Воплощение

Глава 19

Ерикан сиял, как начищенная серебряная храмовка. Наверное, лет через сто, добейся Юти такого же просветления, она бы тоже улыбалась. Но сейчас Одаренной было не до смеха. Дева поссорилась с огнепоклонниками и сама Аншара вряд ли знала, каковыми будут масштабы этого конфликта. И все ради кого? Проклятых оскверненных?

— Ты безумец, — не сказала, констатировала дева. — Водишь сюда из Пустошей этих… существ.

— Нет, — будто бы даже возмутился Сертан. — Фалер, Кире, Тилана — все они жители Сотрета. И разу в своей жизни не покидали границы Первого Предела. Просто болезнь пришла в город.

Юти вспомнила контрабандиста, с помощью которого она сбежали от Серебряных Воронов. Мог ли этот глупец принести заразу в Сотрет? Тысячу раз да! А сколько таких дураков в столице Первого Предела? Что-то Юти подсказывало, что более, чем достаточно.

— Я не поклоняюсь старым богам, — задумчиво протянула Одаренная. — Но мне кажется, что милосерднее было бы действительно подарить этим людям быструю смерть.

— Или выгнать в Пустошь, где они бы скитались, пока не прибились к таким же. Знаю, сотню раз слышал.

Глаза Сертана вспыхнули Инрадовым пламенем, а губы затряслись от злости. Юти даже улыбнулась.

— Расскажи, что знаешь, — сказала она, присаживаясь на ближайший камень. Но при это не сводя взгляда с южан.

— С первым из так называемых оскверненных, я встретился на Заставе, где служил врачевателем. Егери взяли в плен человека, покрытого серой коростой. Хотя от человека там действительно уже мало что осталось. Но мне удалось с ним поговорить. И он рассказал много чего интересно. Про Ямы, их общины, посвящение в оскверненные.

Юти вздрогнула. Память подкинула ей красочное воспоминание — дождь, полную Скверны яму и Красноокого.

— Мне показалось это интересным и я стал изучать их все больше. И многое узнал. Скверна — не что иное, как некая зараза. Она способна долгое время жить и развиваться в специальных условиях. К примеру, в тех самых Ямах. Но иногда перекидывается на тела людей, меняя их форму и структуру.

— Ты хочешь сказать, что все оскверненные просто… больные люди? — только сейчас поняла Юти.

— Это я и твержу уже который год каждому, с кем заговариваю, — устало ответил Сертан. — Каждая болезнь лечится, важно найти лекарство. Мое зелье значительно замедляет развитие заразы, но я думаю, нет, уверен, оскверненных можно исцелить полностью.

Здесь лекарь задумался, быстро шевеля губами. Точно спорил сам с собой.

— Хотя, наверное, все-таки не всех. При долгом течении болезни кости и мышцы сильно деформируются. Вернуть их в исходное состояние вряд ли возможно. Но убрать дальнейшее развитие заразы в наших силах.

— Ты забыл сказать «наверное», — ехидно заметила Юти.

— Я в этом уверен, — решительно сказал врачеватель.

Одаренная усмехнулась. Лицо лекаря все еще хранило на себе отпечаток побоев, но Сертан вдруг преобразился. Из слабого и немощного человека, который не в состоянии постоять за себя, он превратился в уверенного лидера, способного вести за собой людей. И Юти знала, почему. Врачеватель занимался своим делом, тем, ради которого родился. Его истинный путь придавал сил даже в минуты отчаяния.

— Ты миели? — спросила дева, уже зная ответ.

— Да, три кольца в способности яснознания, — сказал лекарь. — Я могу…

— Получать сведения от предметов. В твоем случае, видимо, от растений. Так ты нашел лекарство. Я права?

Юти помогло кольцо дедукции. Но она была уверена, что додумалась бы до этого и сама. Сертан согласно кивнул. Одаренная видела, как велик страх лекаря. Вот только боялся он не за себя, а за несчастных южан, которые за время всего разговора даже не пошевелились.

— От чего зависит распространение заразы? — спросила она. — Я знаю оскверненных, которые коснулись Скверны, но остались людьми.

Дева буквально спиной почувствовала, как напрягся Ерикан. Серая корочка на его теле была старая, едва заметная, но Юти помнила о ней.

— От многого, — присел Сертан рядом с Одаренной. — От того, насколько здоров человек, какой у него обмен веществ, в каком эмоциональном состоянии он находится. Но еще Скверна очень сильно реагирует на возмущение дара. Если бы зараза была живой, я бы предположил, что она сходит с ума.

— И порой вселяется в ближайшего, так?

Лекарь вновь согласно кивнул.

А Юти вспомнила Яму и Одаренных, которых приносили в жертву. И испуганных людей, которых облагодетельствовала Скверна своим касанием.

— Почему ты не говорил никому об этом? — поинтересовалась Юти.

— Не говорил? — горько усмехнулся Сертан. — Многие года я только и делал, что обивал пороги королей, наместников, кнессов и ярлов. Тех, до кого мог достучаться. И начал это делать до прихода Великого Ворона.

Юти нахмурилась от этого упоминания. По всему выходило, что Сертан являлся и к ее отцу. Но мудрый Фелен проигнорировал лекаря.

— Но понял, что правителям проще отгородиться от оскверненных, сделать вид, что их проблемы нет, отражая вылазки из Пустоши. Тогда я продал все свои имущество и принялся исследовать болезнь самостоятельно.

Одаренная тяжело вдохнула. Сложившаяся ситуация ей не нравилась. Все ее мысли были заняты грядущей встречей с матерью, а не мифическим выздоровлением оскверненных. Но вместе с тем она понимала, что встреча с лекарем не случайна. Если удастся найти возможность сделать оскверненных простыми людьми, то… то мир попросту изменится.

— Как называется твое растение?

— Не знаю, — огорошенно пробормотал Сертан. — Я как-то забыл придумать ему название. Оно растет в низовья Вилении.

Юти кивнула, услышав одну из крупнейших семи рек земель, в честь которых они и получили свое имя. Вот только путь туда занимал не одну седьмицу. Юти посмотрела на Ерикана с единственным немым вопросом. И старик ехидно фыркнул.

— Это почти по пути.

— Тогда ты идешь впереди, — сказала Юти Сертану. — А твои люди сразу за тобой. Мы на расстоянии.

— Одаренные крайне редко заражаются Скверной. К тому же, у них, — лекарь указал на больных, — зараза проявилась совсем недавно. Поэтому вы в полной безопасности.

— А вот это мы проверять не будем, — решительно ответила дева.

— И мне совсем нечем вам платить, — не унимался Сертан. — У меня осталось немного денег на дорогу обратно и кое-какое пропитание.

Юти улыбнулась. Лекарь ей нравился все больше. Несмотря на свой фанатизм, Харан Сертан Римель оказался обстоятельным мужиком. И решил договориться обо всем сразу, а не юлить во время пути.

— Нам не особо нужны деньги, — ответила Юти. — Пропитание мы себе можем добыть сами. Веди.

И они отправились в путь. Вот только новый отряд не был похож на предыдущий. С Фромвиком и Санной Юти отдыхала душой, могла себе позволить быть вздорной и любопытной девчонкой. Путешествуя вместе с южанами вдали от дорог, через дремучие леса, логи, минуя крутые яры, Одаренная все время оставалась угрюмой воительницей, готовая в любое мгновение обнажить меч.

Она старалась не разговаривать с усатым Фалером и толстой Кире. Разве что с молодой Тиланой у Одаренной завязалось нечто вроде приятельства. И то лишь потому, что красивая девушка много рассказывала о своей жизни, жизни дочери богатого торговца в Сотрете. И в ее словах Юти иногда слышала эхо своей, прошлой судьбы.

Однако после трещала ветка в лесу, выл волк вдалеке, раздавался плеск в ближайшей реке и мираж былых времен улетучивался. Все возвращалось на круги своя, и Одаренная вспоминала, что она воин, а сидящая перед ней всего лишь обычная девчонка. К тому же еще и оскверненная.

Забавно, но с того момента, как Юти узнала о сером пятне в прошлом Ерикана, она старалась не вспоминать об этом. Одаренная решила для себя, что у учителя хватило сил справиться со Скверной. И крохотная корочка на теле — лишь отголосок той самой борьбы. Потому что это Ерикан, ее грубоватый и насмешливый учитель, а не какие-то чужие люди. И Юти никогда не олицетворяла наставника с оскверненными. Тогда как над новыми знакомыми будто висел отпечаток проклятия. И нет, нет, но дева старалась сесть подальше от южан.

Если бы не все это, путешествие по Семиречью бы понравилось Юти. Эти земли оказались богаты дичью, рыбой, а по урожайности могли посоперничать и с западными королевствами. Правда, Ерикан говорил, что зимы здесь бывают суровы, но Одаренная, по старой привычке, пропускала слова наставника через сито правды. Едва ли снега в Семиречье толще, а ветра кусачее, чем на Севере.

В пути прошла седьмица, потом вторая, а на третью Юти начала замечать, что с каждым новым днем они стали двигаться все медленнее. Будто та зараза принялась подтачивать южан. Юти, с присущей ей прямотой, спросила Сертана, в чем дело. И услышанное удивило ее. Лекарь сказал, что путники, да и он сам, голодают.

Дева долго не верила услышанному. Раз в несколько дней она лично ловила зайца для похлебки или толстых белок, порой приносила костистую речную рыбу и научила находить Кире и Тилану свободные коренья и ягоды. Благо, к осени в лесах их было с избытком, а запасы, прихваченные с Земель, давно истощились. И теперь выяснилось, что эти кумушки голодают.

Конечно, будь у них пшено, то и суп был гуще. Окажись в руках хлеб, то им бы можно очистить котелок, а запеченные овощи покойно лежали в брюхе. Но ведь надо принимать жизнь такой, какая она есть.

Однако спустя пару дней, когда Юти стала пристальнее наблюдать за оскверненными, она вновь с изумлением отметила, что те действительно изменились. Длинные усы Фалера на изнеможденной физиономии смотрелись мокрой тряпкой, некогда внушительная грудь Кире тоскливо висела возле живота, а лицо Тиланы, и прежде худое, еще более вытянулось. Правда, по мнению Юти, девушка стала лишь краше.

Но изменения коснулись не только внешнего вида. Сертан на очередном вечернем осмотре заявил, что коросты увеличились в размере. По всему выходило, что скудный рацион, к которому и Юти, и Ерикан оказались привычны, может свести в могилу оскверненных. Или деформировать их тела настолько, что лечить уже будет некого.

— На супах мы долго не протянем, — сказала райдарская дева учителю. — Нужна пшеница или бобы для каш. Хорошо бы достать еще сыра и хлеба про запас.

— В крохотных деревнях мы будем на виду, — ответил Ерикан. — Даже если прибегнем к иллюзиям. Ни ты, ни я не знаем языка.

— Можно прикинуться немыми, — пожала плечами Юти.

— Или найти того, кто знает имперский язык.

— А такие будут только в больших поселениях, — заключила Одаренная.

Сертан все это время ходил неподалеку, тряся своей худой мошной. Юти могла поклясться, что там лишь пара серебряков, а остальные деньги медью. Одаренная думала даже над тем, чтобы поймать какого-нибудь простофилю, вручить ему монеты с помощью кольца разума заставить сходить и закупить еды. Проблема здесь заключалась не только в знании языка, но и дальности действия способности. Стоит зачарованному способностью скрыться из виду, Юти не сможет управлять им.

Потому было решено выходить на дорогу и идти в тени лесов к ближайшему городу. Сертан с уверенностью заявлял, что где-то поблизости как раз должно быть большое поселение, хотя Юти сомневалась в том, насколько хорошо лекарь знает местность. Уж слишком долго они шли вдали от дорог, ориентируясь лишь по солнцу. Но выбора не оставалось.