Записки школьного учителя

Саша. За что мне такое наказанье?

Ушёл в комнату и вернулся с наброшенной на плечи телогрейке, спортивных штанах с портфелем в руке.

Саша. Тетрадь доставать?

Елена Николаевна. Доставай.

Саша. А если нет тетради, на листке писать можно?

Елена Николаевна. Можно.

Саша. А если листка нет?

Елена Николаевна. Знаешь что?!

Саша. Все, все. Понял. Не дурак ведь!

Саша уселся на табурет, положил себе на колени портфель и на портфеле растянул тетрадь.

Елена Николаевна. Готов? Ну и ладушки. Итак. На повестке сегодняшнего утра – жизнь и творчество Сергея Прокофьева. Пиши все, что знаешь.

Саша. А…

Елена Николаевна. А если не знаешь, не пиши.

Саша. А…

Елена Николаевна. В журнал единицу поставлю.

Саша. А можно я спрошу?

Елена Николаевна. Валяй. Ой! Конечно, спрашивай.

Саша. Прокофьев – это тот, который после концерта кланялся?

Елена Николаевна. Чего?

Саша. Ну, тот, который сочинил свой первый концерт для пианины с оркестром, а концерт этот музыкальным тузам не понравился. Неправильная музыка. Парень играл, старался, а все уходили потихоньку из зала. Вот гады! После даже не похлопали. А он – гордо так – вышел на край сцены, во фраке, красивый (зараза) и низко поклонился.

Елена Николаевна. М-да. В общем, так все и было.

Саша. А! Попал! Сдал. Рассказал ведь. Зачем писать теперь, бумагу переводить?

Елена Николаевна. И это все, что ты знаешь о Прокофьеве?

Саша. Нет! Он же, это, ну, как его…

Елена Николаевна. Новатор.

Саша. Точно! Написал, это, балет такой классный… э-э-э…

Елена Николаевна. «Ромео и Джульетта».

Саша. Точно! И у Чайковского Прокофьев там, это, слямзил что-то.

Елена Николаевна. Ничего он у Чайковского не лямзил.

Саша. Лямзил! Вы сами говорили.

Елена Николаевна. Я?! Когда?

Саша. В октябре еще.

Елена Николаевна. Ты что-то путаешь, Саша.

Саша. Ничего я не путаю. Вы говорили, что… Что-то вы такое интересное говорили. А! Прокофьев детские подарки спер.

Елена Николаевна. Да?

Саша. Слово пацана!

Елена Николаевна. А Чайковский здесь при чем?

Саша. А он раньше их стырил. Затем уже Прокофьев ободрал Чайковского.

Елена Николаевна. Да с чего ты взял?

Саша. Вы говорили.

Елена Николаевна. Не могла я такого сказать! Я сама в первый раз от тебя подобный бред слышу.

Саша. Вот врете, а потом забываете.

Елена Николаевна. Подбирай выражения!

Саша Маруськин резко встаёт, тянется к столу, пытаясь взять зазывно стоящий стакан с молоком, и невзначай опрокидывает его на свою учительницу. Вскакивает, хватает первую попавшуюся тряпку и пытается стереть пятно.

Саша. Ой-й… Молоком вас залил… Как это я так? Я работать пойду… в это… на звероферму… и новую кофту вам куплю!

Елена Николаевна. Пустяки! Этой кофте сто лет в обед. Я её давно выбросить хотела. (Смеётся). Никогда, запомни, никогда не расстраивайся из-за всякой ерунды. (Подмигивает Саше). «Пустяки, дело-то житейское!

В комнату вваливается отец Маруськин. всё в тех же семейных трасах. Он немного пришёл в себя и даже узнаёт сидящих в комнате. Но застывшее выражение лица явно говорило о том, что мозговые процессы у него затруднены.

Отец Маруськин. Сашка, признавайся, кто виноват?

Саша. Батя!

Елена Николаевна (в зал). Старший Маруськин не отступал. Он присел на табурет и продолжал принимать участие в самостоятельной работе.

Отец Маруськин. Отвечай, стервец! Кто из них двоих виноват?

Саша. Прокофьев.

Отец Маруськин (встрепенувшись). Сергей?

Хором Саша с учительницей. Да!

Отец Маруськин. От! Что ты скажешь! Говорил же я ему.

Хором. Кому?

Отец Маруськин. Сер-р-реге. Пить надо меньше! По пьяни стырил.

Саша. Ты с ним знаком, что ли?

Отец Маруськин. Росли вместе.

Саша. Чудеса! А я и не знал.

Елена Николаевна. Вы, наверное, что-то путаете. Сергей Сергеевич Прокофьев умер в пятьдесят третьем году, его хоронили в один день со Сталиным.

Отец Маруськин. Да? Как же я осиротел.

Тут в комнате показывает здоровенная бабища в кроличьей шубе.

Бабища. Не страдай, сиротка!

Все встрепенулись.

Саша. Мамка!

Мама Маруськина без лишних разговоров ввалилась непосредственно на середину комнаты, не утруждая себя скинуть замшевые серые сапожки.

Мама Маруськина. Что за бабу привели?

Песцовая папаха у нее съехала на затылок. Однозначно она была ей мала, на что хозяйке было глубоко плевать. Из-под папахи выбились непрокрашенные рыжие волосья, кокетливо контрастирующие с распушившейся белой паутинкой на шее.

Отец Маруськин. Какая же это баба? Ну, Дуся, ты даешь! Учительница это нашего Саньки. Вот.

Саша подобострастно закивал головой.

Отец Маруськин. Музыке его обучать пришла. На дом. Дополнительно. Что делать, немузыкальный наш Санька.

Мама Маруськина. Угу, в шесть утра.

Елена Николаевна заволновалась и сочла нужным вмешаться.

Елена Николаевна. Я пришла бы вчера вечером, но у вас дома намечалось мероприятие.

Мама Маруськина. Вижу. Наметили и отметили. Мамка – за порог, а они и рады покуролесить. Что, ожидали, что завтра приеду из командировки? А это вы не видели?

Она показала всем присутствующим здоровенный кукиш.

Отец Маруськин. Дуся-а-а! Я так рад тебе! А ты в чем-то нехорошем меня подозреваешь. Зря! Ты же знаешь мои вкусы. Я люблю таких, как ты, в теле, ядреных, сочных. А худые, как велосипед, меня не интересуют! Подержаться не за что. Одно слово – «учительница».

Мама Маруськина продолжила потасовку). Агнесса тоже была кожа да кости, а ты за ней, как собачонка, бегал.

Отец Маруськин. Ну, ведь не изменил же тебе!

Мама Маруськина. Потому что историка побоялся..

Отец Маруськин. Вот еще! Просто тебя люблю больше.

Мама Маруськина. Зато я тебя меньше. Зачем Прокофьев из Могилева приезжал?

Елена Николаевна спохватилась.

Елена Николаевна. Вы не поняли! Прокофьев – фамилия распространенная. Но мы, то есть я… Я говорила исключительно о великом русском композиторе Сергее Прокофьеве.

Мама Маруськина. Чушь! Нет такого композитора. Уж я-то всех наперечет знаю.

Саша. Есть, мама, правда есть!

Мама Маруськина. Да? И что он сочинил?

Саша. Оперу «Война и мир»!

Мама Маруськина. Нет такой оперы! Книжка есть, а оперы нету. Уж я-то все оперы знаю. Что еще он сочинил?

Елена Николаевна сделала шаг вперёд.

Елена Николаевна. Много произведений он создал. Мы изучаем лишь самые известные. Разве можно все перечислить за раз? Прокофьев, например, написал замечательный цикл фортепианных пьес для детей. Так и назвал «Детский альбом».

Мама Маруськина. Нету никакого «Детского альбома».

Елена Николаевна топнула ножкой.

Елена Николаевна. Нет есть! Стыдно не знать таких простых вещей. В музыкальной школе дети, как правило, знакомятся сначала с «Детским альбомом» Петра Ильича Чайковского.

Мама Маруськина. Ну, знаю, слышала про такого.

Елена Николаевна. Самая популярная и доступная для юных пианистов пьеса – это «Сладкая греза».

Саша. Или «Болезнь куклы».

Елена Николаевна засмеялась и захлопала в ладоши.

Елена Николаевна. Правильно. Молодец, Саша! «Детский альбом» Прокофьева, во многом, навеян идеями «Детского альбома» Чайковского.

Саша. Прокофьев позднее Чайковского родился.

Мама Маруськина. Ну, да. Если он в одном классе с нашим папкой учился! Э—эх! Я была в детстве в театре и балет «Жизель» видела. Чайковский мне нравится.

Она самодовольно скинула разжарившую ее папаху, распахнула пошире длинную черную шубейку и воинственно уставилась на юную учительницу:

Мама Маруськина. И ты, дорогая, решила, что раз я в годах, можно меня ногой подвигать?

Внезапно Саша вскочил, подбежал к матери и крепко схватил ее сзади за руки.

Саша. Бегите, рощще! Тикайте, пока мамку держу!

Звучит барабанная дробь. Слышится «Танец маленьких лебедей» Чайковского в темпе «presto».

Елена Николаевна галопом выбегает из дома Маруськиных.

Походит к краю сцены.

Елена Николаевна. Я вихрем вылетела из маруськинского дома! Никогда больше не буду самостоятельные работы проводить у учеников дома. (В пять утра).

Улыбается и то и дело поглаживает и так аккуратно причёсанные волосы.

Елена Николаевна. Неделю Саша Маруськин не появлялся в школе. К директору пришел его отец и сказал, что «мать строго наказала сына за преступное неуважение к родителям». В школе Саша появился понурый и избегал встреч со мной. Но к Новому году ситуация изменилась, Саша повеселел и оправился от депрессии. Он по собственному почину смастерил великолепные декорации к детскому музыкальному спектаклю: плоскую русскую печь из фанеры, несколько деревянных шпаг, большие картонные фигуры елей и зайцев. (Пауза). А в каникулы Саша пришел ко мне в кабинет и попросил еще раз показать портрет Прокофьева. «Вот!» Достаю и показываю. Саша портрет внимательно изучил, повертел в руках и заметил залохматившиеся уголки. (Изображает усердное рвение). « Я все исправлю. И вот эти два портрета возьму на переделку. И корешки у этих вот нот прошью. Я так прошью, что будет удобно ставить на эту штуку». (В зал). На пюпитр. (Пауза).» Только… На мамку не сердитесь».

Елена Николаевна загадочно и чуть грустно улыбается.

Елена Николаевна. А я не сержусь. (Пауза). Той ночью милая, нелающая собака Маруськиных сгрызла в лохмотья отреставрированные ноты и портреты композиторов. Прокофьева в том числе.

Звучит «Марш рыцарей» из балета «Ромео и Джульетта» Прокофьева.

. Елена Николаевна уходит.

УЧИТЕЛЬСКАЯ.

За столами сидят учителя: Ирина Рудольфовна и Вадим Григорьевич (историк). Каждый занят своим делом.

Входит Елена Николаевна.

Ирина Рудольфовна. (Таинственным шёпотом). Тебя искали!

Елена Николаевна. Министр образования?

Ирина Рудольфовна. Хуже. (Изображает солидную даму с высокой причёской, к которой угадывается директор).

Елена Николаевна. Хоть бери верёвку и вешайся.

Ирина Рудольфовна. А Лёху-то твоего участковый забрал. (Хохотнула). Он этой ночью ещё несколько фонарей разбил.

Поглядывает на историка, но тот абсолютно никак не реагирует на происходящее. В учительскую быстрым шагом входит директор Мария Семёновна.

Директор. Здравствуйте, кого не видела.

Ирина Рудольфовна за её спиной строит смешные гримасы. Елена Николаевна непроизвольно смеётся.

Директор. А мне не до смеха. Мне не нравятся конспекты ваших уроков в пятых классах. Отдали Вам, как молодому специалисту, самые беспроблемные классы.

Елена Николаевна. У нас же всего один пятый в школе.

Директор. И мне не нравятся конспекты ваши… в этом… пятом.

Елена Николаевна. (Заканчивает фразу). … Классе. Понятно! А по музыке или по русскому?

Директор. В смысле?

Елена Николаевна. Ну, не нравятся. По какому предмету? Я еж у них два веду. Вернее, три. Если считать русский и литературу отдельными предметами. (Поясняет замешкавшейся директрисе). Вот мы сдали вам на проверку тетради с конспектами уроков. Какие конспекты вам именно не понравились.