случайного бродягу — и не прогадал. Даже кормчий, скользнув по нему ленивым взглядом, вернулся к разговору со своим помощником, видимо, не сочтя нового гостя за персону, у которой за душой может водиться хоть что-то кроме пары медяков.

Нобу ждал его в самом дальнем углу за низеньким столиком, сидя спиной к стене; он так сильно увлекся своим нехитрым ужином, состоящим из тарелки с тыквенной кашей, сдобренной куском масла, что заметил Кенджи только когда тот уселся напротив.

— Как я понимаю, праздник удался на славу? — спросил мэцукэ, откладывая ложку и оглядывая разбитое лицо Кенджи.

— Не то слово, — ответил он и поморщился; каждое неосторожное движение заставляло все его раны и синяки, что он щедро умудрялся собирать в последнее время, гореть огнем.

— Ох уж эти светские приемы, — хмыкнул Нобу и коротко усмехнулся; но уже через миг его лицо посерьезнело: — Однако, кажется, ты еще легко отделался, ведь на том же самом пиру был убит Изау Казе из Дома Ветра.

Лишь спустя несколько мгновений Кенджи понял, что Нобу имеет в виду того самого бедолагу, который свалился с помоста прямо во время своего выступления.

— Убит? Но я слышал, что…

— Да-да, — с раздражением перебил его Нобу. — Я уже успел ознакомиться с докладом императорских лекарей, в котором указано, что смерть Изау — пускай и трагическая, но все же случайность. Однако не кажется ли тебе странным, что крепкий пышущий здоровьем парень вдруг ни с того ни с сего начинает задыхаться, раздирая себе горло в кровь, а после падает замертво?

Кенджи промолчал. Если честно, смерть Изау, сколь таинственной она не была, вряд ли могла показаться хотя бы чуть более странной всего того, что происходило вокруг него в последнее время. Видимо, Нобу понял его молчание по-своему.

— Видишь? — спросил он. — Если хотя бы на миг задуматься о случившемся, появляется очень много неудобных вопросов.

— И зачем кому-то выставлять убийство Изау за несчастный случай? — сказал Кенджи.

— А вот это как раз весьма очевидно. Признаться в том, что во дворце императора произошло убийство — значит уронить тень на репутацию Симада, что и без того в последнее время не пользуется особой популярностью. Кто станет уважать владыку, который не в состоянии защитить собственных гостей?

Этот вопрос Кенджи тоже оставил без ответа, хотя он и не требовался. Думается, кончина одного из участников Турнира на посвященном им же вечере скажется на славе императора — и его страже, разумеется — мягко говоря, не лучшим образом, пускай даже Изау и действительно подавился кусочком пирога, а не был коварно убит… К слову, кто вообще мог желать его гибели? Как оказалось, Нобу интересовало то же самое.

— Но кто и зачем убил Изау? — его пальцы застучали по столешнице. — Каков мотив? Месть? Личная неприязнь? Желание убрать конкурента? Ты один из участников — быть может у тебя есть хоть какие-нибудь догадки? Мне пригодится любая мелочь.

Увы, Кенджи при всем желании не смог бы помочь мэцукэ в его стремлении восстановить справедливость. Он мало что знал про семью Казе — разве только то, что род этот хоть и достаточно давно пустил свои корни, однако не мог похвастаться ни богатством, ни выдающимися представителями.

По сути, именно благодаря участию Изау в Турнире большинство вообще узнали о существовании фамилии Казе. Да и то — среди прочих бойцов многие небезосновательно считали его середнячком и пророчили, что дальше второго — в лучшем случае третьего — этапа он не пройдет. И оказались абсолютно правы — пускай почивший Изау сошел с дистанции и по несколько другой причине. Своими мыслями Кенджи поделился с Нобу, который лишь тяжело вздохнул:

— Так я и думал. По моим сведениям у семьи Казе не было явных врагов — однако их наследника убили точно напоказ. Но для чего? Дать какой-то знак? Посеять смуту? А может это была публичная пощечина императору? Свести личные счеты можно и куда тише, без лишних свидетелей…

Нобу надолго умолк, погрузившись в тяжелые думы и устремив взгляд на соседний столик; излишне громкий разговор сидевшей за ним парочки мужчин с опухшими лицами как раз грозил перейти в потасовку, но вряд ли мэцукэ — впрочем, как и всем остальным, включая хозяина корчмы — было до того дело. Кенджи же, чуть поколебавшись, решил попробовать обсудить с Нобу просьбу Проклятых, пускай и заранее предрекая свою неудачу:

— Как я слышал, недавно силам магистрата удалось поймать синоби, который пытался проникнуть в ваши архивы?

— Да-да, — рассеянно ответил Нобу; один из спорщиков повалил второго на пол ударом в челюсть, тот умудрился ухватить его за ногу и через пару мгновений вокруг них уже улюлюкали восторженные зрители, подначивая драчунов. — Негодяй каким-то образом смог обойти несколько постов охраны и почти добрался до…

Он вдруг умолк, поднял глаза на Кенджи и с подозрением прищурился:

— Однако я не помню, чтобы рассказывал кому-либо об этом происшествии.

— У меня свои источники информации, — туманно произнес Кенджи. — Некоторые из них, скажем так, заинтересованы в том, чтобы этот человек сохранил жизнь. И готовы обсудить любые условия.

Нобу откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Выглядел он скорее удивленно, чем сердито:

— Признаюсь честно — никогда бы не подумал услышать подобное от тебя. Мне ты показался довольно честным человеком. Неужели Дом Змея так сильно нуждается в диверсантах и шпионах, что готов рисковать своей репутацией, ручаясь за одного из них?

— Мой Дом не имеет ко всему этому ни малейшего отношения, — ответил Кенджи. — Однако… — он на миг задумался, но потом все же решил играть в открытую: — Один из моих близких друзей, которому я обязан жизнью, когда-то принадлежал к клану синоби, называющих себя Сотня Проклятых. Давным-давно их дороги разошлись — но Проклятые готовы простить бывшего соратника только взамен свободы другого. А иначе…

— Предложение, от которого невозможно отказаться, — задумчиво произнес Нобу. — Понимаю твое стремление помочь приятелю. Но пойми и ты — как я буду выглядеть, если вдруг отпущу пойманного преступника? По всему Каноку тут же поползут слухи о том, что я нечист на руку. И поверь — у меня достаточно недоброжелателей, которые не преминут этим воспользоваться.