Песочные часы

Допрос свидетеля (II)

60

Попытайтесь припомнить.

Мы сооружали какую-то насыпь. Я уже говорил.

Что произошло в тот день?

Я на минутку остановился, чтобы поправить повязки на руках. Это, собственно говоря, были не повязки, а два носовых платка. Мне помог их завязать Офнер.

Кто такой Офнер?

Инженер. Я с ним познакомился в рабочем отряде.

Вы в тот день выполнили норму?

Да. Думаю, что выполнил.

Что было потом?

Я был ослеплен, потому что на стеклах моих очков засохла грязь.

Продолжайте.

В какой-то момент мне показалось, что я видел, или, скорее, почувствовал — что-то происходит. Как будто прекратился скрип тачек, а силуэты, едва видимые, внезапно остановились. В тот момент, когда я начал задаваться вопросом, что случилось, я почувствовал удар по темени.

Продолжайте.

У меня помутилось в голове. Тогда, под ударами, я понял, что и Офнера повалили на землю.

Продолжайте.

Я стоял на коленях, закрывая голову руками. В это время я услышал, за криками тех, что нас избивали, как опять заскрипели тачки, теперь совсем близко, почти у моей головы. Понял, что повязки на месте, потому что уткнулся в тряпки лицом. Я почувствовал запах глины, которой пропитались платки.

Продолжайте.

А потом вдруг все прекратилось. Еще какое-то время я оставался в этой позе, согнувшись, думая, что не смогу подняться. Какое-то время искал свои очки, наощупь. Наконец, нашел. Одно стекло было совсем разбито. Это все.

Продолжайте.

Это все.

Что вам надо было в тот день в подвале здания на улице Бема, 21?

Не припоминаю, что я был в этом подвале.

Вы пытались отмычкой открыть висячий замок.

Я использовал только свои ключи. Думаю, хотел спрятаться. Переночевать. Не хотел в таком виде, без верхней челюсти и очков, появляться перед своей семьей.

Почему вы выбрали именно этот подвал?

Не знаю. В этом подвале два года назад повесилась старуха.

Значит, вы хотели повеситься?

Не знаю. Возможно.

В прежних показаниях вы заявили, что хотели покончить с собой.

Возможно, сказал.

Почему вы отказались от своего намерения?

Может быть, потому что я не смог открыть замок. Не знаю.

В более ранних показаниях, которые вы давали в Бакше, вы сказали, что избит был только Офнер.

Это касалось другого случая. Тогда Офнера из-за одного заявления хлестнули кнутом.

Почему вы умолчали о случае, касающемся вас?

Не знаю. Во всяком случае, я хочу как можно скорее все забыть.

Как долго вы оставались перед дверью подвала?

Не знаю. Может быть, час, может быть, два, а, может быть, дольше.

К кому вы перед этим заходили?

Я не мог в таком состоянии никому показаться.

Вот тут вы заявляете (цитирую): «Я только говорил Нетике перед ее отъездом в Будапешт, пусть скажет своим детям, чтобы нас оставили в покое, потому что, если кто-то из них хоть пальцем тронет…», и т. д.

Да, возможно, я это сказал. Я только хотел…

Кто такая Нети?

Моя родная сестра.

Что ей было надо в Будапеште?

Какие-то документы. Насколько мне известно.

Что это за документы?

Подтверждение гражданства отца и деда, а также документ о том, что они, то есть, наш отец и дедушка, регулярно платили общинный налог с 1870-го по 1880-й годы. Возможно, чтобы не тратиться, она хотела бы за одну поездку получить и другие документы, касающиеся продажи леса, принадлежавшего нашему отцу, и деятельности фирмы Weiss&Egell.

Объясните.

Покойный Яков Вайс где-то в тысяча восьмисотом году поселился в Аграме[36] вместе со своей женой Франциской, в девичестве Поллак, родом из Надьканижи. Благодаря этому факту Вайс больше всего торговал именно с Канижей и окрестными городами, прежде всего, при посредничестве жениной родни.

Чем он торговал?

Сначала он продавал южные фрукты, изюм, табак и сливовицу, а потом, где-то около тысяча восемьсот десятого у него уже была торговля вразвес, Schnittwarenhandlung.

Продолжайте.

После нескольких деловых достижений, сопровождавшихся судебными разбирательствами, Вайсу удается распространить свою торговую сеть на значительную часть Венгрии, а ассортимент его товаров расширяется: кроме упомянутых, теперь он продает еще и винную кислоту, мед и крупы. Примерно в тысяча восемьсот пятнадцатом он заключает договор с загребским углежогом, неким Мартином Эгелем, и вскоре они получают разрешение на выжигание золы на поташ в лесах Венгрии. В этом деле им помогают как партнеры некий Шлезингер, а также Пинхас Поляк, брат Вайсовой жены Франциски.

Продолжайте.

Эта фирма, под тем же названием, заключила договор о выжигании поташа и с нашим дедом, хотя уже тогда фирмой заправляла вдова Вайса, упомянутая Франциска, и ее брат Пинхас. После смерти нашего деда договор с фирмой был продлен без моего согласия, а доходы от выжженных лесов поделили между собой мои сестры.

Продолжайте.

Потом фирму ликвидировали, а кредиторы, в том числе и мои сестры, остались с пустыми руками. После такой коммерческой деятельности остались только гектары сожженного леса.

Где вы были два дня назад?

Я ездил получать свои вещи, которые посылал из Нови-Сада: два шкафа, куда запихнул постельные принадлежности и посуду.

Опишите шкафы.

Два старинных одностворчатых шкафа из ореха, когда-то с блестящей полировкой, с арочным сводом над дверцами и стилизованными резными розами, точнее, с букетом роз, в центре которого находится улиткообразная розетка, похожая на головку грифа контрабаса.

Кто вас привез в Ленти?

Некий Мартин, ломовой извозчик.

О чем вы разговаривали по дороге?

О чесноке, как эффективном средстве для согревания крови и регулирования пищеварения, о росте цен, о дефиците некоторых товаров, о персиковой ракии.

Когда-нибудь раньше упомянутый Мартин возил вас на своей телеге?

Много раз. В 1909 году он привез меня со станции Ленти в село, и через два дня из села на станцию; в 1914 году опять в указанных двух направлениях, а также меньше месяца тому назад по маршруту Ленти — Керкабарабаш, позавчера по маршруту Барабаш — Ленти — Сигет и сегодня по маршруту Барабаш — Честрег.

Что вам было нужно в Сигете?

Я зашел к Розенбергам.

Этот Розенберг — та же личность, которую вы уже однажды упоминали?

Нет. Тогда речь шла об Исааке Розенберге, мельнике и оптовом торговце из Бакши, а это Яков Розенберг, его младший брат, тоже торговец.

Что вам было нужно от Розенберга?

Заем. То есть, своим приездом я поставил его перед фактом, потому что знал, он будет не в состоянии мне отказать; как доказательство бедственного положения, в котором пребываю, я показал ему в окно деревенскую телегу, груженную двумя моими шкафами. Я признался ему, что отправился в дорогу, не имея ни гроша, и теперь не в состоянии заплатить даже ломовому извозчику, который, вот, терпеливо ждет меня с телегой.

Сколько денег вам дал Розенберг?

Тридцать пенгё.

Почему вы у него задержались?

Он меня задержал. Он сказал, чтобы я переночевал у него, потому что он может назавтра дать мне свою двуколку. Я бы скорее принял первый вариант, то есть, чтобы Мартин остался со мной в Сигете, потому что я знал, что дома нет никого, кто помог бы ему выгрузить шкафы. Дело в том, что на Мартина особо не стоит полагаться: когда человек его нанимает, то рассчитывает, прежде всего, на сообразительность его лошадей. Мартин никогда не трезвеет, а большую часть дороги проводит во сне.

Что вы делали в доме Розенбергов?

Я устал, поэтому рано лег. Но поскольку я долго не мог заснуть, то попытался дописать письмо, которое я писал своей сестре Ольге в Сентендре. Речь идет о копии того письма, которую я уже давно вожу с собой.

С каких пор вы знакомы с упомянутым Розенбергом?

Еще со времен фирмы Weiss&Pollak. В свое время эта фирма заключила договор с Розенбергом-старшим, то есть, с отцом Исаака, а покойный Макс, то есть, мой отец стал вести дела с фирмой Weiss&Pollak именно по рекомендации и под гарантии Розенберга-старшего. Потом сыновья получили прибыль от торговли поташом, вложив запасы золы и остальной капитал в производство стекла и доверив дело чешским мастерам-стеклодувам.

Продолжайте.

Позже жена Вайса, Франциска, вторым браком вышла замуж за Розенберга-отца и продолжила вести их дела, вместе с родственником Розенберга, неким Штайнером, стеклодувом. Под его надзором работало немалое число подмастерьев и учеников, а также десяток углежогов, добывавших золу для изготовления стекла.

Что было со Штайнером?

Штайнер занимал деньги и вкладывал их в леса, часто и в молодые леса, и в хвойные тоже, но в какой-то момент остался без гроша за душой, с кредиторами на шее. Сначала лесной пожар, случившийся по недосмотру, уничтожил большую часть его недвижимого имущества, опять же, чешское и итальянское стекло дешевле и лучше качеством, — все это вконец подорвало деятельность фирмы Weiss&Pollak, и Штайнер, бросив стеклянный и поташный промысел, тайком бежит в Пешт, потом в Загреб, а, в конце концов, оказывается в Вайсенбахе. В момент ликвидации фирмы леса уже были сожжены, а с молотка пошли пять печей для изготовления стекла, здание, в котором располагалась стекольная мастерская, жилой дом для мастеров, учеников и углежогов, отдельная хлебная печь, старая конюшня, полуразрушенная, и восемь или десять лошадей. По оценкам, общая стоимость имущества составила около двух тысяч тогдашних форинтов. В тот же день делали опись оставшихся стеклянных предметов, кварца, тонкого и попроще, а также поташа, и оценочная стоимость всех этих материалов оказалась чуть больше трехсот форинтов, а мебель, оставшуюся готовую продукцию и инструменты оценили примерно в двести пятьдесят форинтов. Надо отметить, что стеклянные изделия, стаканы простые, бутылки для уксуса, пивные бутылки и т. д., были скверного качества: производство здесь было самое примитивное.

Остается ли по-прежнему у Розенбергов в собственности часть лесов?

Насколько мне известно, нет. Я думаю, что они вовремя отказались от поташного промысла, а саженцы, подросшие за это время, продали семье графа Эстерхази.

Розенберг, Исаак, занимается охотой?

Не знаю.

В каких отношениях Розенберг и ваш родственник Жорж?

Жорж у него закупал стеклянные изделия. Это были или остатки того бракованного товара, который Розенберги сохранили в своих подвалах, или товар подобного же качества, который они получали из Пешта или Канижи.

В каких отношениях Розенберг и госпожа Фишер из Нови-Сада?

Розенберг коллекционирует стекло и изделия чешских мастеров. Он также владеет ценной коллекцией обрядовых и культовых сосудов, и светильников. Поскольку покойный Фишер был резником и тоже коллекционировал обрядовые сосуды, то интерес Розенберга к наследству покойного Фишера понятен. Как мне известно, Розенберг выкупил у госпожи Фишер изрядную часть этих предметов, а к оставшимся пяти-шести как будто не проявил интереса, хотя однажды госпожа Фишер сказала мне, что с этими предметами она бы не рассталась даже умирая от голода. Лично я полагаю, что это у Розенберга такая тактика — сомневаться в древности и ценности этих предметов, потому что и при последней встрече он меня спрашивал, хранит ли все еще фрау Фишер в своем личном музее (цитирую) «те безделушки, про которые она думает, что это сокровища?»