Эротические истории пенджабских вдов

* * *

Зажав под мышкой папку, Кулвиндер снова вышла из дома и зашагала по Энселл-роуд. Проходя мимо жилых домов, она задумалась об их обитателях. Кто из них прочел эти рассказы? Чью жизнь они сумели изменить? Морось почти неподвижно висела в воздухе, усеивая волосы женщины крошечными каплями, точно драгоценными камнями. Она еще крепче прижала к себе папку.

В копировальной мастерской работали два юноши. Кулвиндер направилась прямиком к сыну Мунны Каур. Невероятно, но тот, кажется, еще подрос с тех пор, как она приходила сюда прошлый раз, несколько месяцев назад, чтобы отксерить объявление о кружке. Плечи парня стали шире, а движения — увереннее. Перед Кулвиндер стоял мужчина. Он предложил ей свое место в очереди, но она вежливо отказалась, чтобы немного понаблюдать за сыном Мунны Каур.

— Привет! — весело сказала женщина, когда оказалась перед стойкой.

— Добрый день, — буркнул парень в ответ, опустив глаза и отрывая от книжки бланк заказа. — Вам ксерокопию?

— Да, верно, — ответила Кулвиндер. — Заказ довольно крупный, так что я вернусь позднее, — она положила папку. — Сто экземпляров, переплет на пружине.

Парень поднял глаза и встретился с ней взглядом. Кулвиндер тепло улыбнулась, но ее сердце тревожно застучало в груди.

— Я не смогу выполнить этот заказ, — проговорил он.

— Я подожду. Или зайду через пару часов.

Парень отодвинул папку.

— Я не буду делать копии этих рассказов.

— Тогда позови своего начальника, — сказала она.

— Я здесь начальник. И говорю вам: идите со своим заказом в другое место.

Поднявшись на цыпочки, Кулвиндер попыталась заглянуть за спину парня. Вторым сотрудником был сомалийский мальчуган, слишком юный на вид, чтобы иметь хоть какую-то власть.

— Сынок, как тебя зовут?

— Акаш, — выдержав изрядную паузу, ответил наконец парень.

— Акаш, я знакома с твоей матерью. Что она скажет, если узнает, как грубо ты со мной разговаривал?

Не успев закончить фразу, Кулвиндер поняла, что ее увещевания бесполезны. Какие-то иные моральные обязательства на сей раз оказались выше предписываемой вежливости. Акаш отшатнулся, и на мгновение Кулвиндер показалось, что он сейчас плюнет в нее.

— Вы понимаете, что эти рассказы творят с нашей общиной? Они уничтожают ее, — прошипел Акаш. — Если я сделаю копии, их прочитают еще больше людей!

— Я ничего не уничтожаю, — проговорила Кулвиндер, наконец осознав правду. — Это вы и ваша узколобая банда головорезов хотите все разрушить.

Именно так «Братья» и вербовали новых адептов, догадалась она. Всего несколько месяцев назад этот паренек был робок, как заяц. Кулвиндер вспомнила, как Мунна Каур рассказывала, что уговорила сына найти работу на полставки и попрактиковаться в общении с незнакомыми людьми. «Ведь ни одна девушка не захочет выйти за парня, который не уверен в себе», — пояснила она. Теперь Акаш обрел уверенность в себе — более того, он заливал ею все вокруг, словно кипящей смолой.

В магазин вошел еще один клиент. Кулвиндер на мгновение задумалась: не поднять ли такой шум, что парню придется подчиниться ради сохранения спокойной рабочей атмосферы. Но это не имело никакого смысла. Повернувшись к стеклянной двери, Кулвиндер поймала отражение лица Акаша. Взгляд молокососа был полон ненависти. Она вознесла быструю молитву за сына Мунны Каур. «Пусть он найдет равновесие и умеренность во всем; пусть прислушивается к себе, а не к шуму, издаваемому окружающими». Шум. Ничего другого «Братья» не создавали. Они орали и топали на весь Саутолл, но после того, что Кулвиндер пережила вместе с вдовами, спасая Никки, «Братья» ее не пугали. Женщина заметила, что теперь их стало меньше на Бродвее, а перед тем, в храме, видела, что один из них, как истинный сикх, прислуживает в лангаре, а не следит, как прежде, за женщинами на кухне. «Теперь они нас побаиваются», — заметила Манджит. Но разве «Братья» и раньше не боялись? Ныне же они ощутили всю силу женского могущества. «Теперь нас больше уважают», — поправила ее Кулвиндер. Манджит кивнула и похлопала приятельницу по руке.

Выйдя на улицу, Кулвиндер достала мобильник и пролистала список контактов, остановившись на Никки.

— Привет, — сказала Никки.

— Говорит Кулвиндер.

Последовала пауза.

— Сат шри акал, Кулвиндер.

— Сат шри акал, — ответила Кулвиндер. — Как ты себя чувствуешь?

— Я… ну, нормально, — послышался нервный смешок. — А вы?

— Я тоже нормально. Ты вернулась домой?

— Да. Давно, несколько дней назад.

— Некоторое время поживешь у мамы?

— Наверное. Я не могу вернуться в старую квартиру.

— Много вещей сгорело?

— Ничего ценного. Самое главное, я сама жива — благодаря вам. Я обязана вам жизнью, Кулвиндер. Вообще-то я хотела позвонить вам раньше, но не знала, что говорить: «спасибо» или «извините».

— Тебе не нужно извиняться.

— Нужно. Я обманула вас, заставила думать, что учу этих женщин читать и писать. Мне очень стыдно.

Кулвиндер замялась. Хотя она позвонила Никки не затем, чтобы напрашиваться на извинения, ей было приятно их услышать.

— Да уж ладно, кто старое помянет… — ответила она, довольная тем, что сумела воспроизвести эту поговорку на английском.

— Весьма великодушно с вашей стороны.

— Это точно. Если бы ты прилежно учила женщин писать, они бы не насочиняли таких историй, — заявила Кулвиндер, думая про себя: «Какая это была бы потеря» и жалея, что не сумела всучить рассказы пареньку-копировальщику. — Я кое-что прочла, — добавила она.

— И что вы думаете?

Кулвиндер услышала тревогу в голосе Никки.

— Я ведь спасла тебя из горящего здания, — сказала Кулвиндер. — Они мне очень понравились.

Никки непринужденно расхохоталась — совсем как Майя. «Не скаль зубы, — обрывала когда-то Кулвиндер свою дочь-подростка. — Мужчины решат, что ты зазываешь их повеселиться». Такими словами еще в юности предостерегала ее мать. Теперь же Кулвиндер сама расхохоталась вместе с Никки; их дружный, радостный смех принес ей удивительное облегчение.

— Мне хочется, чтобы эти истории разошлись по всей общине, — сказала Кулвиндер. — Не только среди вдов, знающих про наши занятия.

— Мне тоже.

— Я пыталась размножить их здесь, в Саутолле, но парень из копировальной мастерской отказался принять у меня заказ. Есть ли поблизости место, где можно сделать копии? Я заплачу из своего кармана. И переплет сделаем. Может, найдем кого-нибудь, кто нарисует обложку?

— Вы уверены? Это может навлечь на вас еще больше неприятностей, — ответила Никки. Кулвиндер была удивлена и тронута заботой, звучавшей в голосе девушки.

— Уверена, — ответила она.