Повелитель теней. Том 2

Глава 19

Несколько дней Марк де Сегюр провёл, проверяя кандидатов на роль убийцы Бартоло из списка де Грамона. Он не испытывал при этом никаких угрызений совести, хотя бы потому, что, чем больше узнавал об этих людях, тем яснее понимал, что они давно уже заслужили если не петлю, то длительное заключение в самых тёмных подвалах королевской тюрьмы. Но все они продолжали наслаждаться жизнью при дворе короля, который в обмен на некие услуги закрывал глаза на их действия, в иных случаях приведшие бы их под суд.

Все они мало отличались от убитого конюшего, и, по мнению Марка, составляли ему вполне подходящую компанию. Он побывал у многих в домах, кого-то словно невзначай встречал во дворце, кем-то вскользь интересовался в приватных беседах и за столом на дружеских пирушках. Его собеседники, попав под обаяние мальчишеской белозубой улыбки и бесхитростной манеры общения, с радостью выбалтывали ему все известные при дворе сплетни, а заодно и некоторые сведения, которые люди, служившие объектом его интереса, наверняка пожелали бы сохранить в тайне.

И, наконец, наступил день, когда он был готов дать де Грамону отчёт о проделанной работе, но вместо того, чтоб явиться к нему в Серую башню, направил с пажом записку с просьбой встретится, после чего отправился в дом барона Делвин-Элидира, чтоб прежде согласовать свои действия с Айолином в интересах их общего дела.

Вскоре после того, как он пришёл туда, снял, наконец, латы и оружие, и забрался в приготовленную слугами лохань с горячей водой, сдобренной ароматическими маслами и травяными настоями, к нему явился Алед и передал записку от де Грамона, а также приглашение своего хозяина на ужин в световой комнате на вершине башенки, украшавшей дом.

В записке Рене по обыкновению тщательно расшаркивался, извиняясь, что в виду занятости не может встретиться с ним немедленно, однако располагает сведениями, что виконт Монтре пригласил барона де Сегюра на яблочный пир в свой загородный дом, где они и смогут встретиться и поговорить без свидетелей. Марк отметил про себя, что Рене неплохо осведомлён, поскольку это приглашение было высказано ему виконтом лично лишь несколько часов назад. Выбравшись из лохани, он вытерся мягким полотенцем, поданным ему слугой, после чего с удовольствием надел чистое бельё и одежду, лишь недавно присланную от портного: тёмные штаны из плотной шерстяной материи и узкий камзол со стоячим воротником, сшитый из синего узорчатого сатина, отделанный серебряным позументом, подчеркивающий его стройную крепкую шею, мощные плечи и торс, и узкие бёдра, которые он, по обыкновению, подчеркнул, опоясавшись широким кожаным ремнём с изящной серебряной пряжкой. Оставив латы и меч на лавке, он прикрепил к поясу ножны со стилетом и отправился на ужин.

Световая комната располагалась в башенке, возвышавшейся над крышами соседних домов изящным украшением в форме бутона на высоком узком конусе. Поднявшись по винтовой лестнице, он оказался в круглом помещении, все четыре широких окна которого выходили на разные стороны, открывая вид на город, коричневые черепичные крыши и изящные башенки храмов и ратуши. На западе эта картина дополнялась мощными башнями королевского дворца, главенствующими над другими строениями.

В центре комнаты располагался накрытый к ужину стол, а хозяин дома стоял у окна и задумчиво смотрел на бледные небеса, светившиеся голубым лучезарным светом, несмотря на поздний по людским меркам час.

— Как подготовка к походу? — поинтересовался Марк, без церемоний присаживаясь к столу.

— Полным ходом, — без особого оптимизма ответил Айолин. — Ещё день-два и король назначит дату выступления. Он рассчитывает завершить поход к Грозовой горе до окончания перемирия с альдором.

— Скорее всего, завершит, — отозвался Марк, оглядывая выставленные перед ним блюда. — Правда, не могу сказать, чем этот поход закончится для него. За столом нам не будут прислуживать?

— Если ты не в силах сам налить себе вина, я наполню твой кубок, — проворчал Айолин. — Я велел накрыть стол здесь именно для того, что б мы могли поговорить без свидетелей. Сейчас в доме слишком много народу, и я не хочу, чтоб нас кто-то подслушал. Внизу у подножия лестницы стоят те, в ком я уверен, и никому не позволено подниматься сюда без вызова, кроме Аледа.

— Разумно, — Марк взял кувшин и разлил вино по кубкам, после чего поднял свой и отпил глоток. — Это с твоих виноградников?

— Нет, это вино из Магдебурга. Моё лучше, но оно пока не доставлено сюда. Думаю, мы встретим обоз по дороге.

— Всё равно хорошее. Я одобряю твою предусмотрительность, потому что хочу обсудить с тобой то, что я передам де Грамону, а что придержу на будущее. У меня возникли некоторые вопросы, которые я хотел бы прояснить для себя.

— Я слушаю, — Айолин подошёл к столу и, сев, взял свой кубок.

— Прежде всего, сам де Грамон. Из разговора с ним и того перечня имён, который он мне дал, я понял, что он сам ведёт какую-то игру против Монтре. Он его откровенно недолюбливает и, похоже, не прочь устранить если не совсем, то от трона — точно.

— Так и есть. Де Грамон принадлежит к старой аристократии Сен-Марко, он предан королю и при этом входит в группировку маркиза Вайолета. Правда, маркиз является скорее формальным лидером этой группы придворных, там заправляет Раймунд, но, как всегда, негласно. Они ясно видят сложившуюся ситуацию и считают, что возвышение Монтре и его клики вредит королевству, однако, будучи верными подданными, никогда не станут открыто выступать против королевского фаворита.

— То есть нам не стоит вступать с ними в альянс?

— Нет, наши цели совпадают лишь частично, и в этой части мы вполне можем сотрудничать с ними, представляя это как службу королю и дружескую помощь. Во всём, что касается отстранения Монтре от власти, мы можем поддерживать их. Чем он слабее, тем легче нам будет до него добраться.

— Хорошо. Тогда причём тут сокольничий короля Теодор Бризон, который, как мне сказали, является ставленником графа Блуа? И кто такой граф Блуа? Семь лет назад его не было в Сен-Марко.

Айолин на минуту задумался, а потом усмехнулся.

— Рене заметно вырос в моих глазах после твоих слов, потому что доказал, что способен на сложную интригу. Впрочем, я в этом никогда особо и не сомневался. Граф Блуа — один из недавно появившихся при дворе новых аристократов, но он стоит особняком от безродных выскочек вроде Монтре и его дружков. Блуа — внук купца Зольцена из Магдебурга. Тот поднялся когда-то лишь потому, что в его владении оказались рудники серы на юго-западе континента, на самой границе мёртвых земель. Когда-то это были совершенно бросовые земли, но потом кто-то изобрёл порох, для изготовления которого, как известно, нужны селитра, древесный уголь и сера. И если селитру и уголь получают из известняка и ольхи, то серу можно добыть только из земли. Зольцен уехал из Магдебурга, обосновался неподалёку от своих рудников, разбогател на поставках серы и выдал свою дочь за обедневшего барона Блуа, тот вскоре благополучно покинул этот мир, а его сын Антуан Блуа и есть тот самый покровитель Бризона о котором мы говорим. Человек он довольно неприятный, высокомерный, заносчивый и ленивый. Делами заправляет его матушка, дама весьма предприимчивая для своих лет. Не так давно она предприняла попытку обеспечить себе монополию на серу и диктовать свои условия всем, кто хочет получить её товар. Она отправила сына в Сен-Марко, и тот поступил на службу к Ричарду, был обласкан и получил титул графа. Наверно Ричард таким образом собирался перекрыть поставки серы в луар, лишить альдора пороха и получить военное преимущество. Но, как выяснилось, у алкорцев есть свои источники серы. На северо-востоке отыскались копи, принадлежащие общине рудокопов Швефельдорф. Блуа пытался выкупить у них рудник, но не смог договориться, потому что участки там принадлежат отдельным семьям, часть из которых отказалась их продавать. Тогда он поступил хитрее, начав поставлять туда товары, чем загнал рудокопов в долги. Но тут о ситуации узнали в Магдебурге, а магистрату свободного города никак не хотелось, чтоб кто-то завладел единоличной монополией на серу, поскольку они поставляют оружие всем сражающимся сторонам. Они тут же созвали магистраты свободных городов, обсудили ситуацию, создали свою лигу и приняли в неё Швефельдорф, по ходу превратив деревню в свободный город Швефельбург. Долги они выкупили, и теперь рудокопы должны своим партнёрам по лиге и расплачиваются серой, а остатки с выгодой продают луару, поскольку альдор быстро сориентировался и заключил с лигой свободных городов договор о беспошлинной торговле. Блуа не смог стать монополистом, но теперь твёрдо гарантирует Ричарду бесперебойные поставки серы на пороховой двор.

— И какую роль он играет при дворе?

— Свою. Я же сказал, что он довольно ленив, и, по сути, просто проедает здесь деньги, которые текут в его сундуки благодаря неустанной заботе матери. Он не зависит от Ричарда, скорее, тот в какой-то мере зависит от него, но прежде он не торопился разыгрывать свои карты. При дворе ему ничто не угрожает. Он примкнул к камарилье Монтре, поскольку их образ жизни его привлекает. Однако теперь, когда его прежние друзья то и дело оказываются не у дел, он всё же зашевелился, пытаясь воспользоваться ситуацией и укрепиться при дворе. Я полагаю, что Рене включил его ставленника в твой список с тем, чтоб столкнуть Блуа и Монтре лбами. Оба они не пользуются популярностью в партии Вайолета, и ослабление любого из них будет им на руку.

— Если мы будем участвовать в игре, то вполне можем подтолкнуть мяч на сторону Блуа, — заметил Марк.

— Это будет изящный ход, тем более что оба они очень подозрительны и злопамятны, а значит, не придут к согласию и не забудут обиды.

— Почему в списке оказался Жан Жувер? Я помню его, он участвовал в прошлой кампании, но потом Арман удалил его из войска и своего окружения. Какую роль он играет сейчас?

— У фаворитов есть фавориты, — пожал плечами Айолин. — А Жан — фаворит Монтре. Я помню его, он был хорошим воином, отчаянно смелым и способным. Но, мне кажется, он лишился расположения Армана из-за своей жестокости. Я сам присутствовал при том, как король отчитывал его за нападение на какую-то деревню и угрожал, что если узнает о чём-то подобном впредь, то прикажет вздёрнуть его на дубе в назидание иным. Потому я удивился тому, что Жувер вдруг оказался в окружении Монтре, и тот даже пытался протолкнуть его на место главнокомандующего, для чего у Жана нет ни положения, ни опыта, ни способностей.

— Милый мой Айолин, — усмехнулся Марк, — ты не знаешь подоплёки этого дела лишь потому, что был тогда слишком юн, и Арман берёг твою невинность. Но я знаю, в чём дело. Однажды король, пользуясь своим правом входить в любую дверь без стука, вошёл в его шатёр и застал Жана в объятиях оруженосца. Ему грозило публичное бесчестье, но Арман не хотел скандала, и, может, пожалев его репутацию, просто выгнал его. И теперь тебе понятно, что связывает Монтре с Жувером. Он, кстати, тоже высокий брюнет, как и я. А отношения такого рода часто приводят к весьма странным поступкам, в том числе таким, как продвижение любовника на пост высокий, но ему совершенно не подходящий. Должно быть, Жан слёзно умолял его об этом. Вопрос в том, какие будут последствия, если мы попытаемся обвинить в этом убийстве Жана?