Твари империи

— Я бы мог привести сотню доводов против твоей идеи, — сказал отец. — Но приведу лишь один — что дальше? Зачем нам Божидарское княжество, что с ним прикажешь делать? Только ради записи в летописях о славной победе? Для поддержания армии в напряжении довольно и пограничных стычек с дикими сорпами.

— Экономика, это, во-первых, — ответил Генуш (он наверняка при этом загибал пальцы, но Тайна этого, конечно, не увидела). — Княжество контролирует большинство торговых путей в Центральную Киеру. Наши купцы, а вместе с ними и казна, теряют десять процентов на пошлинах. Альтернатива — Межевой тракт. Но чтобы до него добраться нужно сделать серьезный крюк и пройти через Гороховские земли, а там тоже взимают пошлину.

— Знаю.

— Второе, — продолжил Генуш. — Божидарское княжество сейчас покрывает половину наших потребностей в железе. Имея страну под контролем, мы перестанем зависеть от превратностей политической обстановки. Это не только экономика, это уже и снабжение армии.

— А сколько потребуется войск на поддержание режима оккупации?

— А зачем оккупация? — принцессе, как наяву представилась мерзейшая из всех улыбок столицы. — Мы могли бы предоставить смелянам равные права с ладичами, благо, что и предоставлять-то особенно нечего. Подтвердим титулы их дворян, вольности городов, всё это пустяки в сравнении с податями, какие, смею заметить, потекут уже в нашу казну.

— Но это будет означать единое государство.

— Именно, мой государь! Именно!

— Нет, милый мой Генуш, — возразил отец. — Тогда мы перестанем быть ладичами. Это будет государство пусть и родственных народов, но уже не ладичей. А ты знаешь, что пророчество не допускает подобного толкования.

— Да, — в голосе советника послышалась досада. — Пророчество прежде всего. Пророчество стало прекрасным цементом, скрепившим страну, наполнив её смыслом и силой. Но держать огромную силу только для одной единственной миссии, время которой ещё неизвестно когда наступит, на мой скромный взгляд нерационально. Клинок выкован, отточен и только ждёт достойного применения. Твой отец прекрасно понимал это, хотя и не успел воплотить задумку на практике…

— Вопрос пророчества не обсуждается, — с железом в голосе произнёс отец. — Ты слишком легкомысленно относишься к нему. Между тем я только что получил новые сведения о Лабиринте. И они подтверждают мои опасения. Срок подступает.

— Эти сведения наверняка пришли от Мирша, — попытался спасти дело Генуш. — А Мирш Воевода умеет подавать блюдо под нужным гарниром.

— Ты тоже, — возразил Государь.

— Я тоже, — согласился советник. — Но ты не стал бы держать меня в Думе и выслушивать, если бы не сомневался в правоте Мирша.

— Я сомневаюсь во всём, мой дорогой Генуш, и это основополагающий принцип власти. И я, разумеется, лично проверю донесение Мирша.

Собеседники опять замолчали.

Тайна собиралась уже вернуться в кресло, как вдруг разговор возобновился и к великому ужасу коснулся её самой.

— Принцесса, — тихо произнёс отец. — Ей скоро шестнадцать.

Генуш не зря продержался в советниках дольше всех прочих. Он уловил суть и взялся за новую тему, словно и не выдержал только что серьёзную схватку.

— Как я понимаю, тебя не интересуют династические союзы, раз уж ты отказываешься от того, что само плывёт в руки.

Советник сделал паузу. Видимо государь кивнул в ответ, потому что Генуш с насторожившим Тайну воодушевлением продолжил.

— Стало быть, речь идёт исключительно о благополучии самой принцессы.

Ещё одна пауза и видимо ещё одно молчаливое согласие.

— Тут мне видится два пути, каждый из которых имеет свои достоинства и недостатки, — теперь Генуш встал на тропу мысли и заговорил без длительных пауз, а короткие лишь подчёркивали весомость слов. — Главный вопрос в том, что именно полагать за благо? То, что таковым считает принцесса, воспринимающая предмет через призму юношеской наивности, или то, что видим мы с высоты своего опыта и знания жизни. Иначе говоря, выбор между чувством и обеспеченностью во всех смыслах, между коротким счастьем и длительной перспективой. Серьёзный выбор, если иметь в виду особу такого уровня.

Но… — сейчас пауза подчёркивала переход к выводам. — На самом деле никакого выбора нет, ибо при реализации первого подхода принцессу почти наверняка ждёт разочарование и неизбежное, но, к сожалению, запоздалое осознание правильности второго подхода. Или, в том случае если приемлемая с её точки зрения кандидатура не будет найдена в обозримые сроки, увядание в девичестве под крылом отца или брата с постепенной потерей хороших перспектив. Что тут хуже, даже не стоит обсуждать.

Кроме того, я слабо себе представляю, как принцесса сможет вообще воспылать чувством и сделать выбор, находясь безвылазно в цитадели. Портреты передают лишь внешность, да и тогда врут, как и послы, заверяющие о намерениях претендента. Разве что устроить ей путешествие по белому свету. Но белый свет велик, а у нас нет времени.

— Пожалуй.

Тайне захотелось придушить старого мерзавца. Вот ещё советник выискался на её голову. Отец тоже хорош, раз выслушивает это словоблудие, да ещё и поддакивает, вместо того чтобы заехать старикану в ухо.

— Следовательно, остаётся родительская мудрость и родительская любовь, которая преданнее и надежнее любви женщины и мужчины, — продолжал между тем советник. — При таком подходе выбор претендента остаётся за тобой, мой государь. И значит, уместным будет очертить критерии возможной кандидатуры.

— Было бы любопытно послушать.

— Суверенный престол сейчас или в будущем — первое и, наверное, главное условие. Причём древность рода имеет меньшее значение, как и легитимность, но все же и их отбрасывать не стоит. Таким образом, нас могут интересовать особы владетельные или их наследники, а всякие ленники, вассалы отпадают, и наш список сокращается до минимума.

— Продолжай.

— Мы имеем четыре княжества на наших границах, пять, так называемых, старых королевств, три новых и две дюжины независимых герцогств и графств на Западе Киеры. Ещё какие-то государства есть на юге и на востоке, в конце концов, есть заморские державы, но было бы слишком жестоко отправлять девочку в такую даль.

— Чтоб тебе лопнуть, благодетелю, — прошептала Тайна. — Выискался жалостливый такой.

— Есть ещё царство Михьяр, — заметил отец.

— Ты это всерьёз? — удивился советник.

— Нет, для полноты списка. Люблю, знаешь ли, точность.

— И кстати хороший пример для следующего моего посыла, — ничуть не смутился Генуш. — Какой престол достоин дочери великого государя? Титулы и названия мало о чём говорят. Есть герцогства посильнее иных королевств, есть королевства, или царства вроде Михьяра, которые и с иным графством сравнить постыдишься. Но прежде чем рассматривать список более подробно, хочу напомнить о возникающем неизбежно политическом вопросе.

— Я дал обещание принцессе, что не буду искать политической выгоды от её брака. И намерен сдержать обещание.

— Кто говорит о политической выгоде? — Тайне опять померещилась ядовитая улыбочка советника. — Я говорю всего лишь о предосторожности. Принцесса при определённых обстоятельствах, каковые надеюсь никогда не случатся, будет иметь право на престол Государства Хоту. Право это, если не юридически, то фактически перейдёт к её мужу. А стало быть…

— Если такое, не дай боги, случится, по-твоему лучше вообще оставить страну без правителя? — перебил собеседника отец.

— Нет, но зачем вводить зятя в соблазн? Плодить интригу на пустом месте. По крайней мере, я бы убрал из списка претендентов, отпрысков четырёх соседних княжеств. Они соседи, а трое из них соседи потенциально враждебные, и в них проживают родственные народы. Это может стать серьёзной проблемой. Если ты не желаешь объединения народов, это не значит, что его не пожелают другие. А четвёртое, союзное, ты уж меня извини, просто навозная куча, где только и умеют, что хорошо делать водку.

— Продолжай.

— Далее следует вопрос надёжности брака. Его расторжение, к сожалению, практикуется в некоторых государствах, что ставит принцессу в щекотливое и зависимое положение.

— В цепи, навек! — ругнулась Тайна. — Чтобы без шансов!

— Допустим, — сказал Государь, то ли соглашаясь, то ли просто позволив продолжать.

— И, наконец, мы возвращаемся к знатности и легитимности, — пафосно произнёс Генуш. — Короли, все короли без исключения, являются потомками завоевателей, разрушивших Вторую Империю. Они сильны, во всяком случае были сильны, но не родовиты. Другое дело — владетельные герцоги запада. Некоторые их роды восходят ещё к Первой Империи. И если мы исключим глубоких стариков, то вакансий останется не так уж много.

— И ты назовёшь того, кто соответствует всем перечисленным критериям?

— Принц Родгингот Эльмасский, — прозвучало имя. — Единственный наследник герцога Розы

— Но ведь он женат!

— Он овдовел год назад и не имел детей в браке. То что нужно для наших планов, то что нужно.

Как бы невзначай, советник присоединил себя местоимением "наши" к государевой семье.

— Чтоб ему лопнуть вашему наследнику, — прошептала принцесса, хотя не видела до сих пор ни принца, ни даже его портрета. И даже имя его слышала впервые.

Возможно, он мил собой и у него добрая душа, но принцесса его уже ненавидела.

— Спасибо, мой друг, я подумаю, — сказал отец.

— Будешь сомневаться, советоваться с другими?

— Обязательно.

— Тут Мирш тебе мало поможет, Тайне показалось, что Генуш победно ухмыльнулся. — Его агентура работает внутри страны и у ближайших соседей. Ему просто не было смысла рыть землю так далеко на юге.

— Не беспокойся, мой друг, я изыщу способ получить альтернативное мнение.