Твари империи

К тому же ладичи с тохчи-ма давно замирились, на их нынешние владения не покушались, а поэтому, положа руку на сердце, солдаты считали службу на северных башнях разновидностью отдыха. Так что сержанту стоило некоторого труда разубедить бойцов в этом заблуждении.

— Точило со второго пикета! — крикнул кто-то из бойцов.

Схватка остановилась, круг зрителей разомкнулся, пропуская к начальству вестового. Точило запыхался от быстрого бега. Всего-то пять вёрст до казармы от второго пикета, а дышит, словно от самой Крапивы бежал. Вообще-то у них имелась конюшня, а в ней сытые и отдохнувшие лошади из Крапивы, но отцы-командиры предпочитали держать людей в форме. И посылка верхового гонца с пустяками, к коим относилось всё, исключая боевую тревогу, могла стоить старшему бойцу пикета хорошего нагоняя.

— Упряжка, — сообщил посыльный, всовывая доклад между пыхтением. — Сюда идёт.

Сержант неохотно вернул учебный меч Жабе, набросил на плечи полушубок. Поединок пришлось отложить. Да и других охотников мечами махать не нашлось.

Обычно с севера не ожидали никаких гостей. Ни друзей, ни врагов. Бродячий народ возле блокпостов появлялся редко. Туземцев привлекала дичь, что бежала сюда от ветров и хищников. Но, завидев солдат, дикари сразу же уходил обратно в тундру. К северо-западу в сорока верстах была устроена фактория, где природные обитатели севера могли обменять меха на соль и всякое полезное железо. Приближаться к крепостям туземцам не позволялось. Вольные трапперы же здесь и вовсе не появлялись. Поэтому теперь бойцы гадали, кого и каким ветром могло занести на блокпост?

Сержант по должности знал чуть больше. И потому сразу направился к казарме. Первый взвод ведь не зря отделили от роты и направили на север, в то время как остальные вышли по назначению к Западным Вратам Лабиринта. Взвод получил особое задание, и сержант был доволен самостоятельным командованием, во-первых, и доверием ротного, во-вторых. Однако и напортачить боялся.

— Жаба, Прыщ, проход откройте, — распорядился Ожог. — Бегом!

Уже стемнело, дорога просматривалась едва на сотню шагов. Молодые бойцы оттащили в сторону прибитое к крестовинам бревно, как раз успев освободить дорогу упряжке из пары безгорбых верблюдов легко везущих широкие нарты.

Миновав рогатку, упряжка подъехала к крыльцу бревенчатой казармы. Лохматые зверюги остановились без какой-либо команды и тут же улеглись в сугроб. Куча шкур на нартах зашевелилась, оттуда появилась сперва рука, а затем голова и так, понемногу, выбрался человек. Он хоть и был одет в туземную парку, отнюдь не походил на обитателя тундры. Лицо его выглядело слишком смуглым даже для смелянина. Скорее всего, уроженец внутренних провинций бывшей империи, или королевств, как они теперь назывались, а то и какого-нибудь из южных островов. Что ему делать на севере?

Но Ожог как раз и ожидал кого-то в таком роде. Он протянул гостю фляжку с самогоном. Небольшой запас пойла держался им как раз для подобных случаев.

— Морозы страх какие там, на ледяных мостах, — глотнув, сообщил гость.

Это могло быть и простым замечанием о погоде, хотя ни про какие ледяные мосты здесь знать не знали. Зато для Ожога в коротком сочетании слов прозвучал пароль. Он даже вздохнул с облегчением от мысли, что ожидание закончилось. Тот, о ком его предупреждали, прибыл благополучно. Его озадачило, правда, что среди армейских разведчиков оказывается служат южане, причем не простые, а с характерным профилем, виденным им только на имперских монетах. Слышать о таком раньше не приходилось. А если даже южане и служат, то кому вздумалось посылать такого на север? Но вопросов он, понятно, не задавал, лишь спросил:

— Вас зовут Искатель?

Тот кивнул.

— Прошу, — Ожог сделал приглашающий жест.

Человек вновь кивнул.

— Торыш, Ловкач, дров и воды к бане, да протопите как следует! Остальным продолжать занятие! — распорядился сержант, но увидев, что бойцы подступили к казарме в предвкушении новостей и расходиться не спешат, добавил: — Кто меньше других вспотеет, побежит на пикет с донесением.

Они вошли в казарму, где сегодня дневалил Дерюжка. Южанин, никого ни о чём не спрашивая, сразу прошёл к столу. Бросил на лавку мешок, вытащил из него обычную одежду — льняную рубаху, суконную телогрейку, а так же сапоги и шапку. Достал перевязь с коротким мечом, "локотком", как называли его в волонтёрских ротах. Затем стянул с себя парку, малицу и, аккуратно свернув, запихнул в похудевший мешок.

Инструкции сержанта гласили, что он должен сопровождать человека, известного под псевдонимом Искатель, но как срочно, про то в бумагах ничего не было сказано. Нужно ли дать разведчику отдых, хотя бы накормить с дороги или баньку организовать? В любом случае, Ожогу требуется время, чтобы вернуть парней с пикетов и передать посты парням из роты Светлячка.

— Дерюжка! — подозвал он дневального. — Давай похлёбку, мясо, что там осталось?

— Сделаю!

— Перекусите? — на всякий случай спросил сержант южанина.

Тот посмотрел на меховую свою обувку, с которой уже начала капать вода, на негнущиеся от мороза сапоги, и видимо решил пока остаться в торбасах.

— Не откажусь.

Обед собрали быстро. Еду всегда оставляли для тех, кто сменяется с дежурства на пикетах, с караула или возвращается с эстафеты. Причем оставляли с запасом, так что от бойцов не убудет. Вспомнив, что и тем не помешает поесть перед дорогой, Сержант выглянул во двор.

— Мышонок! — позвал он. — Дуй на пикет, снимай парней. Мы уходим.

— Куда? — удивился Мышонок.

— Туда, где течет вода, — ответил сержант популярной у старателей Лабиринта поговоркой, и подумал мимолетно, что в этот раз поговорка пришлась прямо в масть.

Южанин ел расчётливо, как сформулировал для себя Ожог — быстро, но аккуратно. Рот подобно какой-нибудь мужику не набивал и вполне мог поддержать разговор. Вот только сержант разговора не начинал. О чём можно выспрашивать разведчика, профессия которого состоит и в том, чтобы уходить от расспросов?

Ожог едва заметно вздохнул. При всей удовлетворённости нынешним своим армейским положением, разведка привлекала его, как нечто таинственно и манящее, как минимум не уступающее по значимости армейской службе, а, скорее всего, далеко превосходящее оную. Но даже не вопрос превосходства волновал сержанта, скорее вопрос судьбы, предназначения. Нет, он не завидовал. Он вполне осознавал разделяющую солдата и разведчика пропасть. И это понимание навевало неясную тоску. Это был другой путь. Иная жизнь… иное окружение… Кто он этот южанин? Как он попал в разведку и вообще на север? Из каких далей пришёл и в каких далях побывал и в каких ещё побывает? Видел ли он тот вертел, на который по сказкам, нанизан мир и который вращают снежные великаны? С чем ему приходилось сталкиваться, кому сообщать добытые сведения? В каждом вопросе тайна. В каждой тайне тоска.

Миска опустела. Ожог налил гостю вина.

— Баньку? — предложил Ожог.

— Благодарю, — южанин улыбнулся.

— Если не спешите, конечно, — поправился Ожог. — С другой стороны, мне все равно нужно собрать людей.

— Зачем? — уточнил гость.

— Так ведь предписано вас сопровождать к Западному входу Лабиринта. Не один же вы туда отправитесь? Места здесь дикие.

Едва сказав, он понял что сморозил глупость. Из каких, спрашивается, мест вернулся только что Искатель, как не из самых дичайших? По сравнению с ними верховья Змеиной должны показаться цивилизацией.

— Вам лично предписано? — переспросил Искатель.

— Моему взводу.

— Что ж, отлично, — гость глотнул вина и протянул руку. — Дамматрик. Можете называть просто Дамми.

— Ожог, — сержант пожал руку. — Не хочу выглядеть грубым и лезть с советами, но попросил бы вас имя своё настоящее больше никому не открывать. Здесь, а тем более рядом с Лабиринтом, положено только кодовым пользоваться.

Расслабился видать разведчик в тундре, отвык от человеческого коварства. И ладно бы только от человеческого.

— Хорошо, — улыбнулся гость. — Побуду ещё немного Искателем. Однако, раз вы сопровождающий, тогда сами и скажите, когда нам лучше выступить?

— В баньке попариться успеете, — обнадёжил Ожог. — Потом вас в шкуры замотаем, отоспитесь в лодке.

— Пойдем на лодках?

— Здесь так быстрее. Река сама донесет. С упряжкой-то что делать?

— Ничего, — отмахнулся южанин. — Я её взаймы взял, как и одежду, так что назад отправлю.

— С кем?

— Сама доберётся. Снежные верблюды — животные умные. Родной дом найдут.

Он с заметным сожалением снял торбаса и натянул сапоги.

Мешок с туземной одеждой и обувью, южанин уложил в нарты. Затем каким-то незнакомым словом, подкреплённым шлепками по длинным шеям поднял верблюдов из сугроба.

— Кучо, кучо! — крикнул разведчик, как завзятый дикарь, схватился за нарты, помогая животным сорвать с места примороженные полозья. Верблюды тронулись, развернулись и потрусили на север.

Долго париться в баньке южанин не стал, лишь смыл с себя грязь горячей водой, вымыл голову. Тем временем Мышонок снял людей с постов, а сам Ожог заскочил в форт Шмель, где доложился Светлячку — ротному мастеру "Душителей Чанга" или душков, как их звали. Сообщил, что уходит со взводом совсем, согласно приказам. А посему пикеты и казарма остаются без присмотра и надо бы туда отрядить людей; просил вернуть ротных лошадей в Крапиву, в конюшни тамошнего гарнизона. Затем, выслушав десятиминутное ворчания ротного, спустился к бурной Каменке.

Парни уже складывали в лодки припасы и личные вещи. И того и другого у них с собой имелось немного, потому что обоз остался при роте. Всё складывалось как нельзя лучше. Ожог успокоился и вернулся в казарму.

— Пора, — сказал он южанину.