Лимитерия

Эпизод 17: Орёл против Тигра

Бытует мнение, что наёмников боятся даже больше, чем военных. Поговаривают, будто охотник из союза «Тигр», даже самый рядовой, может выкосить вооружённый до зубов отряд и не вспотеть. Насколько правдивы слухи данные, неизвестно, но одно ясно точно: если наёмник взял заказ на твоё убийство — значит, он его выполнит. Не взирая ни на обстоятельства, ни на понятия нравственные, ни на человеколюбие.

Хог был настороже. Ему предстояло сразиться с опытным противником в одиночку, что лишь усложняло поставленную задачу. Ведь до сего момента волонтёры действовали командой, минусы друг друга покрывая своими плюсами. Сейчас — только соло. Надежда на собственные силы, умения, навыки. И максимальная бдительность, ибо наёмник — не бандит. Тем более такого уровня, как Кузня.

Волна воздуха с лёгкого взмаха руки мага ринулась в сторону Хога. Парень отскочил назад, выхватил из-за пояса нож и метнул его во врага, но тот успел отклонить в сторону голову.

— Тебе это не поможет, — промолвил он.

Кузня принялся обстреливать воздушными сферами Лимита, заставляя его бегать по мосту. Сам же держался подальше от волонтёра, покуда знал, что в ближнем бою ничего не сможет сделать человеку, обладающему абсолютной скоростью. Вот на расстоянии — да, ещё как. Ибо Хог — не маг, и максимум, что может сделать — зарядить «Веретено» энергией Коловрата. Им он может рассекать магические атаки наёмника, но как долго это продлится? Рано или поздно парень истратит своё карио, и тогда Кузня окончательно его сокрушит. Сие — вопрос времени.

Но ведь Кузня тоже не всемогущий. Да, у него красное карио, в несколько раз превосходящее синее. Только он уже его тратит нещадно, используя магию для поддержания своей левитации и атак по волонтёру. Учитывая невозможность опуститься на землю, ему придётся до последнего держаться в воздухе, пока не кончится энергия. Что будет дальше — неизвестно. В любом случае поединок возлагает надежды не столько на сражение, сколько на выносливость каждого: кто дольше продержится.

Хог в очередной раз уклонился от воздушной атаки. Резким хватом собрал горсть гравия и швырнул её в Кузню. Тот ожидаемо отбил крошку ветром.

— Как, интересно, ты догадался, что мы окажемся здесь?

— Уж не знаю, на что вы рассчитывали, когда поджигали поле, но для меня это был знак. Хотя, признаюсь откровенно, мне с самого начала казалось, что ни один из вас не решит покинуть остров.

— И поэтому ты решил нам устроить сюрприз? Ха-х! Наше бодалово продлится до тех пор, пока один из нас не устанет, — хмыкнул Хог.

— До тех пор, пока сюда не прибудут боевые отряды бандитов, — поправил волонтёра Кузня, заставляя его округлить глаза. — Мне всего-то и нужно — не дать вам проехать дальше. Ваше приключение в любом случае закончится здесь.

— К моменту их появления я тебя отметелю, не парься. Времени у меня предостаточно.

— Я очень на это надеюсь, волонтёр.

В сторону Лимита полетели воздушные ножи. От некоторых парень уклонился, некоторые разрубил «Веретеном». Хотя он страшно хорохорился, в душе прекрасно понимал, во что выльется затяжной бой с Кузней. Может, через пять минут; может, через десять — сюда прибудет вражеское подкрепление. Здесь, на мосту, команда «Серп» абсолютно беззащитна и в засчитанные секунды будет разгромлена превосходящими её силами. Нужно уходить — но как? Наёмник не позволяет волонтёру подойти к краю моста, дабы своим помочь, и сам держится подальше от той стороны, где может случайно пулю от Юли поймать. Взять и убить держащихся за опору тоже не может, ибо там находится Орфей — ценная фигура для Пингвинки.

Кузня, однако, не использовал против Хога сильных атак, только лёгкие. Причина проста: Лимит их разрубит, и карио, которое наёмник потратил на заклинания, израсходуется впустую. Потому маг воздуха действовал аккуратно, если не хирургически. Ему необходимо было отправить волонтёра в нокдаун — вот он плавно к сему и подходил, метая в него пусть лёгкие, но множественные сферы. Какие-то потомком Лимитеры рассекаются, от каких-то он убегает, а некоторые даже цели достигают. Эффект от попадания слабый, но в дальнейшей перспективе себя окупит с лихвой.

Всего-то и нужно было — выждать удобного момента.

— Вы ужасно неистовы, — промолвил Кузня, когда Хог уклонился от очередного шара воздуха. — Особенно ты. Стало быть, лидером команды выступаешь, не так ли?

— О, нет-нет, исключено. В нашем отряде главных нет. Все равны, — уверенно заявил Лимит.

— Можешь не кормить меня байками про равенство, коего в мире не существует. В любом отряде есть человек, чьё мнение превосходит другие. К такому обязательно прислушаются все, такого поддержат даже в самых безумных начинаниях и пойдут за ним хоть в огонь, хоть в воду.

— Коммунисты с тобой не согласятся.

— Идея равенства — не равно человек, продвигающий эту идею в людские массы.

— Ага. Ты, оказывается, не только головорез, но ещё и философ. Удивительно!

— Это обыкновенная истина, смысл которой не выкупают такие, как ты.

Магическая атака. Отскок в сторону.

— А вот не соглашусь с тобой. Хотя по мне не скажешь, но я страшно люблю подискутировать на темы, требующие жирного рацио, — ухмыльнулся нагло потомок Лимитеры.

— Твои предыдущие ответы с нынешним заявлением не состыкуются никак, — парировал Кузня.

— Я говорю не то, что хочешь слышать ты?

— Ты говоришь о том, смысла в чём не понимаешь. Просто заворачиваешь слова в красивые обёртки.

— Все мы любим стелить изящно.

— Можешь сколько угодно в свои речи добавлять эпитеты, метафоры: если они пусты — то их ничто не спасёт.

Хог отбил очередную атаку, кувырком через плечо уходя в сторону.

— Ну хорошо, хорошо. Не всё в этой жизни я понимаю, признаю. Однако и других учить не пытаюсь, как «умники» вроде тебя. К тому же, раз уж ты такой прохаванный — почему вместо того, чтобы сидеть в боярских палатах и попивать цивильный пивчик, находишься здесь, выполняя поручения какого-то порося? — весело спросил Лимит.

— Судьба такая, — лаконично ответил наёмник.

— Ха! И после этого ты говоришь мне, что я ляпаю бездумно то, чего даже не знаю? Ну ты и стрелочник. Очень удобно складывать все свои ляпы на плечи Макоши, дабы самому ответственность не нести за них.

— Будто у тебя в жизни не происходило того, что решили за тебя.

Хог бы и рад огрызнуться в сей час — да резко смолк. Но не потому, что Кузня оказался прав, нет. Его мораль — достаточно гибридная: отчасти правильная, отчасти неверная. Проблема заключалась в другом. В том, с чем Лимит жил с того самого момента, как впервые открыл глаза. Ведь амнезия, потерянное прошлое, одиночество — они не зависели от решений волонтёра. Прозвучит достаточно дёшево, но данные проблемы ему действительно навязала судьба. Просто взяла и ввела в сюжет левого персонажа, которому каким-то неведомым чудом посчастливилось (или нет) стать главным героем сей истории. Она забрала у него всё: воспоминания, родителей (если таковые были), возможность получить счастливое детство — только потому, что сама так захотела.

Не об этом ли говорит Кузня?

О том, что выбор есть не всегда. Что жизнь, порой, вынуждает человека не столько решить, сколько подчиниться её воле. Принять грядущие обстоятельства, смиренно голову склонить — и жить как-то дальше. Такое, увы, бывает. Если ты родился одноруким — то таким и проживёшь до самой смерти. Можно, конечно, вооружиться протезом, дабы от других не отличаться, только мало что это изменит.

Есть вещи, которые мы не в силах изменить. Можем только принять их, какими бы они ни были.

— Вижу, есть, раз задумался, — промолвил Кузня.

Хог снова стал уклоняться от снарядов, но из-за растерянности делал это не слишком резво, потому и попался под одну атаку. Импульсный удар заставил его кувырком отлететь назад, каждой косточкой тела ощущая твёрдость камней. Однако Лимит быстро поднялся на ноги и следующую сферу рассёк «Веретеном».

— Ну есть — и что? Предлагаешь и дальше её воле подчиняться — или, быть может, пойдёшь в дальнейшем по тому пути, который сам изберёшь? — и всё же Хог нашёлся со словами, резко выстреливая ими, как пулемёт. Кузня вздохнул.

— Не просто волонтёр, ещё и революционер. Только революция — процесс разрушительный. Ты не перестроишь, скажем, дом, не уничтожив какую-то его часть для начала.

— Я реалист, а не революционер, — подчеркнул Лимит.

— Реализм ничего общего со сметанием устоявшихся канонов не имеет.

— Чем тебе не в пример Евпатий и Елена? Они сделали то, о чём помыслить не могли другие. Благодаря им Лимитера и Эйрия больше не разрушают друг друга.

— Они это делают по сей день, только уже скрытно, — хмуро изрёк Кузня, руки на груди скрещивая. — Что до Евпатия и Елены, то им, уверен, пришлось большие чистки делать в рядах своих народов, дабы предотвратить возможные гражданские войны в будущем. Лимитерию это, впрочем, не спасло. Она просуществовала недолго и вскорости исчезла.

— Мир динамичен, не статичен. Ты можешь на него повлиять, если искренне этого захочешь, поспособствуешь этому. И это, мать твою, реально!

— Ты и правда ужасно неистовый, волонтёр. Твоё упрямство не доведёт тебя до добра.

— Возможно. Но я подумаю об этом потом — когда присвою себе твою бандану, — усмехнулся Хог.

— Лучшее, что ты можешь сделать — это сбежать. Вот тебе истинный реализм.

И продолжил атаковать ветром Лимита.

Потомок Лимитеры оскалился. Не нравилось ему это чувство дежавю, которое, однако, имело реальные корни. Нынешняя ситуация идентична той, на Святогоре, когда Хог стоял напротив Элли, проходя последнее испытание. Они обнажали друг перед другом собственные воззрения: уповающий на удачу Лимит — и призывающая к холодному расчёту Эрия. Каждый по-своему прав и не прав одновременно, ввиду чего не представляется возможным обвинить кого-то одного.

Сейчас происходит ровно то же самое, только Святогор претворился в мост, а расчётливую Элли заменил равнодушный Кузня. Происходит диалог между свободолюбивым волонтёром и ограниченным правилами своего союза наёмником, где каждый поясняет за что-то с позиции собственного взгляда на жизнь. Вот только есть отличие весомое в сём: если разговор с Элли в случае провала Хога кончился просто тем, что эрийка отвесила ему подзатыльник (как вы помните, она лишь припугивала его тем, что убьёт, а на самом деле намеренно создавала стрессовую ситуацию, дабы посмотреть, как, оказавшись в таком положении, будет действовать лимитер), то Кузня действительно убьёт Лимита. Не сам — так в паре с бандитами, что совсем скоро должны прибыть к полю брани. Разумно бросить товарищей и спасаться бегством, ибо всех за собой не утащишь…

Но Хог — упёртый, как баран. Он при любом раскладе упрётся лбом даже в непроходимые ворота и будет их бодать до тех пор, пока те не соизволят отвориться. Для него, человека, с первых минут его существования в этом мире, не существует понятия невозможность. Возможно всё — если ты этого действительно хочешь. Не просто размышляешь о желаемом, а буквально душу на алтарь кладёшь ради искомого. Нужно быть невероятным фанатиком, упрямым до одури и несгибаемым донельзя, чтобы переть вперёд, осознавая, что однажды ты можешь просто погибнуть.