Повелитель теней. Том 2

— Я знаю, чем он был болен, — продолжал лихорадочно шептать Марк. — Потому мне нетрудно было найти богадельню, откуда они взяли больного, недуг которого уже развился настолько, что само его дыхание было наполнено ядовитыми миазмами. Он умирал, но был проклятым жадным мерзавцем. Он согласился поехать с ними за двадцать золотых марок. Они увезли его ночью, и больше его никто не видел. Никогда… Наверно его сожгли в одной из тех огромных печей в подвале, что днём и ночью согревают королевские покои. Надеюсь, они бросили его туда живым…

Он перевёл почти безумный взгляд на пламя в камине. Айолин отодвинул от стола кресло и усадил его. После этого он взял со стола подсвечник и зажёг свечу, закрыл дверь и повернул в замке ключ. Затем он вернулся к столу и, склонившись к Марку, спросил:

— Кто они?

— Пьер де Муллен и Бартоло. Они оба служили Монтре, так что без него не обошлось. Думаю, за эту услугу он и получил от Ричарда титул виконта и должность главы тайной полиции.

Айолин какое-то время со смятением смотрел на него, а потом сел в другое кресло.

— Марк, это ты убил Бартоло?

— Его уже нашли? — равнодушно спросил он. — Что ж, он уже ответил за убийство короля. Де Муллен тоже мёртв. Следующим будет Монтре.

— Вот почему он в таком ужасе. Ты казнил Бартоло, как король Анри Золотое Копьё казнил своего брата Филиппа за убийство их отца.

— Трижды в нашей истории короли становились жертвами заговорщиков, и всех убийц казнили именно так, — ответил Марк. — Они это заслужили. Следующим я убью Монтре.

— Он уже окружил себя охраной. Наверно он тоже помнит ту историю.

— Неважно, я доберусь до него, а потом до Ричарда. Они все ответят за своё преступление. Ты со мной?

Он подался вперёд, глядя на Айолина, но тот покачал головой.

— Нет, Марк, я сам по себе. Я согласен, что убийц надо покарать, но мои планы простирается дальше. Я хочу посадить на престол Жоана, которого Арман так любил. Принц вырос среди нас и станет хорошим королём. Он возродит свет Сен-Марко, угасший со смертью Армана.

— Я согласен с этим.

— Тогда не делай глупостей. Скоро война, а на войне убивают. Даже королей.

— Он умрёт, как герой? — усмехнулся Марк.

— Главное, что он умрёт.

— Нет, я хочу, чтоб все знали, что он сделал. Потому я казню его и сдамся. Я расскажу на суде правду. Пусть все знают и плюют на его могилу!

— Тебя всё равно казнят. У Жоана не будет другого выхода.

— Мне уже совсем нечего терять, кроме своей жизни, Айолин. Я отдам её за Армана.

— Ты омрачишь правление Жоана, вынудив его начать с жестокой казни друга. Подумай, что он будет чувствовать, подписывая тебе приговор, а потом смотреть, как тебя казнят так, как ты казнил Бартоло? Разве он заслуживает этого? Разве он заслуживает, чтоб тень преступления его отца пала на него и его потомков? Разве этого хотел Арман, скрыв от тебя правду?

— Может, он не знал её.

— А если б знал, поступил бы иначе?

— Нет, — покачал головой Марк. — Может, ты и прав. Но Монтре я прикончу. Я сделаю это до того, как мы уйдём из Сен-Марко. Если меня убьют в бою, я уже не смогу дотянуться до него.

— Он будет неподалёку, — усмехнулся Айолин. — Ты так напугал его казнью прихвостня, что он упрашивает Ричарда взять его с собой на войну. Он знает, что в отсутствие короля никто не станет защищать его от многочисленных врагов. Там, среди полей и лесов он очень скоро попадёт к тебе в руки. А те, кто окажутся рядом, будут смотреть в другую сторону.

Марк откинулся на спинку кресла и задумчиво смотрел на друга. Он уже успокоился и его светлые глаза поблескивали отсветами огня.

— Хорошо, малыш Айолин, я с тобой в этом деле. Если ты отдашь мне Монтре, то я приму твой план устранения Ричарда. Если ты не будешь слишком долго тянуть. Кто ещё с тобой?

— Никого.

— Не лги. Такие дела не делаются в одиночку. Осторожничаешь? Не поздновато? Ты даже не пытался убить меня после нашего прошлого разговора.

— Я думал об этом, но потом вспомнил, как любил тебя Арман. Кстати, почему он не выполнил своё обещание дать тебе земли?

— Может, и выполнил, — пожал плечами Марк. — После войны вы все разлетелись по своим феодом, и только я, бесприютный сирота остался при короле. Он всё спрашивал, какие земли я хочу, предлагая несколько замков на выбор. Но я же понимал, что если он отпишет мне замок, то мне придётся поехать туда, чтоб вступить в права, налаживать там дела, может, жениться. А мне было хорошо с ним. Я постоянно оттягивал момент, когда сделаю выбор. Но когда он уходил, он сказал, что отписал мне замок Ричмонд в Зелёном Доле, неподалёку от Сегюра, потерянного моим дедом. Однако потом мне сказали, что среди его распоряжений этой грамоты не оказалось. Они её не нашли.

— Или не пожелали найти.

— Или нашли и уничтожили. А я потерял время. Призрак собственного феода манил меня, и я позволил Арману уйти в одиночестве. Поняв, что я, как прежде, нищий, я кинулся за ним. Но он наверно не желал быть найденным. Я год или больше блуждал по дорогам, разыскивая его, но не нашёл. Потом меня отыскал граф Раймунд и предложил службу. Он понимал, что мне не захочется возвращаться в Сен-Марко, потому велел пойти в луар и поступить на службу к альдору. Дальше ты знаешь.

— Почему ты не пришёл ко мне?

— Ни к тебе, ни к Аллару, ни к де Морену… Все эти годы мы держались врозь, как пальцы отрубленной руки, которой был для нас Арман. Что б я делал в твоём замке, Айолин? Сидел на твоей шее нахлебником? Бродя по дорогам, я хотя бы мог заработать на жизнь, участвуя в турнирах и заменяя купцов в дуэлях. А в луаре я и вовсе сделал карьеру. Нет, мой милый, у каждого из нас свой путь.

— Надеюсь, твой путь не приведёт тебя на плаху, и ты не утянешь за собой меня.

Марк какое-то время смотрел на него, потом усмехнулся и открыл лежавший перед ним бювар. Взяв перо, он обмакнул его в чернильницу и написал несколько строк. После этого он пододвинул листок Айолину.

— Твои гарантии, мой друг. От моего предательства, и от того, что я утяну тебя за собой.

Айолин посмотрел на лист и прочёл: «Я, Марк барон де Сегюр, в ясном уме и твёрдой памяти заявляю, что это я приговорил и казнил Бартоло, конюшего виконта Монтре, а также намереваюсь казнить самого виконта Монтре и Ричарда Монморанси, узурпировавшего власть в Сен-Марко, убив короля Армана Миротворца. Написано собственной рукой. Марк де Сегюр».

— Ты дурак, Марк, — заметил Айолин и поднёс лист к пламени свечи, а потом, поднявшись, бросил пылающую бумагу в камин.

Он с облегчением услышал за спиной смех Марка и обернулся.

— Веди меня, отважный и благородный Делвин-Элидир, к победе или смерти. Тебе присягаю на верность.

— Это излишне. Просто обещай мне, что не будешь делать глупости и устраивать демонстративные казни.

— Обещаю, — кивнул Марк с улыбкой. — Ты меня знаешь, я вспыхну и пылаю, как факел, но потом быстро остываю, как тот же факел, опущенный в воду горного ручья. Я уже остыл и согласен с тобой. Мы будем действовать расчётливо, осторожно и верно. Мы устраним Ричарда и посадим на трон Жоана. А потом поможем ему очистить Сен-Марко от грязи и возродить былой свет.

— Хорошо, — Айолин сел. — Ты скажешь мне, чем был болен Арман?

— Нет, — покачал головой Марк. — Иначе ты тут же кинешься во дворец, чтоб перерезать горло Ричарду. Я не хочу, чтоб это знание всю жизнь мучило твое сердце кровоточащей раной. Я уже сказал всё, что тебе следует знать. Остальные скорби оставь моей измученной душе.

— Ладно. Тебя разыскивает де Грамон. Он беспокоится за тебя, думает, что тебя убили.

— Бедный, наивный Рене.

— И хочет поручить тебе расследование смерти Бартоло.

— Не знаю, стоит ли соглашаться. Времени до выступления армии в поход осталось совсем немного. Вряд ли я успею найти виновных.

— Виновных? Ну, да, чтоб провернуть такое, нужно, как минимум трое сильных мужчин. Но вряд ли это алкорцы.

— Скорее, кто-то из окружения Монтре. Ты знал, что Бартоло сломал посох старика де Монтеньи, а потом составил части вместе? Старик упал и сломал ключицу. Его сыновья были в ярости.

— Нет, об этом я не знал. Но слышал, что он велел Бартоло подкараулить в тёмном переулке барона де Мозета и избить его палкой. Де Мозет мстительный и заносчивый негодяй. А ещё Монтре отсудил у купца Базена пять тысяч марок в возмещение ущерба за публичное оскорбление. Тот теперь разорён. Бартоло выступал на процессе единственным свидетелем.

— Вот видишь, сколько подозреваемых, а ведь наверняка есть и другие. Когда я успею всех проверить?

— Расскажи об этом Рене. Он поплачет у тебя на груди, ты его утешишь, и мы поедем на войну.

— Рене не так прост, как выглядит. К счастью, в данном случае ему нужен тот, кого можно обвинить, а не тот, кто это сделал на самом деле. Я подумаю, кто из ближайшего окружения Монтре достоин наказания.

— Будь осторожен.

— Теперь буду, — Марк поднялся и пошёл к двери, но потом обернулся. — Где твой гость? Он мне понравился, Мне, кажется, мы с ним похожи.

— Более чем ты думаешь.

— Верни его обратно. Ему здесь нечего опасаться.

Марк повернул ключ в замке и, отворив дверь, вышел.

Вскоре он уже подошёл к королевскому дворцу и взбежал по ступеням крыльца. Стражники пропустили его без вопросов, едва взглянув на ярлык тайной полиции, который он вытащил из кармана, а барон фон Вебер, сидевший за своим столиком в переднем холле, вежливо улыбнулся. Де Сегюр прошёл по нижним залам в северную часть дворца и, попетляв по запутанному лабиринту мрачных коридоров, комнат, занимаемых молчаливыми клерками и тюремных камер, отгороженных от прохода частой металлической решёткой, поднялся в Серую башню. Стоявший у дверей кабинета главы тайной полиции стражник узнал его и отворил дверь заранее.

В кабинете было холодно, от окон тянуло сыростью, а небольшая жаровня в центре натужно попыхивала, пережигая в своей утробе плотно уложенные полешки.

Рене де Грамон сидел за столом, зябко кутаясь в меховой плащ, и просматривал донесения своих агентов. Увидев вошедшего, он обрадовался и вскочил ему навстречу так поспешно, что накидка упала с его плеч. Он подхватил её и, снова водрузив на место, кинулся к де Сегюру.

— Марк, наконец-то! Я уже думал, что с тобой что-то случилось!

Он едва не обнял его, но в последний момент удержался от этого, лишь положив руки на его плечи.

— Ничего не случилось, — возразил Марк. — Ты же велел мне разведать обстановку. Я несколько дней шатался по гостиницам, трактирам и притонам, надеясь увидеть кого-то, кого знаю по луару, слушал разговоры, разговаривал с приезжими.

— И что?

— Пока ничего, — он прошёл к столу и сел в кресло.

— Хочешь подогретого вина? — спросил Рене, снова поёжившись. — Здесь очень холодно по ночам. С равнины тянет сыростью.

— От вина не откажусь, — кивнул Марк. — А почему ты не потребуешь у коменданта другой кабинет, более комфортный?

— Зачем? — де Грамон налил в кубки вино из бронзового кувшина, стоявшего на подставке жаровни. — Скоро выступать в поход, и его величество пожелал, чтоб я следовал с армией, а сюда вернётся граф Раймунд.

— А как же его арест, расследование?