Дороги и Тропы

Леди Даллет видела, что Творец щедро одарил обоих. Искра Пламени Первозданного сияла в каждом из них ярко, но по-разному. Младший весь соткан из струн и лучей, легкий и звонкий, похожий на редкий музыкальный инструмент — настрой его правильно, и в звучании мира появится еще одна красивая мелодия. Он прекрасно поладит с Источниками и Потоками, они с радостью будут делиться с ним силой. Вот закрыться от Тропы ему будет нелегко, но дорогу домой он найдет даже с завязанными глазами. Старший — загадка, спрятанная в природной броне. Как подступиться к такому и чему учить — непонятно, да еще и осложнено поздно открывшимся даром. Его будут слушаться огонь и камень, из него получится вполне самодостаточный воин или разведчик, но только если он сам захочет этого.

Интересно, что толкнуло этих людей на Тропу? Тайри вспомнила, как её спрашивал об этом мастер в их самую первую встречу, и уверенность в собственных силах стала совсем призрачной. У меня не получится, в ужасе подумала она, никогда не получится учить так, как это умел Гай. Ваюмн сразу сумел нащупать и общие темы, и правильный тон, и… Тайри сделала то же самое, что и он когда-то: одним давно отточенным усилием перенесла себя и будущих магистров на берег моря. Осталось только спросить:

— Можете ли вы мне четко ответить, господа маги, зачем вам понадобилось умение ходить по Сокрытым Тропам?

— В нашем роду тщательно сохраняется один древний манускрипт, миледи, — тихо, но вполне уверенно ответил Мартин, — говорят, он написан еще до Катастрофы. Это путевые заметки одного моего дальнего предка. Я прочитал о Тропах в тумане и чудесных местах, куда они ведут. С тех пор только о них и думаю. А еще меня учили, что чем шире наш мир, тем больше мы знаем о самих себе.

— А что в этом манускрипте сказано об опасностях, таящихся на Тропах и в "прекрасных местах"? Ничего? Так я и думала. Это вам не дорожки в вашем саду и даже не лесные уккабские тропы. Там всё не так и всё намного сложнее.

— Но ведь вы, леди, научились справляться с опасностями, значит, и я смогу! Если научите…

— Вам придется слушаться меня во всём, и в точности выполнять все указания. Для таких, как вы, это тяжело.

— Мы постараемся, — голос у сына оружейника был низким и гулким, — если что, я за мелким присмотрю.

— Я не мелкий! — возмущенно возопил Мартин. Если честно, юный граф ор Бернат и правда ростом не вышел — вровень с Тайри. Томрис же, точно в противовес ему, был выше на голову, массивнее и куда шире в плечах. Наверное, отец с детства брал его помогать в кузню.

— А вам, достойный Томрис, зачем понадобилось прогуляться за пределы нашего мира?

Будущий ученик разом сник, ссутулился и отвел глаза.

— Не скажу.

— Ого! И как после этого я должна принять вашу клятву? — спокойно поинтересовалась леди Даллет, — вам ведь не могли не рассказать, что между наставником и учеником всегда возникает особая связь, мы называем её нитью. Любые тайны при этом неизбежно раскрываются сами собой.

— Ну и демон с ним. Не могу я сказать, миледи, хоть убейте…

— Демон, так демон. У меня нет настроения вас пытать, — вздохнула волшебница, — скажите хоть, что не собираетесь бежать, натворив нечто противозаконное. Я вам сразу поясню — это не выход. До прогулок по Тропе предстоит минимум три месяца упорнейших занятий, а в любой другой стране вас отыщут толковые ребята из отдела Особых ситуаций.

— Творец свидетель, ничего плохого я не сделал и не замышляю!

— Вот и славно, — Гай бы из ученика признание в любом случае вытащил, но ей, увы, далеко до искусства ваюмна, поэтому придется спросить о другом. — А скажите-ка мне, господа будущие магистры, как у вас дела обстоят с иными дисциплинами?

— По основам железное "отлично", — пожал плечами Томрис, — магия камня и руд — на уровне, огненная — более чем…

— Полагаю, что и боевые маги вами очень довольны?

— Так и есть, миледи.

— А вот мастеру Эйтану вы сдали зачет со скрипом…

— С третьего раза, — страшным шепотом сообщил Мартин.

— Чудесно! А вам, мой осведомленный друг, за красивые глаза какой экзамен зачли?

Глаза у юного Мартина, и правда, были красивые, даже слишком. Два ярко-голубых горных озера, не иначе.

— По боевой магии, — покраснел до ушей будущий магистр.

— Восхитительно! Небось, с формулировкой "Толку не будет, хоть убейте!".

— Магистр Воррин ничего такого не сказал…

— Магистр Воррин слишком добр для боевого мага. Честно говоря, сама не очень-то понимаю, как он до сих пор держится в этой стае хищников.

— Да они за него любого на ленточки порвут, миледи, — пробубнил сын оружейника, — они в нем души не чают! Он же гений, такие артефакты делает, такие чары подружить может, что никакому хищнику и не снилось!

— Вот оно как, не ожидала… Ну а с вами мне что делать? На Тропе надо уметь всё. И лечить, и защищаться.

— Мы постараемся, миледи, — снова повторил Томрис.

— А я слышал, что на Тропе вообще нельзя колдовать, — сказал Мартин, — тогда зачем нам уметь всё?

— Правильно слышал. А теперь думай: возможно, ты пойдешь не один. Ты — проводник и путник, движущийся от приюта к приюту, от мира к миру. Ты уверен, что везде тебе будут рады, напоят-накормят, исцелят и с колыбельной спать уложат? Вот то-то же!

— Миледи, я не знаю, чему мне еще придется научиться, но я все сделаю, что скажете, — рослый северянин степенно опустился на одно колено. Вслед за ним юный граф торопливо бухнулся сразу на оба, — согласны ли вы взять меня в ученики — до тех пор, пока не сочтете нужным отпустить меня в мир, леди Тайонна-Ри ор Даллет?

Мартин повторил ритуальную фразу столь же уверенно.

— Согласна. Отныне и до тех пор, пока Мир не укажет нам обоим, что ученичество закончено.

Слово сказано, теперь следует положить руки им на головы… Небо изменило цвет, перед глазами пронеслась сине-серебряная метель, грудь обожгло огнем. Потом холодом. Два острейших иззубренных крюка впились в сердце, да там и остались, удерживая две совершенно разных нити. Тонкую, из серебра, первых дождей и хрупкого льда, весенних солнечных лучей, улыбок и птичьих трелей — Мартина. Подобную басовой гитарной струне, из стали и гранита, звона молота о наковальню, тепла очага и жара горна, первых осенних яблок и ледяной воды из колодца, из тяжелых волн большой холодной реки и повисших над ней мостов — Томриса. Молот, который, если надо, станет оружием. Арфа, которая, если придется, зазвучит целым оркестром. И она — наставник, настройщик, опора и защита, путь и покой, инструмент в руках мира, резец, который может оставить в душах учеников такой узор, какой пожелает. С этого момента все их поступки — её, и вся боль, и ошибки, и глупости… А победы, достижения, радости, озарения и растущие крылья — их. Так было и так будет всегда между наставниками и учениками.

Почему ей кажется, что Мартин — совсем еще ребенок, а Томрис, наоборот, много старше её самой? Возможно, дело в ответственности, в тяжести решений, в самостоятельности. Ну вот, стоило подумать, как говорил Гай, " в эту сторону", как чьи-то слишком голубые глаза уже смотрят на тебя восторженно, а чьи-то темные в замешательстве прячутся за густыми ресницами.

— Ну всё, господа маги, теперь нам какое-то время никуда друг от друга не деться, — облегченно вздохнула Тайри, — и извольте себя беречь. Мартин, откуда синяки на ребрах?

— Не в ту таверну сунулся, миледи. Пока я подоспел… — виновато развел руками Томрис.

— На всякий случай предупреждаю: как целитель, я чувствую вашу боль даже сильнее, чем вы сами. Поэтому, если вдруг что, первым делом идёте ко мне, а уж потом будем думать, нужна нам ещё чья-то помощь, или же я сама справлюсь. Уяснили? — дождавшись согласных кивков, леди Даллет продолжила, — учителя фехтования и прочей боевой подготовки я для вас найду. Граф, вы отвечаете за посещение спецкурса на кафедре целителей. Думаю, вы знаете, как помочь вашему товарищу с этой дисциплиной. Томрис, на вашей совести курс по боевой магии и успехи в ней господина графа. Спрошу с обоих.

— А… — Мартин хотел что-то уточнить, но наставница остановила его движением руки.

— А теперь мы посмотрим, как вы строите порталы. Кто первый вернет нас домой?

**** **** ****

Работа потребовала, в буквальном смысле, всего времени и всего внимания. У леди Даллет не получалось учить также вдохновенно и непринужденно, как это делал мастер Гайдиар, поэтому ей приходилось серьезно готовиться к каждому занятию. Тайри утонула в книгах, выверяла и взвешивала каждое слово, предназначенное ученикам, прокручивала в мозгу ситуации на Тропе, ставя себя на место каждого из своих подопечных. Все осложнялось тем, что будущие магистры оказались очень разными. Если Томрису было по плечу практически все, и он быстро приходил в равновесие даже после очень серьезных нагрузок, то Мартина надо было беречь. Наставница боялась, что его редкий дар обернется во вред юному магу, и он просто сожжет себя изнутри. У графа внутренняя "настройка" была столь тонкой, а Источники делились с ним так щедро, что он постоянно рисковал увлечься и зачерпнуть больше, чем можно. Получалось, что младшего ученика необходимо постоянно держать под присмотром. Наставница нет-нет, да и ловила себя на том, что начинает думать о нем, как о ребенке. Своём ребенке. А как еще назвать того, кого оберегаешь, за кого все время волнуешься, ночей не спишь, когда с ним что-то неладное творится, чуть ли не шарфик на шее завязываешь, когда холодно?! Леди Даллет пыталась утешить себя тем, что уж со вторым подопечным никаких хлопот нет, и не будет, ибо человек он взрослый, ответственный и самостоятельный. Но это было не так. Старший ученик скрывал страх, который медленно подтачивал его изнутри. Томрис слишком много сил тратил на то, чтобы его не показывать, держать в узде и ни в коем случае не сорваться. Можно было спросить о причинах прямо, можно "влезть в голову" под видом контроля и попытаться понять, но наставница предпочитала, чтобы Томрис Гарроа рассказал все сам. Возможно, это было ошибкой, но она сама до дрожи ненавидела, когда кто-то под любым, даже благовидным, предлогом копается в ее мыслях и воспоминаниях, и с другими так не поступала.

Все вскрылось перед очередным выходом на Тропу. Путешествие планировалось серьезным и длительным, и наставница отпустила молодых магов на неделю — готовиться. Нить явственно подсказывала ей, что старший ученик сильно волнуется и сомневается, видимо, принимая какое-то сложное для себя решение. Через день Мартин прибежал к ней и сообщил, что его друг ушел порталом в Невладу, сославшись на плохое предчувствие. Он боялся за здоровье своей матушки и предупредил, что может не вернуться — отец не отпустит. Кроме того, там же четверо — мал мала меньше, без матери они просто никому не нужны. Господин Гарроа-старший сроду ими не занимался…

Тайри никогда раньше не бывала в северной Невладе, лишь много читала и слышала о красоте этого города, о его каналах, мостах, дворцах и парках, о прохладном дождливом климате и о том, что поздней весной и ранним летом там светло даже ночью. Мартин взялся построить Короткий переход, ведь за годы учебы в Академии он не раз бывал в гостях у друга. На вопрос леди Даллет о родителях старшего ученика юный граф ответил, что матушка Томриса — редкая красавица, добрейшей души человек и вокруг нее мир поет и светится. А вот отца он видел всего раз и не горит желанием повторить это. Гарроа-старший производил впечатление втиснутого в человеческую шкуру зверя, был груб со всеми, гостей терпеть не мог, магов люто ненавидел, и сдерживала его постоянно пылающий гнев только хозяйка. Мартин тогда с ужасом понял, что глава семейства считает себя абсолютно правым во всем, а жену и детей — своей собственностью, не имеющей ни права голоса, ни собственной воли. Ему плевать было на законы, обычаи и мораль, не говоря уж о таких мелочах, как уважение к людям и сочувствие к слабым и беззащитным. Что можно сказать о человеке, который к детям относится хуже, чем к цепному псу? Наставница ужаснулась, но нить старшего подопечного буквально кричала о том, что медлить нельзя, и выбора у них нет.