Дешевка

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Октябрь 2015

Как-то свежим осенним пятничным вечером Имоджин обнаружила, что не сводит глаз с румяного лица Санта Клауса. Рон Хобарт, экстрасенс и мозгоправ Имоджин (такой вот пакет услуг предоставлял этот человек) походил на рождественского деда, как его брат-близнец. Под его крылышком жили и умирали модные издатели и дизайнеры. Среди своих он был известен под прозвищем «Медиум моды». Не проходило ни одного сезона, чтобы Донна и Том не обратились к Рону с просьбой подобрать наилучшие дни для своих показов. А вот того, что помимо предсказания счастливых дат и моделирования карьер он, являясь лицензированным психотерапевтом и доктором медицинских наук, оказывает людям квалифицированную помощь, большинство его клиентов не знало. К тому же он был сертифицированным мастером рейки и с удовольствием давал сеансы, если кто-то просил его об этом.

Когда Имоджин впервые пришла к нему как к экстрасенсу (дело было больше десяти лет назад), он сказал ей, что она выйдет замуж за высокого темноволосого мужчину с необычным родимым пятном. Она только посмеялась, ведь в то время искренне считала, что ее мужем станет светловолосый Эндрю Максвелл. Спустя шесть месяцев она познакомилась с Алексом, на левом бедре которого обнаружилась родинка, напоминающая плюшевого мишку.

С того самого мгновения, как Имоджин вошла в кабинет Рона, по ее щекам обильно потекли слезы. Рон дал ей выплакаться, поочередно поглядывая сквозь очки со стеклами в форме полумесяца то на нее — сочувственно, то в книгу Халиля Джебрана «Пророк».

Они сидели друг против друга в уродливых зеленых креслах, стоявших на ворсистом ковре от стены до стены. У дальней стены в фальшивом камине пылал фальшивый огонь. На каминной полке стояли фотографии кумиров хозяина кабинета — Дирака Чопры и Опры. Имоджин наконец успокоилась настолько, что смогла говорить, и выложила все, что касалось Евы. На предыдущих сессиях они обычно разбирали взаимоотношения Имоджин с семьей и с друзьями, речь о работе заходила редко.

— Что сильнее всего тревожит вас в этой ситуации? — спросил ее Рон. Он сложил указательные пальцы домиком и оперся на них подбородком. — У вас же больше нет фантазий насчет Эндрю, правда? О том мужчине, которым Эндрю теперь стал?

— Нет, — решительно качнула головой Имоджин, не сомневаясь, что говорит правду. — Но у меня есть другие фантазии. Я мечтаю снова стать нужной. Мечтаю, чтобы люди обращались ко мне, принимая серьезные решения, и считались с моим мнением так, как считаются с Евиным, — она издала не то смешок, не то всхлип. — Я чувствую себя невидимкой, невидимой старухой. Я вхожу в комнату, и никто этого не замечает. Никто не поднимает на меня глаз. И я начинаю испытывать чувство вины, оттого что хочу, чтобы меня заметили.

— Вы не кажетесь мне невидимкой.

— Это потому, что вы не были у меня в офисе.

— Вы знаете, что вам следует делать?

— Быть благодарной, — сказала Имоджин, сомневаясь, не забрела ли она в ловушку. — Я и так благодарна. У меня есть дневник, куда я записываю благодарности и все такое.

— Вы сейчас говорите, будто Гвинет Пэлтроу, которая отчаянно пытается выглядеть скромной и смиренной.

Имоджин попыталась проглотить разочарование.

— Каждый божий день я чувствую себя долбаной самозванкой, и меня это бесит. Ради всего святого, мне уже сорок два, я слишком стара, чтобы ощущать себя дурочкой.

Рон поморщился.

— Думаю, вам нужно сопоставить то, что вы получаете от этой работы, и то, насколько вы способны справиться с тем, что вас изводит женщина, которая в вашем описании выглядит социопаткой, — он на минуту замолчал, закатил глаза, и все его тело стало трястись.

— Что вы узнали? — с опаской спросила Имоджин, желая, и уже не в первый раз, чтобы ее медиум и ее психотерапевт все-таки были разными людьми.

Рон подергивал пальцами, демонстрируя, что сейчас вселенная общается с ним напрямую.

— Все должно стать гораздо хуже, прежде чем исправится, — сказал он неохотно. — Многое должно измениться.

Имоджин неестественно выпрямилась, позвоночник будто в кол превратился.

— Что должно измениться?

Рон посмотрел на нее почти безумным взглядом. Он всегда уверял, что выматывается, когда заглядывает в будущее.

— Не думаю, что вы останетесь в Нью-Йорке. Во всяком случае, не насовсем. Я вижу вас на юге. И еще будет какая-то свадьба.

— Евы и Эндрю?

— Думаю, да, — медленно кивнул Рон.

— Они же только что познакомились!

Ее психотерапевт пожал плечами. С ним говорила вселенная. Таймер на его айфоне пискнул, сессия окончилась. Он потер виски, потянулся, подняв руки над головой. Имоджин смотрела, как длинная борода подпрыгивает над его животом, который вздрагивает, как желе в мисочке.

Оставалась еще одна вещь.

— Рон, у вас есть «Твиттер»?

Он поднял кустистую бровь:

— Конечно, есть.

— Подпишетесь на меня?