Чудесно, волшебно, божественно...

— А может, он сразился где-то, просто мы об этом не знаем, — предположил Диппет. — Он же нам не докладывает.

— В таком случае, почему же палочка осталась у Альбуса, а не перешла к победителю? — резонно заметила замдиректора. Портреты припухли. Палочка продолжала тихо порыкивать, чутко принюхиваясь к посетительнице. Подумав и посовещавшись с портретами, Минерва вызвала профессоров, собрав внеплановый педсовет.

Каждого входящего встречало грозное рычание, вздрогнув, вошедший замирал на месте, пока его ноги обнюхивала чем-то разозленная палочка. Обнюхав и что-то определив для себя, оживший инструмент замолкал и отступал в сторону, пропуская посетителя. После такого контроля персонал собрался слегка вздрюченным, нервно ерзая на стульях и боязливо озираясь в поисках Дамблдора. Наконец все собрались, и Минерва взяла слово.

— Господа, прежде всего хочу уведомить вас о том, что Дамблдор находится в Мунго и ближайшее время недоступен. Почему и что случилось, расскажут Дервент, Блэк и Диппет. Вам слово, — Минерва приглашающе глянула на портреты.

Вздохнув и переглянувшись, те снова рассказали о случившемся, с куда более подробными деталями. Начиная от тролля на Хэллоуин, продолжая драконом и заканчивая попыткой оказать сопротивление медикам.

— И ведь так выразительно посмотрел на опустевший насест, хотел, видать, удрать с помощью феникса! — заключил Диппет. Члены педсовета озабоченно обменялись взглядами и после непродолжительных осмыслений начали диспут.

— Вот же говнюк! Надо вернуть на место мои силки…

— Где-то здесь находится яйцо дракона? Его надо найти!

— А почему крестражей семь? Пять их было, не считая ошметка, что в Квиррелле ошивался. Надо Салли спросить…

— Не надо спрашивать, их пять было, здесь всё точно.

— Тролля в туалет гнал? А девочек туда зачем… ах, гад, я поняла-а-ааа!!!

— Держите её! Она тут сейчас всё разнесет!..

— Какой умничка этот Фоукс, как вовремя он сбежал.

— О! А я его видел, с совой летает, краси-и-ивый…

— А что с его дворняжкой делать? Бешеная ж…

При этих словах все посмотрели на палочку, лежащую у двери. Как-то она переползла на коврик и теперь лежала там, уткнувшись нос… тьфу ты, кончиком в щель. В круглом кабинете воцарилось уважительное молчание.

— Сколько сейчас школьников в школе? — нарушил тишину Диппет.

— Несколько сотен. А что?

— Отнесите палочку в Большой зал, соберите студентов, и пусть они по одному подойдут к ней, глядишь, кто-то из них окажется её новым хозяином. Я заметил: палочка перестала слушаться Дамблдора в момент поступления новичков. Шляпа подтвердит.

— Шляпа? — взгляды всех устремились на полку, где возлежал главный школьный артефакт. Та шевельнулась и открыла рот.

— Верно, был один славный мальчик, отмеченный дланью Смерти. Мне даже показалось на миг, что на распределении сидит будущий директор, но только показалось. Думаю, ему светит пост куда выше директорского. Возможно, он будет Министром Магии… Хм-мм, опять нет. Не поняла, а есть должность выше Министра Магии? — Шляпа задумчиво замолчала. Молчали и все остальные, пораженные до ступора. Должность выше министерской? Это ж что за чудо такое?!

— Царь? — очень робко предположил Хагрид, застенчиво моргая на членов педсовета. И смутился, получив ответное моргание. Но как бы там ни было, а совещание пора было закрывать, все засобирались, попутно решая архисложную задачу — взять одичавшую палочку и при этом остаться в живых. Её, как ни странно, решил Хагрид, для которого все монстры — лапочки и душки, он просто нагнулся и без малейшего колебания поднял проказницу, словно щенка за шкирку. Да ещё и за пазуху засунул, выходя из кабинета.

Северус с Регулусом и Минервой пока остались — надо было найти яйцо дракона. Они уже не одну полку перетряхнули, когда Северус обратил внимание на Шляпу, которая виновато ежилась при каждом случайно брошенном на неё взгляде.

— М-минуточку! — дошло до Северуса. — Яйцо в тебе?

— Н-нет… То есть да! — дернулась Шляпа и облегченно разрыдалась. — Заберите его из меня — чувствую себя курицей…

В Большом зале на ужине студентов ожидал любопытный сюрприз в виде длинной шишковатой палочки и крупного черного яйца, которые кто-то положил на трехногий табурет на том месте, где обычно проходило распределение детей. Удивленно выворачивая шеи, студенты начали рассаживаться за столами, сели и дружно уставились на артефакты, напрочь игнорируя блюда с едой. Сухо кашлянув, поднялась МакГонагалл.

— Дорогие учащиеся, после ужина прошу вас подойти к помосту и прикоснуться к лежащим на табурете предметам. Те, кто получит положительный отклик от яйца и палочки, могут их забрать.

Уяснив задачу, студенты воодушевленно похватались за ложки, вилки и ножи, энергично работая челюстями, они с восторгом и нетерпением поглядывали на нежданный приз. Вы спросите — почему предложили всем без исключения детям, если Шляпа прямо сказала о первокурснике? Просто из соображений совести. Посовещавшись на пороге, Минерва и Северус с Регулусом пришли к выводу, что будет куда честнее дать возможность поучаствовать всем, сравняв шансы между хозяевами директорской палочки и драконьего яйца, благодаря чему у остальных не возникнет ощущения обойденности. А значит, не будет и зависти с обидами — участвовали-то все!

Ужин закончился. Повеселевшие насытившиеся дети благодушно начали вылезать из-за столов и в порядке живой очереди подходить к подиуму с табуретом. Осторожно и ласково гладили яйцо, легонечко прикасались к палочке, которая, к слову сказать, вела себя образцово — лежала смирно и лишь приветливо жмурилась под детскими ладошками.

Яйцо дрогнуло под рукой Ранкорна. Что было правильно, вообще-то. Чей ещё папа разводит душегреев? Гарри подошел в числе последних и то лишь по принуждению «быть как все». Ему-то палочка не нужна была совсем. Но именно ему она обрадовалась — потеплела, засияла и мелко-мелко завибрировала, преданно подставляя спинку и бока любимому хозяину, владельцу всех трех Даров Смерти. Хоть об этом никто и не догадывался, включая самого Гарри.

— Ну и на фига ты мне сдалась? — вполголоса пробормотал Эванс, чувствуя в ладони ласковую доверчивость Бузинной палочки. В ответ пришел мыслеобраз — рисунок из линий, изображающих круг, поперечную черту и треугольник, — при виде которого Гарри в полном смятении воззрился на чудо-палочку. Она что, разумная?

В ответ ещё одна… нет, не картинка, а желание, суть которого заключалась в том, что Дары Смерти хотели ожить, начать полноценную жизнь, желательно подвижную. Совсем растерявшись, Гарри оглянулся на друзей: Эверетт и Драко, Невилл и Джерри, прижимающий к груди яйцо, Лили, Гермиона и Салли Энн — все они молча и вопрошающе смотрели на Эванса, видя его смятение.

— Происходит что-то странное, — шепнул им Гарри. Кивнул на двери. — Идемте…

Удрав на берег озера и подождав лесных товарищей, которых спешно вызвал ветер, Гарри палочкой нарисовал в воздухе знак, увиденный им в мыслеобразе.

— Что это за знак, вы не знаете?

Смотря на сияющий в воздухе символ, дети честно задумались. Потом Драко неуверенно проговорил:

— Это знак Даров Смерти: линия означает Непобедимую палочку, круг — Воскрешающий камень, а треугольник — это мантия-невидимка. Ну, так мама объяснила, когда читала мне сказку о трех братьях…

— Это сказка? — уточнил Гарри. Все закивали, даже Гермиона, вспомнившая библиотечную книжку «Сказки барда Биддля».

Помедлив, Гарри откинул клапан у сумки и вынул мантию-невидимку, из кармана достал камень, который последнее время постоянно таскал с собой. Разложил всё это на голых холодных камнях и присоединил к ним новое приобретение — Бузинную палочку, задрал голову и посмотрел на ребят.

— Помогите мне понять. Палочка чего-то хочет, а чего — не пойму. Она показывает, что хочет быть живой.

Друзья присели вокруг Гарри и предметов и озадаченно уставились на них. Потом, не сговариваясь, по детскому чудесному наитию все дружно протянули руки и накрыли ладонями палочку, камень и мантию, одновременно даря посыл магией любви и желания. Как-то их общий порыв совпал, воссоздавая в детском незамутненном воображении образ самого верного, самого преданного существа на свете. Они его позвали, искренне, всем сердцем, от души.

И она откликнулась. Восстала из Небытия — живая, любящая, счастливая. Звонко лая, сияя радостными глазами, среди пораженных детей заметалась прекрасная молодая овчарка, остроухая, коричневая, с черным чепраком…