Повелитель теней. Том 2

— Ты говоришь? — спросил он по-русски.

Проведя последние годы в компании с несколькими русскими коллегами, он свободно понимал и изъяснялся на этом языке, хотя грамматика, и синтаксис с пунктуацией по-прежнему оставались для него тёмным лесом. Впрочем, кот, кажется, не ждал от него писем и открыток на день рождения.

Он снова закрыл глаз и, опустив голову на лапу, начал тихонько напевать: «Как у серого кота колыбелька золота, позолоченная. В ней постелька постлана: перинушка пухова, подушечка в голова».

Эрик растерялся. Он уже точно видел этого кота, именно этого, но тогда этот кот молчал. Но ведь бывают говорящие коты, доказательство тому — Киса. Так почему не может быть другого такого? И откуда он мог знать именно этого кота?

— Я мог тебя где-то видеть? — спросил он, подходя ближе.

— Странно, — заметил кот, снова приоткрыв глаз. — Я заметил, что котам обычно почему-то говорят «ты», хотя ни один кот никогда ни с кем не пил брудершафта.

— Прости, я… — ещё больше смутился Эрик, но кот приподнялся и качнул головой.

— Это цитата. Булгаков. Я говорю цитатами. Следствие моей глубокой начитанности. Так что тебе надо?

— Я просто пытаюсь вспомнить, где я мог тебя видеть?

— Ты уверен, что меня? Ночью все кошки серы, то есть людям кажется, что кошки похожи друг на друга. Обычная невнимательность зацикленных на своей особе «царей природы». Это сарказм.

— Я понял, — кивнул Эрик. — Но я уверен, что видел именно тебя. Как тебя зовут? Я — Эрик.

— Я знаю, — кот равнодушно развернулся и принялся вылизывать заднюю лапу, удивительным образом не падая с цепи.

— Значит, мы всё-таки знакомы!

— Нас друг другу не представляли.

— Ну, вот, я представился. Меня зовут Эрик.

— Я приму это к сведению, — буркнул кот.

— Ты что, не помнишь, как тебя зовут?

Кот снова вернулся к вылизыванию лапы, на сей раз передней. Эрик не очень разбирался в кошках, однако из наблюдений за Кисой знал, что это попытка скрыть смущение.

— Почему же, помню, — наконец, заговорил кот. — Вариантов множество: Кот-баюн, Котофей Котович, Кот Серый лоб, Котанеюшко, но мне больше нравится Кот учёный. Это более всего отражает мою натуру, моё неистребимое стремление к знаниям и готовность делиться ими с другими. Ты знаешь, что я прочитал почти всю библиотеку?

— Какую библиотеку? — нахмурился Эрик.

— Несколько библиотек. Последняя, на третьем этаже того дома… Там ещё камин и… — кот снова начал вылизывать лапку, и вид у него был несчастный.

Эрик задумался. Кот явно был русского происхождения, и мог попасть сюда только с Земли. Значит, его привезли на звездолёте, но последними сюда прилетели две баркентины. Библиотека с камином на третьем уровне размещалась на «Пилигриме», но и на его брате-близнеце «Паладине» тоже. И там тоже, кажется, был кот.

— Я вспомнил! — воскликнул Эрик. — Ты — Василий. Кот Азарова!

Кот недоверчиво взглянул на него.

— Я не могу быть чей-то. Я кот. Хотя имя мне нравится. Оно означает «царь», и звучит приятно, даже ласково: Вася, Васенька… Ладно, я согласен, что меня зовут Василий. В конце концов, мне нечего на это возразить. Но то, что я чей-то, это невозможно. Хотя, не исключаю, что у меня был свой человек. Он должен был быть выдающейся личностью.

— Другой бы не смог с тобой общаться? — усмехнулся Эрик.

— Выдающимся он неизбежно стал бы, общаясь со мной, — спокойно возразил Василий. — Наверно мне его не хватает. Тут никого нет, и моя учёность пропадает зря. Кстати, — он задумчиво взглянул на нижнюю ветку, где сидела, нахохлившись, небольшая серая птичка. Она повернула головку, и Эрик с удивлением увидел совиные глаза и загнутый клювик. — Воробьиный сычик, обычное дело для лесов средней полосы России, — пояснил кот, после минутного молчания. — Я хотел спросить: у тебя самого есть кот?

При этом он продолжал внимательно разглядывать сычика, словно это было не обычное дело, а чудо из чудес.

— У нас на звездолёте есть кот, — осторожно ответил Эрик. — Его зовут Киса и он тоже разговаривает.

— Это с котами случается, — неопределённо ответил Василий, не заинтересовавшись собратом, и сделал вывод: — Значит, кота у тебя нет.

— Я не очень люблю кошек, — признался Эрик, но его пушистого собеседника это не смутило.

— Наверно в прошлой жизни ты был мышью. Сочувствую, но утешу тебя, я не ем мышей. Вернее, не ел… — глаза Василия затуманились. — Бедные серые малютки. Песчанки, полёвки, кроты, птички. Птичек особенно жалко. Это классика. Не помню, откуда это. Но, мне нужно что-то есть, понимаешь? Я вынужден есть их. Но я же интеллигентное, более того, высокоинтеллектуальное животное. Я гуманист и пацифист.

— Если хочешь, я буду ловить рыбу и приносить тебе.

— Рыба? Это такое холодное и склизкое? И шевелится? Давай, я буду рад. Это лучше, чем… — он всхлипнул.

Эрик подошёл ближе и осторожно провёл пальцами по шелковистой спинке.

— Василий, а ты помнишь, что случилось с Александром?

— Пушкиным? — взгляд кота стал рассеянным.

— Азаровым. Александром Александровичем.

— Погиб поэт, невольник чести, пал…

— Это Пушкин, — нетерпеливо возразил Эрик.

— С дырой во лбу и… в общем, поникнув гордой головой, — из золотых глаз кота полились слёзы, они струились по мордочке и стекали на белую манишку.

— Не плачь, — попросил Эрик. — Ну, пожалуйста. Хочешь, пойдём со мной. Будем жить вдвоём в пещере.

— Не могу.

— Почему?

— Потому что у Лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том, и днём и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом. Идёт направо… Ах да, — Василий приподнялся на пушистых лапках и, осторожно переступая по звеньям цепи, двинулся вокруг дуба, напевая: — «Жил да был чёрный кот за углом, и кота ненавидел весь дом».

— Василий! — окликнул его Эрик.

— Или желаешь сказку? — он поднялся на задние лапы и ловко развернулся. — «Ничего не поделаешь, — возразил Кот. — Все мы здесь не в своем уме — и ты и я». «Откуда вы знаете, что я не в своем уме», — спросила Алиса. «Конечно не в своем, — ответил Кот. — Иначе как бы ты здесь оказалась?»

— Льюис Кэрролл, — автоматически определил Эрик.

— Да, репертуар не блещет новизной, — печально вздохнул Василий и сел, после чего пару раз несколько смущённо лизнул лапу. — Но можно разнообразить. Следуя версии другого классика русской литературы, допустимы анекдоты, и даже мемуары. Про татар. Хочешь лекцию о влиянии кошек на мировую литературу? С цитатами и глубоким анализом. Или о роли котов в народном фольклоре.

— Может, не сегодня?

— Или почитать тебе стихи? «Средь наших дней, и плоских, и мещанских, моей желанной — кошку назову». Константин Бальмонт, между прочим. Хотя есть и изумительные строки в прозе. Вот из Гофмана: «Чарующее пламя искрилось в прекрасных глазах цвета изумрудной травы, по мягким движениям острых ушек можно было догадаться, что добродетель в ней сочетается с умом, а по свитому в колечко хвосту — что её чудесная грация неотделима от женской нежности».

— Да ты, смотрю, любитель кошечек, — рассмеялся Эрик, присаживаясь на траву. — Честно говоря, я никуда не тороплюсь. Живу тут поблизости и рад буду продлить знакомство. Я буду приносить тебе рыбу, а ты будешь рассказывать мне всякие кошачьи премудрости.

— Очень разумное решение, — кивнул Василий, — но давай вспомним слова Ипполита Тэна: «Я изучил многих философов и многих кошек. Мудрость кошек неизмеримо выше». То есть та мудрость, которой я буду с тобой делиться, более высокого качества, а, следовательно, и плата должна быть соответствующей. Рыба должна быть разделанной, очищенной от кожи и костей, порезанной на кусочки и, желательно, в миске. Да, в миске. Керамической. Рисунок без изысков: лапки, мордочки.

— С миской напряг, старина. У меня нет посуды. Но, давай я найду на берегу плоский камень. Это будет похоже на японский ресторан.

— Ресторан? Ну, что ж, почему бы и нет, — Василий привстал и потянулся. — Я признаю, что ты можешь быть полезным, потому, возможно, со временем мы станем друзьями.

— Понятно, ты всё-таки вот-вот решишься завести себе человека, — ехидно заметил Эрик. — И выбор может пасть на меня?

— Вряд ли у меня много вариантов. Коту нужен свой человек. Нам нужно о ком-то заботиться. И других двуногих особей здесь всё равно нет. Ты же достаточно смышлён, чтоб у меня была надежда обучить тебя хотя бы основам древних знаний. Кстати, тот кот, о котором ты говорил, ты достаточно тесно с ним общался?

— Конечно, это же наш судовой кот, хоть и кот старпома.

— Ты упорно считаешь, что это коты принадлежат людям, хотя, скорее, всё наоборот. Впрочем, возможно, твой знакомый достаточно умён, чтоб оставлять своего человека в заблуждении относительно его статуса. Я считаю, что нужно сразу расставить все точки над «i». Я не буду твоим котом, хотя с радостью буду поддерживать с тобой знакомство и, возможно, дружить. А про того кота я спросил, чтоб узнать, умеешь ли ты общаться с нами? Знаешь ли ты наши потребности?

— В смысле купать, вычёсывать и мыть лоток?

— Для этого существуют те, кто ошибочно считают себя хозяевами. Хотя, согласись, эти занятия больше подходят для слуг. Но у вас, как я понял, были не те отношения. Я о другом.

Василий спрыгнул с цепи и подошёл к Эрику. Тот невольно протянул руку, и кот сразу же приподнялся, подставляя голову под его ладонь.

— Я понял, — рассмеялся Эрик и, осторожно взяв Василия на руки, посадил себе на колени.

Он принялся гладить его и чесать за ушками. Кот громко замурчал и перевернулся на спину, подставляя пушистое брюшко. Его глаза были блаженно закрыты, лапки согнуты, а шея вытянута так, что её так и хотелось почесать. Эрик продолжал гладить его, вдруг поняв, что радостно улыбается впервые за долгое время. Этот маленький одинокий зверёк так же нуждался в общении, как и он. Он больше не чувствовал себя одиноким. У него теперь было о ком заботиться, с кем поговорить. И кто знает, может, этот удивительный кот так же умён и образован как его хозяин, а значит, и беседы с ним будут интересными и полезными.