Твари империи

Глава 18. Лабиринт

Путешественника, ожидающего увидеть воспетый в мифах и сказках Западный вход в Лабиринт, как некое монументальное сооружение, что-то вроде триумфальной арки, заряженного магией портала или ворот с башенками, машикулями и зубцами, ждало разочарование.

Западный вход на самом деле состоял из трёх, несвязанных между собой проломов в отвесной скале. Проломы располагались саженях в пятнадцати-двадцати один от другого без каких-либо надстроек, украшений или хотя бы знаков. Узкие щели уводили вглубь Лабиринта каждая в своем направлении, чуть дальше они ветвились, но долго не имели соединительных переходов. И только в дне пути системы сопрягались и можно было перейти из одной части в другую. Именно у Западного входа родилась известная среди ладичей присказка и даже сюжет про путевой указатель со словами: "направо пойдешь — коня потеряешь, налево пойдешь — голову потеряешь, а прямо пойдешь назад не воротишься".

От реки Змеиной до Лабиринта считалось двадцать вёрст, если смотреть по прямой на карте, но пятьдесят вёрст по извилистой узкой дороге, проходящей сквозь Засечную Черту. Охраняла Западный вход небольшая крепость под названием Молот с гарнизоном, таможенной службой и всем, что положено, как если бы это была обычная граница. Отдельно от крепости, недалеко от входа в Лабиринт располагался острожек, в котором распоряжались кожаны и особая стража.

Рядом с крепостью возник городок старателей, где велась бойкая торговля припасами, картами, мулами. Проводники и носильщики предлагали свои услуги исследователям, авантюристам, желающим не столько разбогатеть, сколько пощекотать нервы. Скупщики драгоценных камней стремились перехватить товар раньше конкурентов. Процветали кабаки, бордели, игорные дома и гостиницы.

— Один старатель семерых шлюх кормит, так здесь говорят, — сказал Ожог, когда показывал городок Искателю. — А я думаю, что пожалуй и больше. Половина страны с этого доход имеет.

— Казна должна молиться на этот источник, — заметил Дамматрик.

— В теории, так, — сказал Ожог и помрачнел от воспоминаний. — Но предыдущий государь, Колош Учитель, теории не внял, запретил добычу. Вернее, он закрыл Лабиринт, а с ним и добыча, разумеется, прекратилась. И через несколько лет всё рухнуло. Не только здесь, по всей стране. А там еще и неурожай добавился. Голод, болезни. Плохие времена были. Я-то мальчонкой тогда с лебеды на крапиву перебивался. Едва выжил.

— Вроде бы непохоже, чтобы их сейчас гоняли, — заметил Дамматрик.

— Нынешний-то государь не зря Старателем называется. Как на трон взошел сразу отменил запрет. Так что жизнь вроде бы налаживается.

Выложенная белым камнем полоса обозначала запретную зону в радиусе примерно сотни шагов от каждого пролома. Внутри передвигались лишь патрули вооруженные длинными копьями. Все стражники носили щелевые очки, делающие их похожими на сказочные рептилии с офортов Станаша Эда. Разведчик разглядывал патрульных с большим интересом.

— На севере в таких очках ходят тохчи-ма, чтобы не слепило глаза солнцем, — заметил он. — В Лабиринте обязательно их носить?

— Это не от солнца очки, и вообще не для Лабиринта, — ответил сержант. — Против тамошнего воздуха очки не помогут.

— А что не так с воздухом?

Вопрос удивил сержанта. Странно, что разведчика не предупредили об опасности. Воздух ущелий был вреден. Не просто вреден, а опасен. Он был настолько сух, что быстро вызывал болезни легких, глаз, шелушение кожи. Некоторым хватало недели, другие держались чуть больше. Опытные старатели и следопыты смачивали водой платки и дышали сквозь них, регулярно протирали водой кожу и промывали глаза, но это помогало лишь на некоторое время. Больше двух недель внутри не продержался никто. Старатели умирали рано, если не хватало духу вовремя остановиться. А таких сержант мог по пальцам пересчитать.

Ожог, как мог, пересказал южанину всё, что знал. Здесь в ста шагах от входа воздух не казался опасным. Из ущелий просто тянуло теплым сухим ветерком. Как обычно. Без запаха, без пыли. Даже среди зимы тепла хватало, чтобы трава у входа на десятки саженей вокруг оставалась зеленой. Зато сам Лабиринт оставался абсолютно безжизненным. Там не росли растения, даже мхи, не обитали животные, над ним не появлялись птицы.

— Ни воды, ни пищи, ни мух над дерьмом, как сказал мне один из знакомых следопытов, — закончил рассказ Ожог.

— Но для чего тогда очки?

— Защита от сглаза, или что-то вроде того, — пожал плечами Ожог. — По мнению господ дворцовых чародеев, одержимые способны обращать людей или убивать их, только если полностью видят зрачки жертвы и через них проникают в душу.

Как раз в это время из Лабиринта вышел небольшой отряд — трое старателей и пара носильщиков — все в длинных стеганых халатах, с головами, замотанными в тряпки подобно тарсийским кочевникам. Охранники выставили перед собой длинные копья. Старатели безропотно и привычно отправились в сторону острога.

— Карантин, — пояснил спутнику сержант. — Одержимые проявляют себя в течении двух недель, так рассчитали чародеи. За это время одержимый на кого-нибудь да нападет или, например, изменится, трансформируется по-научному. Терпежу у них не хватает, что ли, натура прорывается. Чужую плоть начинают терзать. Поэтому всякий, кто выходит из Лабиринта, проводит две недели в остроге. На всех вышедших в один день отдельная комната. Некоторые, впрочем, выходят отдохнуть только на пару дней, а потом снова идут на промысел. Чтобы время зря не терять. Специально для них в остроге устроили особые комнаты с ванной. За отдельную плату, конечно. А вот тот, кто желает вернуться в мир, обязан отсидеть полные две недели. Ну, понятно, кроме господ.

— А господа что же? — заинтересовался южанин. — Их одержимость не берет?

— Господа и разведчики, вроде вас, проходят ускоренную проверку. Негоже заставлять ждать занятых людей.

Сержант в который уж раз подметил ту странность, что южанин не знает ни о вредном воздухе, ни об одержимых, ни о проверке на выходе. Как мог кто-то отправить в Лабиринт разведчика, не поведав ему элементарных вещей? Но вслух, понятно, ничего не сказал. Не его ума дело.