Эпоха второсортных злодеев

* * *

Кларк ждал меня в баре. Он сидел в тени, за угловым столиком, и, как и полагается, лицом к двери. Насилие на территории «Континенталя» вне закона, но старые привычки никуда не денешь.

Он потягивал виски со льдом. При моем появлении, Кларк отставил бокал, поднялся мне навстречу и протянул руку. Левую.

Подготовился.

— Привет, Боб.

— Привет, Джон. Рада тебя видеть.

— Взаимно. Тебе идет загар.

— Тебе тоже, хотя он и не местный, — сказала я. — Флорида?

— Были кое-какие дела в Ки-Уест, — не стал отрицать он. — Как ты, Боб?

— Бывало хуже, — сказала я. И, несомненно, станет хуже. — Лучше расскажи, как ты меня нашел.

— А кто, по-твоему, помогал Профу разрабатывать этот маршрут? — спросил он.

— О, — сказала я. — Даже так.

— Кстати, о Профе, — он галантно отодвинул стул и помог мне сесть, только после этого вернулся на свое место. Когда мы оба были копами, за ним таких манер не водилось. — Он знает?

— Понятия не имею, — сказала я. — Возможно, ты встречался с ним куда позже, чем я.

— Не видел его после вашего отъезда, — сказал Кларк.

— Какая жалость. Как ты сам, Джон?

Кларк ничуть не изменился с тех пор, когда я видела его в последний раз. Только чуть-чуть загорел.

Впрочем, такие, как он, вообще не меняются. Он — метачеловек, ему больше двухсот лет, и в своем нынешнем облике, как я полагаю, он застыл примерно сто пятьдесят лет назад.

И с тех пор выглядит одинаково. Меняются только прическа, длина бороды и фасоны одежды.

— Ушел из полиции, — сказал он. — Теперь на вольных хлебах. Цвету и пахну, как видишь.

— Наемник?

— Король наемников, — ухмыльнулся он.

— За тобой не следили?

— Доверься моему профессионализму, Боб, — сказал он. — Кроме того, у меня есть информация, что ТАКС прекратило активные поиски.

— С чего бы это?

— Они все еще не знают, что с тобой делать, если найдут.

— Два года они знали, что делать.

— Опасаются, что этот подход больше не сработает.

— Могут на этот раз вообще мне руку отпилить, — сказала я.

Это им ни черта не поможет, но вполне возможно, что они этого не знают.

Кларк потупился.

— Я ничего не мог поделать, Боб.

— Я понимаю, — сказала я. — Никаких обид, Джон.

Его однажды уже убили из-за меня, так что я считала, что свой дружеский долг, как и долг коллеги, он выполнил на все сто. Нельзя требовать от человека, чтобы он в одиночку шел против теневого правительства.

В этой войне нет шансов на победу.

— Все это время я не знал, что с тобой, — сказал он. — После Йеллоу-Парка я долгое время думал, что тебя нет в живых.

— Все так думали.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил он.

— Нет, — сказала я. — Уже поздно, мне завтра на работу. Давай просто посидим немного, ты расскажешь мне, зачем приехал, а потом я пойду.

— Ты не ходила к врачу?

— По поводу чего? — уточнила я.

— По поводу руки.

— Ходила. Врач сказал, что ничего нельзя сделать. Что как раньше уже не будет. Что единственный способ вернуть хоть какую-то часть былого функционала — это ампутировать руку и поставить вместо нее бионический протез. А дальше была сорокаминутная лекция о том, какие замечательные сейчас протезы и как они возвращают утраченные, казалось бы, навсегда возможности. Вероятно, я бы даже смогла продолжить играть на скрипке. Ну, если бы я играла на скрипке до этого.

— И что ты ему сказала?

— А как ты думаешь? Ампутация стоит копейки, зато за сам протез они просят стоимость крыла от «аэробуса», — сказала я. — Кроме того, я привыкла к этой руке, знаешь ли.

— Если проблема только в деньгах…

— Нет, — сказала я. — Проблема не только в деньгах. Ты меня вообще слушаешь, Джон?

— Прости.

— Проехали.

Он глотнул виски.

— А ты не думаешь, что надо поставить Профа в известность?

— Во-первых, — сказала я ледяным тоном. — У меня нет канала связи с Реджи, и я понятия не имею, как поставить его в известность, даже если бы я захотела бы это сделать. Во-вторых, вполне вероятно, что это не его ребенок. В-третьих, если ты сейчас спросишь меня, а чей он тогда, я скажу тебе, что это не твое собачье дело, Джон, встану и просто уйду отсюда. И никогда не узнаю, что ты еще хотел мне сказать.

— Не собирался ничего такого спрашивать, — сказал он. — Прости, Боб. Как-то у нас беседа не клеится.

— Слишком много времени прошло, наверное.

— Я приехал, чтобы помочь.

— Угу, — сказала я. — Прости и ты меня, Джон, и последнее, что я хочу сейчас делать, это предъявлять какие-то претензии или выяснять отношения, но помощь мне была нужна два года назад. Полтора года назад. Может быть, год назад. Пару месяцев назад я бы тоже не отказалась от помощи. А теперь я уже и сама справлюсь.

— Не сомневаюсь, что ты вывезешь, Боб, — сказал он. — Просто подумал, что не в одиночку это будет сделать чуть легче.

Ну да. И поэтому он уже дважды намекал, что мне стоит рассказать все Реджи.

Который отправился на поиски себя и, вполне возможно, вообще тут не при делах. Я была зла на Реджи, я была зла на себя, и, отчасти, я была зла на Джона.

Просто потому что он мне обо всем этом напомнил. Явился в маленький уютный мирок, который я пыталась для себя выстроить, и натоптал там своими армейскими ботинками.

Поэтому я решила не сдерживать себя и высказала ему все, как есть. Точнее, все, как думала.

А так оно или не так на самом деле, мы тоже скоро проясним.

— Ты все это время знал, где я, Джон, — сказала я. — Ты мог приехать в любой момент, но приехал сейчас. Ты ходишь вокруг да около и не говоришь, зачем явился. Ты уверен, что это мне нужна твоя помощь, а не наоборот?