Суженая для Темного. Попаданка из пророчества

* * *

Добрый, всё понимающий дождь полил уже ночью. Часть вещей мы перетащили под телегу, чтобы не промокли, а сами вповалку уснули, тщательно упаковавшись под толстым полотном Галки и Григда. Было душно и не слишком удобно, но что поделаешь — сама напросилась. Могла сейчас ночевать в одном из благоустроенных шатров.

Хэч улёгся под открытым небом, поставив защитный купол и рассекретив тем самым, кто он есть — теперь Галка, Григд и Лиска смотрели на мага с нескрываемым благоговением.

И всю ночь этот самый маг был героем моих снов. Мы были близки… во всех смыслах. И это было одновременно и больно, и сладко…

Проснулась рано. С растрёпанной головой и растрёпанными чувствами. Выглянула из повозки — дождь уже кончился, стоянка тонула в молочно-белом утреннем тумане. Сразу начала искать глазами мага… Единственное, чего хотелось в этот момент — увидеть его, удостовериться, что всё в порядке. Чертыхаясь про себя, полезла через высокий борт повозки. Ноги от неудобного положения страшно затекли, поэтому на землю спрыгнула очень неуклюже. И наверняка грохнулась бы, повредив себе что-нибудь, но вместо этого попала прямиком в объятия неизвестно откуда взявшегося Хэча.

Внутри мгновенно разлилась волна спокойствия и радости, даже потянуло замурчать от удовольствия, хотя сделавший ещё одно доброе дело маг выглядел настолько мрачным, что низко нависающие хмурые тучи по сравнению с ним казались весёлыми безобидными облачками.

— Спасибо, — по традиции поблагодарила я и, набравшись храбрости, добавила, — У вас что-то случилось? Что-то плохое?

Маг резко выдохнул сквозь стиснутые зубы, уголки жёстких губ чуть дрогнули, как от невыносимой боли. Тяжёлый серьёзный взгляд приковал внимание, гипнотизируя тьмой, которая клубилась в бездонной глубине глаз. Я чувствовала, как внутри раскручивается и до предела натягивается сияющая нить, ощущала жар горячих ладоней, которые маг не убрал с талии, напротив, сжал их крепче, словно боясь, что я исчезну. Мне же, в свою очередь, хотелось вцепиться в него обеими руками и больше никогда-никогда не отпускать. Между нами искрило так, что брось охапку хвороста — и через мгновение язык жаркого пламени взовьётся до небес. Ошеломлённая накатившей лавиной чувств и оглушённая биением собственного сердца, прочитала едва слышный ответ по губам:

— Да. Чересчур многое.

Я затаила дыхание. Неужели расскажет?

Природа тоже замерла, прислушиваясь к нашей беседе. Стало тихо-тихо — комар над ухом, и тот прекратил беспрестанные попытки раздобыть ранний завтрак.

— У вас есть дар, Эви?

Что?

Я-то уж было приготовилась услышать признание в любви, а он…

— Вряд ли, — ответила, стараясь говорить равнодушно, хотя внутри всё бушевало от возмущения и обиды, — у папаши моего есть малюсенький дар, а у мамаши — нет. А я, как вы уже знаете, в мамашу пошла.

Продолжим развивать легенду, вдруг ещё когда-нибудь пригодится.

— А вчера… Ты ничего не почувствовала? — маг наклонился ниже, его тёплое дыхание коснулось моих губ, навевая совершенно неприличные мысли, — Ничего… необычного?

Я даже поперхнулась от удивления. Хочет, чтобы девушка призналась первой?

Да ни за что!

— Ничего не почувствовала, — обломала его, вздёрнув повыше нос, — А должна была?

Пронзительная, угольно-чёрная тьма в глазах мужчины вспыхнула чёрным огнём, обжигая, выворачивая наизнанку саму душу… Если говорить честно, я давно утонула в этом огне… Ох, как бы не сгореть дотла!

Вместо ответа горячая ладонь мужчины подозрительно медленно поползла по моей спине, явно наметив не слишком приличную траекторию, но тут очень вовремя (или, наоборот, не вовремя?) из телеги высунулась взъерошенная голова Лиски.

— Доблое утло, — просияла девочка, увидев нас.

Её румяные щёчки и милые ямочки на них осветили всё вокруг наподобие маленького солнца, на мгновение разогнав промозглую хмарь.

— Доброе, — улыбнувшись, ответила я и ахнула от неожиданности, потому что маг, приподняв меня, как невесомую пушинку, потащил в сторону леса.

Я только изумлённо хлопала глазами, пока он, немного пропетляв между деревьями и кустами, не прижал свою добычу к стволу ветвистого лесного богатыря. И угрожающе навис, пугая габаритами.

— Вы уверены в том, что говорите? — как ни в чём не бывало продолжил светским тоном, будто мы беседовали на приёме у короля. Ну, или в их случае — у их сумасшедшего принца.

— Я всегда уверена в том, что говорю, — кивнула для убедительности и упёрлась руками в широкую грудь.

Хотела гордо оттолкнуть, но гулкое биение сердца заворожило… Возникло глупое и более чем несвоевременное желание потрогать лёгкую небритость мужчины, запустить пальцы в густые, слегка волнистые волосы, вдохнуть горьковатый будоражащий аромат его кожи и… поцеловать. Я закрыла глаза, чтобы не поддаться искушению и в тот же миг моих губ коснулись губы мага.

В солнечное сплетение будто плеснули раскалённой лавой, и волны невыносимого жара тотчас распространились на всё тело. Мы одновременно вздрогнули, но не оторвались друг от друга, а, напротив, словно сговорившись, углубили поцелуй.

И мир перестал существовать. Беззвучно, неотвратимо рухнул, исчез, растворился… Всё, что осталось — этот поцелуй. В нём не было нежности, только давящая, подчиняющая властность, безумная страсть и какое-то непонятное, совершенно нелогичное отчаяние. Словно умирающий от жажды встретил долгожданный живительный источник и пьёт, пьёт, зная, что уже никогда не сможет напиться…

Я отвечала со всем пылом неискушённой любовницы, подчиняясь напору и впитывая потрясающие по своей силе ощущения. Желание нарастало в геометрической прогрессии, я услышала собственный стон и глухое рычание мужчины, почувствовала, как между нами крепнет связь, как сияющая нить даёт всё новые и новые ответвления, проникая в каждую клеточку тела…

И… всё закончилось.

— Посмотри на меня, — сказал Хэч едва слышно.

Открыла глаза, пытаясь унять горячее сбившееся дыхание, и увидела, как в глазах мага ревёт и неистовствует тьма. Настолько бешено и неукротимо, настолько безудержно, что мне стало страшно, но и отвести взгляд невозможно. Мужчина смотрел с такой неподдельной ненавистью, что я отшатнулась, до какой степени позволили стальные объятия.

— Не бывать этому, — холодный тон не сочетался ни с тем, что произошло несколько секунд назад, ни с тем, что Хэч продолжал крепко сжимать мою талию.

Словно должен был отпустить, но не хотел. Или не мог.

— Кахту-у-ул! — пожарной сиреной завопили откуда-то справа, и из-за кустов, поспешно приводя себя в порядок, выскочили парень с девушкой.

Маг резко обернулся на крик, и только потому не заметил, как я изменилась в лице.

Следом за парочкой выкатился пушистый комок шерсти. Очень толстый и важный, он вразвалочку подбежал к одной из ближайших телег и нырнул под неё. Похож на моего духа-помощника, но точно не он…

— Гнусные животные! — визгливо начал истерить женский голос, — Завсегда неожиданно появляются!

— Дык там отходы кто-то выбросил, не помагичив! — возразил сонный мужской бас, — Ясное дело, кахтулы завсегда на запахи идут, жрать-то охота.

Ничего не понимаю. То есть кахтулы не впадают в спячку? Сягур меня обманул?

— У нас в телеге лопата есть, щас я его лопатой!

Лагерь неотвратимо просыпался, объятый кахтульей паникой.

— Идите, Эви, — маг, наконец, опустил руки, — и забудьте то, что сейчас произошло.

Мне стало больно. Больно по-настоящему, будто в сердце воткнули остро отточенный нож. Воткнули и провернули. И ещё раз. И ещё. На глазах выступили слёзы.

— А разве сейчас что-то произошло? — спросила я и растянула губы в улыбке.

Хм, надо же, губы послушно растянулись, хотя ощущались мёртвой резиной на мёртвом лице. Кажется, я вся стала мёртвой в этот момент.

— Ничего не было, господин маг. Да и что могло быть, если я даже вашего имени не знаю?

И пошла к своей телеге, сглатывая бегущие слёзы и продолжая всё так же улыбаться.