Чудесно, волшебно, божественно...

«Хогвартс станет сильнее, — ответила Нарния просто. — А пока прямого директора нет, он не может в полной мере обслуживать себя. Не может управлять лестницами, не может закрыть ненужные заброшенные помещения, не способен управлять климатом в коридорах и в классах, отчего зимой в них очень холодно и неуютно. Собственно говоря, нужен не просто директор, а своего рода кастелян, хозяин, смотритель замка».

— Я думал, это обязанность Филча, — смущенно пробормотал Гарри, посмотрел на ребят и снова пересказал им речь Нарнии. Теперь задумались ребята.

— Надо папе сказать, — решил Джерри. — Пусть разнесет по Министерству идею на проведение конкурса «Лучший директор», главным условием которого будет задание — принести клятву верности замку, в результате чего тот, кто принесет клятву искренне, заключит с ним контракт и станет новым директором. Лжецов и халявщиков, думаю, Хогвартс сам отсеет.

— Слушайте… это гениально! — восхитился Гарри, набрасываясь с объятиями на Ранкорна. Остальные тоже загалдели и наградили товарища градом дружеских ударов по спине, кроме девочек, те ограничились восхищенным визгом.

Про Дары Смерти Гарри спросил у Нарнии, когда они остались наедине в спальне Эванса. И услышал следующее.

Жили на свете три очень дружных брата, были они волшебниками в разных сферах знаний: Антиох подвизался в артефакторике, умел делать чудесные вещи, накапливающие и направляющие магию, Кадм был мастером по камню и творил из него защитные и охранные амулеты, а младший, Игнотус, тяготел к магии стихий и был самым добрым и скромным из братьев.

И вот отправились однажды братья в странствие по белому свету на поиски приключений, счастья и богатства. У всех троих были свои личные интересы в том странствии: Антиох жаждал битвы и славы, Кадм, осиротевший со смертью возлюбленной, искал смысл жизни, а скромный Игнотус шел просто за компанию, никакой цели не имея.

Путь им преградила река. Широкая, с сильным течением, ни вброд, ни вплавь её не преодолеть… Но это не остановило братьев, и возвели они мост. Увидела это Смерть и осерчала — как какие-то трое людишек посмели ей поперечить?! Явилась она к ним и стребовала плату за проход по мосту, иначе она его разрушит и трое идиотов утонут. Именно на этом мосту пути трех братьев разошлись: Игнотус кротко, ни с кем не споря, повернул обратно, Кадм возжелал воссоединиться с возлюбленной и сбросился с моста в пучину вод, а Антиох, потрясенный гибелью Кадма и предательством Игнотуса, набросился на Смерть с палочкой и погиб в боюВ реальности без участия Смерти это выглядело примерно так:— Мост ненадежен, я иду обратно, — заявил Игнотус и ушел домой.— А мне надоело жить! Я иду к тебе, любимая! — воскликнул Кадм и шагнул с моста.Ну а Антиох понадеялся на удачу и попер по шаткому хлипкому мостику, который обрушился под ним, как и «обещала» Смерть.…

Три вещи остались после них — волшебная палочка Антиоха, камень Кадма и память живого Игнотуса, который рассказал эту историю своим детям и внукам, подогнав её под детское восприятие — сказку. Со временем эта сказка совершенно видоизменилась и стала такой, какой её читают современные маги, которые даже не подозревают о том, что те три волшебных предмета стали священными объектами, реликвиями Смерти, а вовсе не Дарами, якобы подаренными братьям самой Смертью. Но Смерть на подарки не разменивается, ей главное — заморочить живчика и утащить в Ад. Дары были придуманы теми, кто их искал, чтобы стать Повелителем Смерти. И никто не задумывался о том, какими прекрасными волшебниками были три брата, создавшие три вечных артефакта — бузинную палочку с волосом фестрала, камень Покоя и мантию-невидимку.

Главная ирония легенды заключается в том, что не люди должны искать три святыни, а святыни — людей, прямых потомков Певереллов, единственного и настоящего хозяина. Только с ним они смогут обрести полную мощь. Только с ними хозяин может стать всесильным и непобедимым, ибо ради него реликвии готовы на всё…

Ради тебя я стала собакой и бесконечно благодарна за то, что ты подарил мне жизнь, для твоего счастья я способна на всё. Я создам тебе страну, сделаю тебя богатым, построю дом, какой угодно, хоть небоскреб, только попроси! Ты мой законный хозяин, Гарри Эванс, потомок Игнотуса Певерелла, и я рада, что мы все вместе оказались у тебя. Ты не обманул моих надежд и дозволил мне восстать из Небытья, позволил жить, разрешил мне сделать первый вдох…

Глядя в любящие глаза взволнованной Нарнии, Гарри молча гладил добрую коричневую морду, проникался собачьей безграничной благодарностью и думал о том, что она поведала. Вот тебе и сказочка… обычная жизненная история о трех талантливых юношах, один из которых оказался самым благоразумным и не поддался соблазнам, кои обещала дорога, благодаря чему он остался в живых.

— Нарния, можно я запишу эту историю? Хочется, чтобы люди знали настоящую правду.

— Запиши, конечно, — разрешила Волшебница.

Пока что Гарри рассказал историю друзьям, в широкие массы она уйдет нескоро, потому как без дельного обоснуя в неё никто не поверит. Ну а потом настали декабрь и каникулы. Хогвартс опустел — все ученики разъехались по домам, в теплые объятия родных и чудо Рождества.

Поезд пересек невидимую границу и, шипя парами, встал у перрона. Попрощавшись с друзьями и проводив их взглядом к каминам, Гарри с Гермионой, Джастином и другими магглорожденными постарше устремился к проходу, ведущему в маггловский мир. И сразу же очутился в объятиях дяди Вернона, тёти Петуньи и был атакован восторженными кулаками Дадли, с которыми тот набросился на кузена. То, что звериного полку прибыло, Дурсли поняли только возле машины, когда увидели феникса и овчарку.

— Извините, — округлил Вернон глаза, смотря на гоацина на крыше автомобиля, севшего рядом с Минервой, и стройную собаку, скромненько притулившуюся у ноги племянника. — Вы не перепутали адреса?

— Дядя Вернон, это мои, — виновато сказал Гарри, подтягивая к лицу Чудеску. Посмотрев в смущенные зеленые глаза за кошачьей черной головой, Вернон уточнил, для верности ткнув пальцем в собаку и экзотическую птицу:

— Твои?

— Да, — совсем смутившись, Гарри спрятал лицо в шерсти кота, и теперь на Вернона безмятежно смотрели серые глаза Чудесной Скумбрии.

— Черт знает что… — бормотнул дядя и громыхнул: — Откуда?

— Ну, — натужно забормотал Гарри из-за кошачьего прикрытия. — Логана Минерва у директора украла, вырастила, и теперь это её феникс, а Нарнию я сам… э-э-эээ… превратил из палочки и камня, и она теперь вроде как живая собака…

— Черт знает что… — заезженной пластинкой повторил дядя и огорошенно глянул на жену, ища адекватности.

— Да ладно, ну на две недели Рождества же, ну подумаешь… — неуверенно залепетала Петунья, нервно ломая руки. Зато Дадли не сомневался ни в чём — его вопль слышал весь вокзал Кингс Кросс:

— Обалдеть! У нас есть немецкая овчарка!!!

А это для подогрева вашего интереса, дорогие читатели…

— Эверетт, это кто?

— Это Нарния, мама!

— Драко, что это за маггловская тварь? — Люциус прижал к лицу платок.

— Это не маггловская тварь, папа, это Нарния!

— Гермиона, ради бога, только не собака!

— Ну мамочка, ну на две недели!.. Это Нарния, собака моего друга, она решила погостить у меня.

— Так, Джерри, ладно, давай сюда псину, своё пушистое дополнение к дракону… Кстати, это девочка, ты её сам назовешь или примешь уже устоявшееся домашнее прозвище: Обжора?

— Мерлин, Невилл, это вместо Тревора? Да, а где сам Тревор-то?

— Я его в Хогвартсе забыл, бабушка… Вернее, отпустил в озеро.

— О, Лили, какая прекрасная собачка! Как её зовут?

— Салли Энн, что это за лохматый крокодил рядом с тобой?

— Это Нарния, отец, и она пробудет со мной все зимние каникулы!