Чудесно, волшебно, божественно...

Так что в Министерстве Блэка не только оправдали, предварительно допросив, но и зарегистрировали его незаконную анимаформу. После этого сдали на поруки маме под её личную подписку о невыезде. Ведя амнистированного сына к каминам, леди Вальбурга хмуро поинтересовалась:

— Ты из-за ареста отказался от мальчика?

— Да глупости всё это маггловские, — перекосился Блэк. — Ерунду Лили придумала — крестить сына в маггловской церкви. Разумеется, я не пошел. Очень мне надо этими глупостями заниматься. Ну скажи мне, мама, разве это нормально, приглашать колдуна в церковь, где попы́ с кадилами через слово беса изгоняют?

— Фи, что за дремучая деревня эта ваша Лили? — в свою очередь скривилась утонченная леди.

— Ну а я о чем? — подобострастно поддакнул Сириус. На секунду притормозил перед зеркалом в Атриуме, поправил воротник рубашки, пригладил встрепанный локон и продолжил: — Мы с Джеем уж как только не оттягивали поход в церкву, тысячу и один повод придумывали, чтобы не пойти туда на эти глупые крестины, и все они, увы, оказались напрасными, когда их убили. Никогда не прощу рыжей ведьме гибель Джея, он ведь из-за неё погиб!

— А мальчика тебе не жаль? Ведь мама у него тоже умерла, — попыталась Вальбурга пробудить в Сириусе хоть немного такта. Но совесть у Сириуса оказалась по-собачьи короткой — он равнодушно отмахнулся:

— А что мне мальчик? Он мне никто.

— Как это? — деланно удивилась Вальбурга. — Он сын твоего лучшего друга.

— Мама, не насилуй мне мозг. Он — не Джеймс!

— Ты прав, сынок. Что ж, значит, ты не будешь особо скучать в Глоссбейдене… — склонив голову, Вальбурга вступила в камин.

— Хи-хи, а что я там забыл? — хихикнул Сириус, идя следом, но, увидев на выходе дюжину парней в изумрудных мантиях, истошно взвыл: — Что??? Нет, мама, я не хочу в психушку!..

Но бобика никто не слушал, быстренько повязали, скрутили лапки и челюсти ремнями и телепортнули куда следует под улещивающий мамин голос: «Тебя там просто полечат, сынок, всё-таки провести столько лет в Азкабане… ах, оттуда никто здоровым не выходит»…

На этом месте Гарри дико и зло заржал. Не стал, значит, Сириус крестным в этом мире. Ну и пёс с ним, лохматым… Проблем меньше! Перелистнул «Пророк» и стал читать дальше.

Судьба Пита, напротив, сложилась печально — его приговорили к Поцелую. Казнь состоялась в первых числах октября. Приговорить приговорили, даже число назначили, а в исполнение приводить… Во-первых — где? Во-вторых — кем? Ну, второе-то известно кем — дементорами, просто их абы как не пригласишь на чашечку чая… Министра сопроводить — это они завсегда, за хорошую плату, а вот прибыть куда-то по прямому приказу министра — это они с неохоткой, со скрипом, это как в двери с поклоном пролезать. Знаете что, а идите вы во-о-он туда, в голубую даль…

Так что пришлось объявить местом казни двор Азкабана, куда и собрались члены Визенгамота, числом не менее пятидесяти голов. Дамблдора, кстати, снова подвинули, несмотря на его высокое звание Верховного Чародея. Его верховность сейчас равнялась с маразмом по той причине, что старик упрашивал пощадить Пита Петтигрю.

— Ах, мои дорогие, мальчик так напуган! Ах, не будьте такими бессердечными, он же от сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть прятался! И потом, разве он навредил доброму семейству, живя с Уизли столько лет?..

Угу, он напуган… Ага, он прятался… А Уизли он навредил, сделал их своими невольными сообщниками… Дамблдор, поди прочь! И не смотрите мне в глаза своими рентгенами — я вам не мальчик, и не ваш… Так, о чем я? Ах да, секретарь, запишите: «Поднять вопрос по устранению Дамблдора из членов Верховного суда, изъять титул Верховного Чародея и лишить права голоса». И что значит — не можем? Секретарь, зачитайте этому му… дрецу, что такое правящая машина МагБритании!

Что ж, зачитали:

Визенгамот имеет право требовать отставки даже министра в ряде случаев, к числу которых относятся:

— нарушение присяги, данной Визенгамоту при вступлении в должность;

— функциональная некомпетентность;

— непреодолимые противоречия, мешающие Визенгамоту и Министерству Магии выполнять свои функции;

— неуважение к законам Магической Британии и т.д.

Визенгамот имеет право назначать и снимать волшебников с руководящих постов на объектах особого магического значения, в случаях их подтвержденной некомпетентности. А вы что делаете, Дамблдор? Вы же мешаете нам работать! Так что заткнитесь и поберегитесь, а не то снимем вас с поста директора Хогвартса!

С Хогвартсом Дамблдор расставаться не пожелал, поэтому смиренно заткнулся. И жадными глазами проводил делегацию до трансгрессионной площадки. А те, переместившись на берег Северного моря, зябко поежились, глядя на черную точечку на бурном сером холодном горизонте. Здесь свистел ветер и качалась лодочка, стукаясь бортом о причал. Многие невовремя вспомнили о морской болезни и с тоской распрощались со съеденными завтраками и обедами.

Начальник тюрьмы встречал гостей с приторно-натужной улыбкой, обмахиваясь старой газетой, с передовицы которой печально моргал портрет приговоренного. Позади коменданта высились шестеро дементоров во главе с Главным Надсмотрщиком. Сбоку приветливо скалилась начищенная гильотина. При виде этой дамы самые молодые организмы не выдержали — блеванули…

— Господи (Мерлин, Мордред и Моргана), это-то зачем? Преступника приговорили к Поцелую!

— Мне не нужна тут дохлая тушка! — непримиримо рявкнул комендант. — С собой заберете? Нет? Ну и о чем тогда речь? Высосут душу — тело в утиль, нянькаться с ним я не буду!

Внутренний двор Азкабана представлял собой равносторонний треугольник с помостом в центре, на котором и распяли Пита, приковав руки и ноги к кольцам. После положенных процедур вроде зачитываний и заверений неких документов трое дементоров приступили к своим прямым обязанностям. Палач номер один припал к губам несчастного и выцеловал магию, номер второй присосал эмоции, ну а третий прибрал остальное — душу. Безвольная тушка безжизненно обмякла на каменном столе, и, глядя на неё, многие вдруг поняли, что комендант прав. Обездушенного человека будет куда гуманней казнить до конца. И леди Гильотина поставила последнюю точку.

Вздохнув, Гарри свернул газету и задумчиво отложил в сторону. Рад ли он, что предателя наказали? Нет, пожалуй, радоваться тут нечему, но справедливость восторжествовала, это верно. Потянувшись, он перевел взгляд на окно — за ним бушевала октябрьская хмарь, дождь со снегом. Октябрь подходил к концу, скоро будет Хэллоуин…

Когда он настал, Гарри снова уверился в том, что канон придуман Дамблдором. Тролль приперся из подземелий, но дальше их не доперся. Праздничный пир был в самом разгаре, когда вдали послышался гул, а под ногами задрожали плиты пола. Ничего не понимая, студенты растерянно завертели головами, вопрошая друг у друга — а что это, что случилось?

Северус и Регулус сурово сдвинули брови и двинулись было к дверям Большого зала, как те распахнулись и в зал вошел Квиррелл. Имел он весьма впечатляющий вид — покрытый пылью и каменной крошкой, колпак набекрень, в руке — дымящаяся палочка. В голосе — трагичный надрыв:

— Всё хорошо. Я его победил…

Сказав это, храбрый профессор с разворотом ушел в штопор. Северус нагнулся над ним, проверил пульс и констатировал:

— Он в обмороке.

Тролль, обнаруженный в коридоре около кухни, был оглушен, а вокруг него сгрудились хогвартские домовики со сковородками и тесаками в лапках. Хохмач Регулус не преминул пошутить, обращаясь к поварятам:

— Что, разделывать собрались? Он-то хоть съедобный?

— Нет, сэр, он несъедобный, — отозвался самый старший. Потряс сковородкой. — Просто пособить вышли профессору Квирреллу, сэр. Он отважно сражался, сэр, победил тролля заклинанием Солнца. Можно, мы его добьем, сэр?

Домовикам тролля добить не дали, но из замка удалили, переправив на родину, в родные горы, где его встретила любящая бабушка, погнавшаяся за блудным внуком с карательным полотенцем.

При этом в Хогвартсе ни один первокурсник не пострадал.