Малиновые облака

ДОМОЙ

Перевод А. Спиридонова *

Похоронная на отца пришла вчера. И не успели Семен с матерью оплакать его гибель, как нате: утром ему самому повестка. Прочитал ее Семен — и будто камень упал с сердца, не давит больше: вроде как стал он с отцом вровень, и сравняла их смерть, поразившая отца и стерегущая уже сына.

Прочитав, вздохнул глубоко и сказал матери нарочно грубовато:

— Не реви, мать. Собери котомку. Пойду я…

Все поняла она и поначалу словно оцепенела. И как не понять, ведь сейчас в каждом доме так: за отцом провожают сына, за старшим братом младший уходит. Большая война — никого не щадит, всех прибирает в свою бездонную пасть.

Попрощаться с родней, с товарищами в соседних деревнях, погулять Семен не успел. Лишь выставили с матерью на стол какое придется угощение да соседей позвали, вернее, соседок — тоже солдаток. Посидели бабы чуток, повспоминали мужей да сыновей фронтовиков, поплакали и пошли лошадь запрягать. А тронулась подвода — дали волю слезам в полную меру, не сдерживаясь и не стыдясь никого.

Тошно стало Семену от таких провожаний. Отца вспомнил: он на этой же лошади, на этой телеге отправлялся… Эх, может, и ему такая же судьба выпадет, может, и он в последний раз видит дом, деревню, знакомые лица? Махнул рукой, отворачиваясь от сельчан, чтобы глаз его заблестевших не видели: чего, мол, стоим, гони лошадь! И запрыгала телега в выбоинах колеи, заскрипела, увозя сына и крепко прижавшуюся к нему мать.

Въехали в починок Яшнур. И тут плач. Видно, тоже провожают кого-то.

Навстречу старик с деревянной ногой. Руками машет.

— Стой, стой, сынок… Извини, не знаю, как звать-то тебя. Может, подождешь немного? Младшего провожаю… Старшие-то уже сгинули… — старик закашлялся, измученное лицо его еще больше сморщилось, выступили слезы в глазах. — Подождал бы, так вместе и поедете. Он сейчас, только с женой попрощается. А то зайди, выпей чарочку на дорогу…

— Спасибо, дед. Не сердись, не хочется. А подождать — подожду.

Тут из ворот вышел подвыпивший парень. Одной рукой жену обнимает, в другой — ребенок. Дед поспешил к нему, объяснять что-то начал, показывая на Семена.

Подошли. Парень руку подал. Оказалось, и его Семеном зовут. Вот так да, два Семена! Дед чему-то обрадовался, велел принести две рюмки. Налил обоим, сказал:

— Вместе уходите — вместе и возвращайтесь!

Выпили за знакомство, выпили за возвращение. Яшнурский Семен сел в свою телегу, и лошади тронулись.

До большой дороги ехали тихо. А там как-то быстро все получилось: остановили попутную машину, побросали в кузов котомки. Шофер торопит, ругается, а они распрощаться все никак не могут: сын с матерью, муж с женой. Так и запрыгнули, толком не попрощавшись. Только крикнули:

— До свидания, мама!

— Прощай, Алима!

Въехали на бугор, оглянулись в последний раз — и будто по сердцу что полоснуло: мать бежит следом, вскинув руки, а Алима стоит в поле с ребенком на руках, что подрубленная березка…

К вечеру два Семена были уже в Йошкар-Оле. Ночной поезд повез одного до Москвы, другого — до Казани.