Повелитель теней. Том 2

— Вы правы, я боюсь этой встречи, — кивнул Делвин-Элидир. — Может, ваш демон и не порвёт меня на части, но я боюсь, что разговор с ним оставит какие-то следы в моей душе, наложит печать злого рока или приведёт к каким-то тяжким последствиям. Но я поеду с вами. Я знаю, что страх — это естественно и неизбежно, но воин, хоть и не может избежать его, не должен ему поддаваться. Я хочу поехать и собственными глазами увидеть всё, что будет там происходить.

— Как пожелаете, — пожал плечами Хок.

Он злился на Карнача за то, что тот нагнал на барона страху, и его обычная встреча с другом может превратиться в какой-то странный спектакль.

— А вы не боитесь его? — неожиданно спросил Делвин-Элидир.

— Я обязан ему жизнью, ваша светлость. И не только я.

— Он спас вас?

— Да, он не дал мне сорваться в бездну и излечил мои раны. Если б не он, меня б давно не было на этом свете.

— И почему он сделал это?

— Он сказал, что моя возможная смерть показалась ему несправедливой.

— Странно для демона. И он ничего не просил взамен?

Хок молча покачал головой. Барон снова взглянул в окно. Оттягивать больше не имело смысла. Скоро первая стража, а значит, Карнач будет возле городских ворот. Вздохнув, он поднялся из-за стола. Алед ждал его за дверями, и пока Хок ходил за плащом и оружием, оруженосец помог ему натянуть лёгкую серебристую кольчугу. При этом Айолин не мог отделаться от ощущения тщетности этой слабой уловки, понимая, что тонкая стальная чешуя не защитит его от смертельных чар демона.

С собой он взял только оруженосца, и вскоре три всадника уже подъехали к барбакану возле городских ворот, где их ждали Карнач, Москаленко и Стаховски. Сумрачно кивнув им, барон, не снижая скорости, промчался мимо.

В этот час перед закрытием ворот путники и всадники в основном направлялись в город, спеша до темноты укрыться за его двойными стенами. Однако они поспешно уступали дорогу шестёрке наездников в богатых костюмах и доспехах. Спустившись по дороге в долину, отряд помчался через бесконечный луг в сторону лесистых холмов на юге. Хок пристроился рядом с Карначом и, мрачно поглядывая на скакавшего впереди барона, резко спросил:

— Что вы задумали, чёрт возьми? Что это за история с вызовом демона и прочими чернокнижными ужасами. Вы совсем запугали парня. Я уверен, что ему кажется, что он сломя голову несётся прямо в ад.

— А вы хотели бы, чтоб мы сказали, что этот демон — ваш добрый доктор, который лечит ваши разбитые коленки и лёгкие несварения, со всеми на «ты», и даже нянчит вечерами вашего кота, рассказывая ему сотую версию сказки о коте в сапогах? — проворчал Карнач. — Это же средневековье! Они не готовы воспринимать демонов, как часть обыденной жизни.

— И поэтому нужно разводить всю эту дребедень с ритуалами?

— Да бросьте, командор! — рассмеялся Игнат. — Я начерчу на полу пентаграмму, прочитаю что-нибудь из поэзии Серебряного века, док явится и…

— Ты уверен, что он возникнет именно в твоей пентаграмме? — перебил его Хок. — Ты хоть раз видел, чтоб он делал то, что от него ждут? Он перевернёт весь ваш спектакль с ног на голову и получит от этого бешеное удовольствие.

— А что ещё ждать от демона? — усмехнулся Карнач, в то время как Игнат теперь выглядел озабоченным.

Путь не занял много времени. Проехав несколько миль по широкой дороге в лесу, они свернули на едва заметный просёлок, который вывел их к реке, и вскоре впереди показался необычный замок, выглядевший в подступающих сумерках романтично и жутковато. Он располагался на высоком холме, нависающем обрывистым берегом над самой рекой. Две его высокие башни под серыми остроугольными крышами соединялись высокой крепостной стеной, в которой были устроены тяжёлые ворота с решёткой. Сама крепость была небольшой, потому что кроме этой части ничего не было видно. Подъехав ближе, всадники начали подниматься по извилистой дороге, лес вокруг был вырублен, видимо, чтоб сделать подходы к замку открытыми и простреливаемыми. Отсюда можно было разглядеть ещё две такие же башни, расположенные за передними, и временами из-за высокой зубчатой стены выглядывала крыша массивного донжона.

Крепость была небольшой по площади, но высокой и мощной. Судя по всему, она имела оборонительное значение, служила для защиты границ владений своего сеньора и вряд ли предназначалась для постоянного проживания его семьи. Проехав по длинному подъёмному мосту над широким и глубоким рвом, отряд остановился перед опущенной решёткой. Однако стоявший за ней стражник в кольчуге, увидев предводителя отряда, тут же махнул кому-то сзади, и решётка, дрогнув, начала стремительно подниматься.

Как и ожидалось, двор крепости был тесным, окружённым галереями и пристроенными к стенам хозяйственными постройками. К дверям донжона, находившимся на высоте второго этажа, вела каменная лестница, и не успели всадники спешиться, чтоб передать коней двум конюхам, выскочившим навстречу, как на ступенях этой лестницы появилась лёгкая фигурка.

Изящная красавица в светлом платье с наброшенной на плечи тёмной накидкой, подбитой пушистым мехом, стремительно сбежала вниз, и, увидев её, барон промчался мимо конюхов и спрыгнул на землю у нижних ступеней, чтоб тут же заключить её в свои объятия. По всему было видно, что его тут ждут в любое время и всегда готовы к встрече. Передавая повод коня конюху, Игнат с любопытством рассматривал юную баронессу, которая с радостью обвила тонкими руками шею Делвин-Элидира. У неё были длинные золотистые локоны и нежное светлое личико.

— Хорошенькая, — оценил Игнат.

— Красивая, — возразил Стэн, с улыбкой глядя на супругу барона.

— Губозакаточную машинку не забыли? — уточнил Карнач и хлопнул своего коня по крупу, когда его уводили в конюшню. — Дама замужем, между прочим.

— Это эстетический интерес, — заметил Игнат.

— Ну, конечно, — проворчал капитан. — Только от проявления повышенного эстетического интереса к жене средневекового феодала может пострадать твоя шея.

— Не был бы ты столь хорош, мой друг, риск был бы меньше, — рассмеялся Стэн.

А Иоланда тем временем настороженно смотрела в глаза своего любимого мужа. Она сразу почувствовала его напряжение и заметила тревогу в глазах. После этого, посмотрев дальше, она увидела ещё пять человек, из которых знала только Аледа.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Ничего, — ответил он. — Это мои друзья, кавалер де Мариньи, и гвардейцы короля с их капитаном. Идём, я их тебе представлю.

Алед тем временем уже отправился на кухню, чтоб распорядиться о вине и закусках для гостей, а те подошли ближе. Иоланда с любопытством разглядывала необычных рыцарей, как на подбор высоких, красивых, без шрамов на лицах и руках. Однако после представления муж велел ей уйти к себе и повёл гостей в нижний зал донжона.

— Вам совершенно незачем развлекать нас, ваша светлость, — произнёс капитан, рассматривая старинные гербы на стенах. Они были вырезаны из дерева и раскрашены. Краска потемнела и местами потрескалась, однако это лишь придавало залу суровый воинственный вид. — Почему бы вам не уделить время вашей очаровательной супруге? Мы видели, как она была рада вашему приезду.

— У нас ещё будет время, — проговорил барон, сев в кресло у стола, в то время как слуги поспешно накрывали на стол. — Алед, — повернулся он к появившемуся в зале оруженосцу, — скажи Пьеру, пусть отыщет лодочника. Нам нужно будет ночью переправиться к Цепной башне.

Тот с удивлением взглянул на хозяина, но увидев, как тот мрачен, не решился задавать вопросы. Он ушёл, а барон рассеянно посмотрел на свой массивный перстень, украшавший безымянный палец правой руки. Перстень достался ему от отца, а тому — от деда. В глубине его красно-коричневого камня поблескивали в свете свечей тревожные алые искры.

— Вы сказали, эта башня называется цепной? — услышал он вопрос Хока.

— Да, когда-то там располагался большой ворот, который поднимал со дна реки цепь, натянутую между берегами, и преграждал путь кораблям и лодкам. Пропускали только тех, кто платил дань хозяевам замка. Если кто-то пытался прорваться, не заплатив, с башни его обстреливали лучники, иногда стрелы были подожжёнными.

— Это нормальное поведение или разбой? — поинтересовался Игнат, обернувшись к барону.

— Хозяева замка считали, что это их право, а проплывавший мимо дед моего тестя счёл это разбоем. Он уплыл обратно, вернулся на тяжёлых лодках, покрытых щитами, а по берегу отправил на приступ свою армию. Башню Гийом де Сансер захватил сразу, а вот замок сдался только после двух месяцев осады.

— И что было дальше?

— Он повесил хозяина замка и его сыновей, а дочерей выдал замуж за своих рыцарей. Замок и земли отошли к нему.

— И никто с этим не спорил?

— У вассалов Сен-Марко есть свои привилегии, — пожал плечами барон. — Король всегда на их стороне. К тому же ему было выгодно иметь под боком сторожевой замок верного ему человека.

— Нозамок стоит в стороне от основных дорог, — заметил Хок.

— Он сохраняет контроль над рекой, а в светлое время здесь проходят баржи и лодки с юга.

— И с них больше не берут пошлины? — спросил Стэн.

— Насколько мне известно, нет. Ведь один из де Сансеров уже объявил это разбоем, и повесил за это прежнего владельца замка. Так не может же его семейство заниматься тем же.

Барон задумчиво наблюдал за своими гостями, которые, как ни в чём не бывало, ходили по залу, разглядывая гербы, резные украшения и оружие, висевшее на стенах. Их, похоже, совсем не тревожило предстоящее опасное приключение. Он подумал, что, может, он зря так переживает из-за этого, но на душе было неспокойно. Он заметил, как молодой слуга поставил на стол кувшин с вином и жестом велел ему наполнить стоящий рядом кубок.

Через несколько часов окончательно стемнело. С вершины башни глухо и отдалённо раздался слабый гул небольшого колокола, возвестившего начало первой тёмной ночи. В узких бойницах, расположенных высоко под самым потолком, сочной синевой налилось небо. Айолин задумчиво посмотрел на своих спутников, сидевших за столом. Они мало пили и тихонько переговаривались на своём непонятном ему языке. Несколько попыток капитана и Хока завязать общий разговор не увенчались успехом. Ему было трудно поддерживать беседу, без конца думая о том, что скоро он лицом к лицу встретиться с духом Тьмы. Его оставили в покое, но он иногда ловил на себе немного виноватый взгляд капитана. Это тревожило его ещё больше. Наконец он понял, что ещё несколько часов до ведьмовского времени он не выдержит, и потому встал и, поднявшись по лестнице на второй этаж, прошёл в спальню. Иоланда уже спала, свернувшись на краешке широкой кровати, как белая кошечка под мягким одеялом. Она оставила ему почти всю постель, надеясь, что скоро он придёт. Ему не хотелось её будить, и какое-то время он стоял, глядя на её лицо, которое в нежном голубом сиянии, вливающемся в окно, казалось ещё прекрасней.

Жилые комнаты на втором этаже были наскоро украшены привезёнными из других замков гобеленами и шпалерами, однако, оставались такими же унылыми и серыми. Иоланда уверяла его, что эта суровость не имеет для неё значения, поскольку именно здесь она может видеть его чаще, чем оставаясь в богатых замках своего отца. И он немного корил себя за малодушие, оттого что обрекал это нежное создание на каменную клетку ради кратких свиданий, возможность для которых ему удавалось улучить среди дел и забот.