Эротические истории пенджабских вдов

* * *

За год до выпускных экзаменов Никки отправилась с родителями в Индию, где они усердно посещали храмы и просили мудрецов-пундитов дать дочери необходимые наставления, как преуспеть в жизни. Один из мудрецов велел Никки умозрительно представить себе желаемую карьеру, а сам затянул молитвенные песнопения, дабы превратить ее грезы в реальность. Но все мысли тотчас улетучились у девушки из головы, и первозданная пустота стала видением, ниспосланным ей богами. Как обычно перед поездкой на родину, Никки получила строгий наказ, что следует и чего не следует делать в присутствии старшего брата отца, у которого они останавливались: не ругаться, не упоминать о друзьях мужского пола, не возражать и говорить по-пенджабски, выражая благодарность «за эти летние уроки, которые, мы надеемся, напитают твои культурные корни». За ужином, когда дядя стал расспрашивать Никки про пундитов, она едва сдержалась, чтобы не ответить: «Убогие шарлатаны. С тем же успехом я могла бы попросить своих приятелей Митча и Баззу погадать мне по руке». За дочь ответил папа:

— Никки, наверное, пойдет в юристы.

Так решилось ее будущее. Отец отмахнулся от сомнений девушки, напомнив, что она получит надежную и респектабельную профессию. Это придало ей уверенности лишь на время. В первый же учебный день в университете Никки явилась не на ту лекцию, и в течение года донимавшее ее беспокойство только нарастало. После того как на втором курсе она едва не завалила экзамен, преподаватель вызвал ее к себе и заметил: «Видимо, это не твое». Он имел в виду исключительно свой предмет, но Никки осознала, что это утверждение применимо и ко всему прочему: занудным лекциям, учебникам, экзаменам, групповым проектам, срокам сдачи. Она сказала себе: «Просто это не мое» и в тот же день ушла из университета.

Страшась сообщить родителям, что бросила учебу, каждое утро Никки по-прежнему уходила из дома со своей винтажной кожаной сумкой «Кэмден маркет» и принималась бродить по Лондону: его прокопченное небо и старинные башни представляли идеальную декорацию для ее терзаний. Разделавшись с университетом, девушка испытала некоторое облегчение, зато стала маяться от безделья. Однако после недели бесцельных блужданий нашла себе занятие: начала посещать протестные митинги вместе со своей лучшей подружкой Олив, волонтерившей в организации под названием «Британские воительницы». Поводов для протестов хватало. На третьей странице «Сан» по-прежнему печатали фотографии моделей с голой грудью. В рамках новой политики жесткой экономии было вдвое сокращено финансирование кризисных центров для женщин. Журналистки, работающие в зонах боевых действий за рубежом, подвергались преследованиям и нападениям. В Японии продолжалось бессмысленное истребление китов (это не женская проблема, но Никки было ужасно жаль китов, и она приставала к прохожим, предлагая подписать гринписовскую петицию).

И только когда папин друг предложил Никки стажировку, ей пришлось признаться, что она бросила учебу. Отец никогда не повышал голос, это было не в его стиле. Он отдалялся — таков был его способ выказать свое разочарование. Во время долгой ссоры, последовавшей за признанием Никки, папа и дочь засели в разных комнатах, а мама и Минди курсировали между ними. Но и до крика чуть было не дошло, когда отец составил список качеств Никки, подходящих для юридической карьеры.

— У тебя такой потенциал, такие возможности, и на что ты их тратишь? Ты прошла почти половину пути. Какие у тебя теперь планы?

— Не знаю.

— Не знаешь?

— Меня не слишком тянет к юриспруденции.

— Не слишком тянет?

— Ты даже не пытаешься понять! Просто повторяешь за мной, как попугай.

— Повторяю, как попугай?

— Папа, — вмешалась Минди. — Успокойся. Пожалуйста.

— Я не стану…

— Мохан, у тебя ведь сердце, — предостерегающе сказала мама.

— А что у него с сердцем? — воскликнула Никки и с беспокойством посмотрела на отца, но тот избегал ее взгляда.

— У папы были кое-какие нарушения. Ничего страшного, кардиограмма хорошая, только давление сто сорок на девяносто, и это немного настораживает. С другой стороны, наследственный тромбоз глубоких вен, так что есть опасения… — зараторила Минди. Она работала медсестрой уже год, но ей до сих пор нравилось щеголять дома медицинскими выражениями.

— Что это значит? — с нетерпением перебила ее Никки.

— Ничего определенного. На следующей неделе он должен снова сдать анализы, — сообщила Минди.

— Папа!

Но отец, вскинув руку, остановил бросившуюся к нему Никки на полушаге и недовольно произнес:

— Ты всё портишь.

Это были последние слова, услышанные от него Никки. Через несколько дней родители забронировали билеты в Индию, хотя ездили туда несколько месяцев назад. Папа хочет повидаться с родными, объяснила мама.

Прошла пора, когда родители грозились отослать Никки в Индию, если она плохо себя вела; сейчас они сами отправлялись в изгнание.

— Может, к тому времени, как мы вернемся, ты одумаешься, — заявила мама.

Это задело Никки за живое, но девушка прикусила язык, твердо решив не затевать очередную ссору. Она и сама втайне паковала вещи. В паб близ квартиры Олив в Шепердс-Буше требовался бармен. К возвращению родителей из Индии Никки уже съедет.

В Индии папы не стало. Проблемы с сердцем оказались куда серьезней, чем полагали врачи. В нравоучительных индийских историях причиной сердечных заболеваний, раковых опухолей, выпадения волос и других недугов у огорченных родителей являлось в основном непослушание детей. Никки не была настолько бесхитростна, чтобы взваливать вину целиком на себя, но была убеждена: отец остался бы жив, не отложи он ради этой скоропалительной поездки запланированный визит к лондонскому врачу. Жестокие угрызения совести помешали девушке оплакать потерю. Ей очень хотелось, чтобы на похоронах из ее глаз хлынули слезы, принося с собой облегчение, но так и не дождалась этого.

С тех пор минуло два года. Никки по-прежнему сомневалась в правильности своего выбора. Иногда она подумывала, не вернуться ли к учебе, хотя ее тошнило от одной мысли о практических занятиях и наводящих уныние лекциях. Вероятно, в размеренной взрослой жизни страсти и эмоциям отводится второстепенное место. В конце концов, если существует такая штука, как брак по договоренности, возможно, Никки, чтобы приняться за дело, которое ее не увлекает, потребуется совсем немного энтузиазма и надежда, что рано или поздно она его полюбит.