Лимитерия

Эпизод 15: Там, где Солнце палит жарко

— Странно. Очень странно.

Кузня был наёмником последовательным. Прежде чем делать выводы и предпринимать какие-то шаги, для начала он разбирал проблему на запчасти, дабы от малого прийти к большему. Вот, к примеру, случилась следующая ситуация: три волонтёра, два из которых — Абсолюты, а другой — стрелок талантливый, за ночь прошедшую умудрились поделить на ноль Печенега, Гарсона, положить сто бандитов и уничтожить дамбу. Куда, вы думаете, они решат податься после случившегося? Разумеется, в бега. В нашем случае — на «Варяг», на котором можно будет покинуть Златогор. Это ведь логично, не так ли?

Кузня тоже так считал. Он отправил бандитов в город, а сам ринулся к кораблю, где и поджидал команду «Серп». Здесь тет-а-тет они и поговорят, что называется, по серьёзному — без братвы, без жаргона, без пафоса. Чисто как охотники — с разными, правда, менталитетами. Ибо бандиты — типичные дуболомы, неспособные ни на что, окромя наездов да мордобоя. А вот наёмник — это уже другого сорта ягода. Он на своём веку повидал достаточно, чтобы понимать, как правильно нужно разбираться со столь серьёзным противником. Увы и ах, Абсолют (не важно, какой) в одиночку способен проблем доставить, а их в данном случае двое. Задача довольно непростая, но, впрочем, решаемая — для мага воздуха.

Шёл час. Минул второй. Никто почему-то не появлялся у причала, хотя Кузня своё местоположение скрывал тщательно. Он связался с коллегами смежного профиля, чтобы вызнать у них какую-либо информацию, но те мало что полезного рассказали.

— Мы у них на хате ща. Тут никого. Хозяина лачужки припёрли к стенке, так он говорит, ушли они давно. Куда — понятия не имеет. Может, резиденцию босса штурмовать решили? — поделился мыслями связной.

— Хотя методы их работы иррациональны, не настолько эти волонтёры отбиты, чтоб лезть в пекло, — изрёк Кузня, а сам мысленно вернулся к разбору последовательности действий искомых негодяев. На ум ничего не приходило, кроме логичного решения залечь на дно. Ежели так — то…

— Вы город оцепили?

— Да, конечно. Ни одна муха не проскочит, это я те гарантирую.

— Хорошо. Подтягивай ребят побольше. Надо разослать ориентировки этих охотников, опросить каждого прохожего. Раз уж они решили схорониться в городе — значит, здесь их и возьмём.

— Добро, Кузьма!

Наёмник сбросил вызов и холодно посмотрел в сторону Золотой Горы. Было у него на душе какое-то странное предчувствие, причина которого ему пока не обнажала свой смысл. Слишком непонятно всё закручивалось — для человека, привыкшего к логической последовательности.

***

Вот только не было в городе волонтёров. Ни одного из них. Как только ребята решили идти до конца вместе с Орфеем, они забрали Щит Даждьбога из тайника, сели в машину и поехали прямо в сторону Золотой Горы. Как раз успели выехать за десять минут до того, как бандиты решили оцепление ставить.

В общем, очередная миссия была успешно выполнена.

Сейчас у вас, наверное, вопрос возник интересный: каким образом команда «Серп» собирается спасать сестру Орфея, если последний сам ничего не знает об её местонахождении? Всё достаточно прозаично: волонтёры решили самолично разгадать загадку Золотой Горы, понять, что именно так страстно манит жадный интерес Пингвинки, присвоить себе — а уже потом шантажировать того, ставить ему условия. Учитывая, сколько ресурсов Арскольм тратил на поиски ответов, он точно не станет юлить и отнекиваться.

Идея ужасно бездумная, согласитесь?

Но не об этом ли шла речь ранее, когда Юля заявляла о намерениях иррационально-благородных? Нормальный человек на такое никогда бы не подписался, зная, какие силы будут брошены на его поиски. Собственно, потому волонтёры и смогли легко покинуть город. Они знали, что бандиты в паре с наёмником будут их искать там, особенно — у «Варяга».

Хог расхохотался. Эс вторил его смеху, а вот Юля с Орфеем ограничились лёгкими улыбками.

Они снова переиграли злодеев. Прямо на их территории.

— Итак, дальнейшие наши действия какие? — спросил Хог, когда повернулся к сидящим сзади Юле и Эсу. Сам Лимит сидел спереди, сбоку от водителя, роль которого исполнял Орфей (довольно, кстати, неплохо).

Сахарова развернула карту Златогора.

— Прямой дорогой мы не поедем, чтобы не нарваться на какой-нибудь блокпост. Срежем вот здесь, — девушка ткнула пальцем в указанную точку. — Этот путь пролегает через пшеничное поле и тянется до моста. Ехать придётся дольше обычного, но хотя бы бандитов на своём пути не встретим.

— Ой, ну подумаешь, встретили бы пару десятков, — тщеславно возразил Эс, заслуживая строгий взгляд красных очей. — Ты же сама сказала, что нам во что бы то ни стало надо завершить нашу миссию за сегодняшний день.

— Как думаешь, успеем ли мы это сделать, если Пингвинки и его шайка прознают о наших планах?

— Э-э, ну-у… — Вот и будет тебе — и «Э», и «Ну».

Элли по-прежнему оставалась в неведении: Юля ей не звонила. Решила до последнего хранить молчание, и ребята её охотно поддержали. Сегодня эрийка точно не спохватится за них, искренне полагая, что они сели на корабль и отчалили в море. Дорога до кордона должна занять сутки, а коль задержатся волонтёры часов на шесть — так скажут, мол, в шторм угодили, все дела. В общем, придумают что-то.

Солнцепёк стоял страшный. Его присутствие сокрушало всех: Юлю, Орфея, даже пылкого Эса. Про Хога и вовсе стоило молчать, ибо он, житель Севера, больше других страдал.

— Как здесь вообще можно жить? — уныло застонал Лимит. — Не жара, а какое-то пекло.

— А ты б ещё потеплее оделся, чтоб перегреться окончательно, — покачала удручённо головой Сахарова, намекая на неподходящее летнему сезону одеяние волонтёра: штаны, кроссовки, мастерка.

— Лучше уж так, чем сгореть на Солнце капитально.

— Хочешь, крем от загара тебе дам?

— Я тебе девочка, что ли, чтоб мазюкой всякой мазаться?

— Что ещё за дурацкие аналогии? Это просто… Эй, ты что себе позволяешь? — резко возмутилась Юля, когда Эс ни с того, ни с сего прилёг головой ей на колени.

— Эу, я спать хочу. Дай покемарить трошке, — сонно пробормотал тот.

— Вот ещё! А ну кыш!

— Дремота и впрямь нападает, — Орфей тоже зевнул.

Хог с этим не мог не согласиться. Как только их транспорт свернул с горной тропы и въехал на территорию клондайка из бесконечного поля пшеницы, сон медленно, но уверенно начал сражать волонтёров. Поначалу он не ощущался: ребята пили холодную воду, обсуждали дальнейшие планы и просто разговаривали друг с другом. Но чем дальше волонтёры отдалялись от прежнего маршрута, тем сильнее глаза начинали слипаться. Жара была ужасной.

Говорят, спать во время солнцепёка — плохая примета. Недаром древние, когда на полях работали, с наступлением жары уходили в тень и не покидали её до вечера. Ибо никто не хотел получить солнечный удар, от которого придётся долго отходить. Никому не хотелось обгорать под лучами палящего Солнца, дабы опосля не мазаться сметаной…

Никто не хотел встречаться с полудницами.

Вы знаете, кто это? Я вот знаю. И расскажу вам сейчас, чтобы вы тоже имели представление о данных особях женского поля, к сожалению, не питающих любовь к представителям людского рода.

Полудницы — демоны, что появляются во время сильного солнцепёка. Внешне они походят на молоденьких и энергичных девушек (златовласых, как пшеница; беловолосых, будто облака небесные), облачённых в длинные облегающие платья. И скачут в них по полю полудницы, словно дети; над колосками летают с лёгкостью подхваченного ветром пёрышка. Игриво веселятся, мило хихикают, поют песни на неведомом люду языке…

И нападают на каждого человека, стоит тому только пренебречь негласным правилом всего человечества: никто в жару не работает. Коли на глаза попался им — уповай на удачу. В одном случае ты сбежишь от них, солнечным ударом ограничившись. В другом — пойман ими будешь и, вероятно, задушен.

***

— Последствия твоего необдуманного поступка уже дают плоды.

— Что? — воскликнул Хог. — Триглав, ты?

Снова белый лимб. Опять то место, где Лимит однажды очнулся. Вокруг — ни души единой, ни звука одного, ни приглядного контура, цветовой палитрой выделяющегося на фоне белоснежного пространства. Здесь находятся только Хог и Триглав. Страж храма мрачен и суров, но враждебности не источает. Он — словно судья, в зал вошедший с одной лишь целью: вынести вердикт.

Триглав тяжело вздохнул. Топор за его спиной покачнулся.

— Ты отчаян и безрассуден, дитя… — помехи заглушили последнее слово. Намеренные или случайные — неизвестно. — Впрочем, другого от ученика… — помехи. — Я и не ждал. Следовало бы догадаться, что рано или поздно ты объявишься.

— О чём ты? — Хог не понимал стража древнего храма. — Ты… ты знаешь меня?

— Тебя как человека смертного — нет. История твоего происхождения мне неведома. Но тебя как… — помехи. — Да.

Лимит поморщился. Неожиданная встреча с олицетворением сразу трёх богов не то, что не входила в его планы — он даже и помыслить не смел, что однажды ещё раз увидится с ним. Триглав, казалось бы, персонажем эпизодическим в данной истории выступал. Разок засветился на старте — и канул в небытие, как сыгравшая свою роль в сюжете фигура.

Но, видно, нить Макоши уже тогда связала «безымянного» волонтёра с трёхликим существом, говоря о том, что отныне не единожды станут они встречаться. Может ли подобное быть правдой? Хог не знал. Как-то Элли сказала, что человек, душу запятнавший тьмой, ею преследоваться до скончания дней его будет (а возможно, и кончины опосля). Неужто Триглав за этим и явил себя — чтобы сообщить Лимиту не самую радужную для него весть?

— Но… я ведь просто… коснулся артефакта, — вымолвил Хог. — Не расколол его, не разбил, не использовал даже капельки его силы.

— Достаточно того, что Тьма Чёрного Хорса тебя запомнила. Всего тебя, — пророкотал Триглав, и Лимиту вдруг не по себе от услышанного стало.

— Что значит — всего меня?

Страж древнего храма начал растворяться в пространстве, чей свет белый глаза заслепил вдруг.

— Ты сам всё поймёшь — когда встретишь его.

***

Хог резко распахнул глаза. Голова болела ужасно, но сложно сказать, из-за чего: жары или сна. Стекающий по лицу пот тоже нельзя было соотнести с чем-то одним.

Хог не понимал, наваждение это или вещий знак. Нередко в жизни людей случаются события, которым они не могут дать точного объяснения, но при встрече с ними испытывают разительное дежавю. Соотнести себя к данной компоновке слов Лимит не мог. Он запомнил всё, о чём ему сказал Триглав — «от» и «до». Слишком будоражащим душу был сей сон, чтобы махнуть на него рукой и предаться любимому делу — раздумьям ни о чём.

Хог вздохнул, покачал головой — и только сейчас понял, что машина не едет. Причина незапланированной остановки заключалась в уткнувшемся лбом в руль Орфее, лицо которого не выражало каких-либо эмоций. Парнишка просто спал — как и Юля с Эсом, сопящие на задних сидениях. Было жарко. Ужасно жарко.